Глава II. Н. В. Гоголь

В изучении русско-японских литературных отношений Гоголь, пожалуй, - один из наиболее сложных писателей среди всех русских классиков^*.

^* (В Японии, где написано огромное количество работ о русско-японских литературных связях, специальной работы на тему "Гоголь и японская литература" нет. Нет сведений на эту тему и в "Библиографии Гоголя", составленной Хатано Икко (Токио, 1983), учитывающей более ста книг, статей, эссе японских авторов о творчестве писателя. У нас опубликованы лишь две статьи: Пинус Е. М. Гоголь и русская классическая литература в Японии (в кн.: Гоголь. Статьи и материалы. Л., 1954); Глускина А. Е. К изучению русских классиков в Японии (Заметки о Гоголе). - Краткие сообщ. Ин-та народов Азии АН СССР. М., 1963; в обеих статьях затрагиваются преимущественно проблемы перевода.)

Если Достоевский, Толстой и Чехов, с произведениями которых японцы познакомились еще в конце прошлого столетия, сразу же завоевали почти единодушные симпатии читателей и с тех пор имеют в Японии свою постоянную аудиторию, то процесс восприятия творчества Гоголя в этой стране был гораздо более сложным.

На рубеже двух столетий на японский язык было переведено уже довольно много произведений Гоголя: повести, пьесы. С апреля 1902 года в 12-ти номерах журнала "Симэй" ("Миссия") печатался критико-биографический очерк Нобори Сёму "Великий русский писатель Гоголь", изданный через год отдельной книгой. Вслед за Белинским Нобори Сёму называет Гоголя одним из величайших писателей новой русской литературы, отцом "натуральной школы".

К тому времени, когда вышла книга Нобори Сёму о Гоголе, в Японии с большой силой развернулось литературное движение, получившее название "сидзэнсюги ундо" - "движение за натурализм". В 90-х годах прошлого столетия, когда возникло это движение, оно действительно испытывало влияние Золя, его натуралистического метода, однако в дальнейшем в начале века, в пору своего подъема, оно находилось под сильным воздействием русских классиков - Тургенева, Толстого, Достоевского. В "движении за натурализм" преобладало реалистическое направление. Казалось бы, почва для восприятия художественного опыта Гоголя в Японии была уже подготовлена. Однако в это время творчество Гоголя еще не встречает должного понимания, а потому и не находит своих последователей в среде японских писателей-реалистов. Об этом писал в 1955 году сам Нобори Сёму, автор упомянутого очерка. Причина, по его мнению, заключается в "несозвучности" творчества Гоголя с "современностью", а также в различии национальных характеров^*.

^* (Нобори Сёму. Японская и русская литературы. - В кн.: Нобори Сёму. Хикаку бунгаку (Сравнительное литературоведение). Токио, 1955, с. 251.)

Несомненно, творческие связи Гоголя с литературой Японии сложны, однако доводы Нобори Сёму не представляются нам убедительными, ибо современное звучание творческого наследия Гоголя неоспоримо, его реализм воплотил в себе многие известные сегодня формы отражения действительности. Что же касается различия в национальных характерах, то это не помешало Толстому, например, занять прочное место в духовной жизни японцев.

Говоря о специфике связей Гоголя с японской литературой, следует прежде всего отметить неравномерность их развития, наличие не только "приливов", но и "отливов". Уместно также напомнить, что к художественному опыту русского писателя обратился еще на заре становления новой японской литературы один из ее зачинателей Фтабатэй Симэй, а в XX веке - один из ее классиков Акутагава Рюноскэ. Наследие Гоголя привлекает внимание и видных современных писателей, таких, как Кодзима Нобуо и Гото Мэйсэй.

Как отталкивание японских читателей, так и их притяжение к Гоголю во многом объясняются, на наш взгляд, особой природой гоголевского смеха, с одной стороны, и своеобразием японской литературной традиции, с другой. Рассмотрение этого вопроса поможет пролить дополнительный свет на связь гоголевского наследия с литературным процессом Японии конца XIX и первой половины XX века.