Жилищный кризис

"Урбанизация - барометр цивилизации", - с гордостью констатируется в японских исследованиях. Но, несомненный признак высокоразвитой промышленной страны, урбанизация не может не вести к чрезмерной концентрации населения в городах. А это, в свою очередь, сопровождается рядом таких отрицательных явлений, которые в условиях капиталистического общества превращаются в трудноразрешимые проблемы.

Удалось ли Японии избежать этого? Большие успехи градостроителей современной Японии не могут заслонить того факта, что в целом решить весь комплекс, развязать весь узел демографических, экономических и градостроительных вопросов в этой стране не стало еще возможным.

Ни размах реконструкции, ни значительный объем нового строительства, ни новизна архитектурных решений не могут ликвидировать неисчислимых бедствий японского города, непрекращающегося жилищного кризиса. Полученные в наследие от довоенного времени жилищные трудности обострились до крайности все ускоряющимся темпом урбанизации.

В одном только Токио не хватает более полумиллиона квартир, а имеющиеся в большей своей части (80%) не отвечают современным требованиям быта - в домах нет элементарных удобств, они тесные или находятся в аварийном состоянии.

При норме жилой площади в 9 татами на человека подавляющее большинство низкооплачиваемых семей ютятся в крошечных комнатушках, где на человека едва приходится 2,5 татами (около 4 кв. м). В то же время квартплата очень высока и нередко составляет половину зарплаты рабочего и служащего. Меняется она и в зависимости от величины города. В столице - в 5 - 6 раз выше, чем в других городах страны.

Бремя расходов на жилье тяжелее в тех семьях, где низкая заработная плата. Даже относительно дешевые квартиры, снимаемые у компаний, забирают до 20 - 30% и без того крошечного семейного бюджета. Положение усугубляется еще и тем, что частное жилищное строительство снизило темпы из-за постоянно растущих цен на землю. Стоимость земельного участка в Японии за последние годы возросла примерно в 5, а в отдельных районах - в 6 - 8 раз.

Жилищная теснота, многолетние ожидания нескольких квадратных метров, словно земного рая, рождают безысходность. Конфликты между старым и молодым поколением нередко становятся источником трагедий. Об этом свидетельствуют японская статистика и статьи в прессе, разбирающей случаи отравления престарелых родителей своими детьми.

Но трагедии происходят не только там, где о них говорят и пишут.

Рис. 24. Деревенский дом в одном из северных районов Японии

Для сверкающей рекламы японского "чуда" вполне закономерно, когда за фешенебельными витринами стеклянных билдингов прячутся тесные деревянные кварталы, нищета и убогость настоящих трущоб. В Токио есть маленький ресторанчик под названием "Дондзоко" ("На дне"). Созданный горячими поклонниками русской литературы, он как бы восстанавливает атмосферу знаменитого горьковского "дна". Низкие, закопченные потолки, крошечные подслеповатые оконца, колченогие столы и скамьи, чад керосиновых ламп и неслышная поступь половых в косоворотках с неизменным полотенцем через руку. Бутафорское дно дореволюционной России! А в нескольких километрах от "Дондзоко" сама реальная жизнь представляет картину "дна" современного японского общества. Кривые, бог знает как петляющие улицы, которые едва ли имеют даже право так называться. Скорее это темные, узкие, мрачные щели между обветшалыми, обшарпанными домишками, полуразрушенными бараками, подвальными ночлежками. Вместо тротуаров ямы и лужи, с нечистотами. Груды мусора. Антисанитария. Элементарные удобства центра, расположенного совсем рядом, - газ, водопровод, канализация - неслыханная и недосягаемая роскошь для этого страшного мира обездоленных.

Рис. 25. Бесплановое нагромождение двухэтажных домишек - картина 'деревянной Японии' (район Тама в г. Токио)

Об ужасах трущобных районов в Японии знают. Сюда, правда, не ходят шикарные, блестящие лаком автобусы с туристами, и далеко не каждое социологическое обследование города обязательно упоминает об этих районах. Но в публикациях министерства здравоохранения и министерства строительства, как и в некоторых других статистических изданиях, можно встретить вполне откровенные цифры. Только в самом Токио насчитывается 54 района трущоб, в столице же с пригородами и близлежащими провинциальными городками - 273 таких района. В них обитает 79 тыс. человек. Минимальная обеспеченность жилой площадью большинства жителей столицы для обитателя трущоб - недоступная мечта. Общая плотность населения в 15 раз превышает здесь среднюю плотность населения Токио.

В трущобах живут безработные, полубезработные, душевнобольные, наркоманы, инвалиды, старики, больные, проститутки. Японской статистикой создан даже особый термин, характеризующий эти районы, - "сураму но сякай" ("трущобное общество"). Но трущобы - принадлежность не только главного города страны. Любой центр, будь то Иокогама, Нагоя или Кобэ, сохраняет эту позорную наследственность. Относительное перенаселение, существующее во всевозможных вариантах в капиталистическом обществе, ежегодно выбрасывает все новые и новые тысячи обездоленных на самое дно общества. По иронии судьбы изобретенное буржуазной пропагандой "Общество потребления" начинает "работать" против своих хитроумных авторов... Потребление, которое преподносится как всеобщее и чуть ли не одинаковое для всех в этом антагонистическом обществе, как единственное мерило и показатель процветания, на деле оказывается прежде всего безжалостным потреблением сил человека, трудом и потом которого создаются все эти пресловутые блага.

Есть ли безработица в Японии?

Анализ материалов справочных изданий и статистических ежегодников может дать представление о неполной занятости, о лицах, работающих лишь несколько часов в неделю. И это немаловажно для создания реальной картины. Но общий тон исследований по этому вопросу до последнего времени был весьма оптимистичен. В них все время подчеркивались высокие темпы роста экономики, многократно сообщалось о достижениях, отмеченных в таблицах мировых показателей. В течение последнего десятилетия официальная Япония с гордостью заявляла о достижении "полной занятости", о "ликвидации безработицы", хотя, согласно официальным данным, полностью безработных никогда не было меньше 300 тыс. человек. Если же прибавить к ним людей, фактически не имеющих постоянной работы, но не считающихся, согласно статистике, безработными (занятые неполный рабочий день, работающие в семейных предприятиях), то их число увеличится до двух миллионов.

В настоящее время, когда страну охватил экономический спад, на Японских островах насчитывается свыше миллиона безработных. Еще (недавно деловая Япония была озабочена прогнозом нехватки рабочей силы на ближайшие годы (ресурсы "бэби-бума"¹ подходят к концу). В 50-х годах произошло резкое снижение рождаемости, и это не сулит благоприятных перспектив в отношении роста рабочей силы замахнувшимся на грандиозные планы монополиям. В ком нуждаются, кого сегодня хотят видеть у себя японские фирмы? На этот вопрос ответить нетрудно - прежде всего выпускников средних школ. Требуется молодость и, пожалуй, только молодость. Молодые умы, гибкие, быстрые, за кратчайший срок как губка впитывающие необходимые для получения квалификации знания, способные выдержать чудовищный и все убыстряющийся темп насыщения информацией, вихревой темп века научно-технической революции.

¹ ("Бэби-бум" - увеличение рождаемости в Японии в первые послевоенные годы)

На молодые жизни сейчас большой спрос. Фирмы рассчитывают на годы напряженного и безукоризненного труда "ради процветания Японии", ради престижа нации, когда изощренным искусством служителей монополий будет выжато все, что можно положить на алтарь прибыли.

Средний возраст менее предпочтителен. В сорок лет по тем или иным причинам оказаться за воротами предприятия страшно. Любая компания предпочтет человеку, у которого впереди только старость, полного сил юношу. А если учесть и болезни, вечный страх перед которыми терзает человека в капиталистическом мире (сердечно-сосудистые, нервные и другие "болезни века" в Японии сильно распространены, так же как и в других капиталистических странах), то картина и вовсе складывается невеселая. Болезни рождают неуверенность в завтрашнем дне, постоянную напряженность, неудовлетворенность собственным положением в обществе, где погоня за призрачными символами благополучия, свидетельствами преуспеяния - норма жизни. Отсутствие работы, болезни, старость, безнадежность и отчаяние - вот ступени, которые ведут в трущобы.

Трущобы - это не просто пришедший в негодность, обветшалый жилой фонд японского города, радикальное средство борьбы с которым - бульдозер. Они - свидетельство социального порока, трудноизлечимая язва капиталистического мира. Бульдозер здесь совершенно бессилен - нужны серьезные, кардинальные меры.

Принимаются ли они? Вопрос не столь простой. На первый взгляд и правительственные чиновники, и городские власти проявляют здесь необыкновенную активность.

Нет недостатка в речах о ликвидации трущобных районов, о предоставлении работы беднякам, о помощи неимущим, больным. Из года в год создается масса комиссий, в работе которых в общей сложности участвует несколько тысяч человек. Комиссии по трудоустройству, санитарно-гигиеническому надзору и социальному страхованию. Отдел воспитания бездомных детей, Центр по повышению благосостояния неимущих жителей - все они заседают непрерывно. Но, как признает японская пресса, длительность совещаний неадекватна приносимой ими пользе; благим порывам и благим намерениям в большинстве случаев не дано стать реальностью.

Это и естественно. Разрешение вопроса о трущобах, вопроса социального, затрагивающего сложнейшее переплетение противоречий капиталистического города, не под силу простой благотворительности. И урбанизация - гордость Японии - демонстрирует такие темные стороны, которые вряд ли могут свидетельствовать в пользу безапелляционного вывода о знаке равенства между ею и уровнем развития цивилизации.

Но нельзя ли пресловутый "трущобный вопрос" разрешить совсем простым методом, остановив рост города? Ведь каждый скачок численности городского населения - в той или иной степени потенциальное пополнение "сураму но сякай". Но практика жизни свидетельствует о другом: эра урбанизации уже наступила и повернуть ее вспять невозможно.

В условиях необычайно быстрого роста города жилищный кризис в стране приобретает характер затяжной и безвыходной ситуации.

Но не звучит ли это парадоксом: с одной стороны, грандиозные планы, размах строительства, в том числе и высотного, и, с другой - безнадежность непрерывно углубляющегося жилищного кризиса. Конечно, парадокс, но, пожалуй, вполне объяснимый. К примеру, вопрос о высотном строительстве. Начатое в 1964 г., оно развивается невиданными темпами. Как уже говорилось, от первой отметки в 17 этажей сделан рывок к 50-этажному небоскребу. За несколько ближайших лет намечено построить более десяти зданий-гигантов, которые поднимутся в разных районах Токио и других крупных городах Японии... Общеизвестно, что эксплуатационные возможности небоскреба гораздо выше, чем какого-либо другого здания. Легко представить себе, какую огромную площадь может дать семья высотных зданий задыхающемуся от перенаселенности городу.

Но на деле оказывается, что они не имеют никакого отношения к разрешению жилищного кризиса. Кто строит эти здания? Крупнейшие компании Японии. Что размещается в них? Офисы, внушительные представительства деловых людей, помещения управленческого аппарата, кафе, рестораны, бары (где продолжаются беседы, начатые в кабинетах фирм, заключаются сделки) и, наконец, фешенебельные дорогостоящие отели.

Еще недавно казавшийся таким величественно-громадным корпус Мицубиси и устремленный вверх 30-метровый коробок Сони - сегодня всего лишь бэби-небоскребы у подножия упирающихся в небо 36 - 47-этажных гигантов, построенных фирмами в разных, районах столицы. Мир дзайбацу соревнуется. Высота стеклянной громады находится в прямой пропорции с внушительностью визитной карточки компании. А жилищный кризис? Он остается кризисом.

Рис. 26. Современный дом зажиточного японца

Рассасыванию жилищной тесноты может в известной мере содействовать кооперативное строительство. За последние годы оно получило значительное распространение в Японии. В окраинных районах, отдаленных от наполненного чадом и грохотом центра, вырастают новые кварталы. Дома, как правило, западного стиля, с современными удобствами, квартиры совмещают комнаты с европейской обстановкой и чисто японские, где пол покрыт рисовыми циновками - татами.

Представляют свои услуги и частные компании. Они строят обычно дома национального типа, но снабженные всеми современными удобствами. Широко известен своими "японскими" домами архитектор Иосида Исоя. Архитектурные журналы охотно предоставляли возможности "паблисити" его творениям.

Вот дом в одном из районов Токио - Кодзимати. Маленький, мощенный камнями сад при входе; широкий карниз крыши, как в чисто национальном доме, затеняет бамбуковую террасу - энгава; лаконичный интерьер с неизменной нишей - токонома открывается на зеленую лужайку. "В целом все свежо и просто", - говорится в рекламе. Но сколько стоит такая простота? 130 млн. иен. Не просто дорогая, но драгоценная в полном смысле этого слова простота. Лаковые страницы журналов наполнены яркими фотографиями таких домов.

Кто имеет возможность жить здесь? Частное строительство и кооперативные квартиры доступны лишь имущим классам, зажиточной интеллигенции. Отдельные представители высокооплачиваемых слоев рабочих, получив комфортабельное кооперативное "гнездо", открывают для себя возможность "вырваться" в новые, аристократические районы.

У мероприятий по расширению кооперативного строительства значительная деловая и идейная нагрузка: с одной стороны, перекладывание тяжести расходов по строительству на плечи желающих улучшить свои условия, с другой - известный расчет на "сглаживание противоречий", на "социальное примирение" - немаловажный штрих, которого так явно не хватает в красочной картине государства "всеобщего преуспевания".

Но представлять обобщенный портрет японца (на что рассчитано половодье фотографий) этим страницам не дано; он гораздо сложнее.

Ликвидировать скученность деревянных кварталов, обойденных фоторепортерами журналов, кооперативная застройка почти не помогает. Для низкооплачиваемого японца такой кооператив чересчур дорог. Муниципалитет с жеребьевкой и очередями по нескольку лет - это предел возможностей для него.

В то же время цифры и факты, которые представляет официальная статистика, дают вполне обнадеживающую картину. 30 млн. квартир, 16 500 тыс. новых домов к 1985 г., создание крупных промышленных центров на базе провинциальных городов, строительство городов-спутников, "план повторного развития городов", т. е. широкая реконструкция старого жилого фонда, и, наконец, значительные цифры капиталовложений. Если с 1960 г. в градостроительство было вложено 50 млрд, иен, то ко второй половине 70-х годов предполагается вложить 120 млрд., к 1980 г. - 210 млрд., а к 1990 г. - 350 млрд. иен. Правда, надо учитывать и рост инфляции, в немалой степени обесценивающий эти суммы, и то, что каждый год жилое строительство и в столице и по стране не получает запланированных средств; поэтому соответственная корректировка нужна и для долгосрочных планов.

К тому же, если присмотреться к структуре капиталовложений, то выясняется, что государственные ассигновация не составляют в них основную, как можно было бы полагать, часть. Предусматривается привлечение средств кооперации, различных местных организаций, капиталов местных землевладельцев, корпораций полуправительственного и получастного характера.

Рис. 27. Кооперативное строительство в Токио (район Сибуя)

В чем же суть этих правительственных мероприятий? Прежде всего в перекладывании значительной доли расходов на частные лица. В документах правящей либерально-демократической партии об этом сказано более откровенно - "возложение бремени на тех, кто пользуется благами". Но было бы весьма недальновидно полагать, что речь идет о тех, кто действительно пользуется изобилием земных благ, кому служит роскошь.

Нет, сильным мира сего не угрожает печальный жребий безвозмездного опустошения сейфов, любое вкладывание средств оборачивается для них немалыми прибылями. Средний японец, тот, который далек от мира Маруноути, этого Олимпа боссов бизнеса современной Японии, - вот для кого уготовано "возложение бремени". Конечно, когда строятся новые города-спутники или полчища бульдозеров сметают старые кварталы, выигрывают и жители "деревянной" Японии. Они переселяются в новостройки. Но их жизненный выигрыш ничто в сравнении с прибылями, которые извлекают строительные корпорации из реконструкции городов.

Разумеется, нельзя только одним стремлением корпораций к прибылям объяснять строительство, ведущееся в стране. Мощное демократическое движение, размах и упорство "осенних" и "весенних" кампаний заставляют капиталистическое государство идти навстречу некоторым требованиям рабочего. К тому же монополии сегодняшнего дня вынуждены трезво оценивать условия современной эпохи научно-технической революции.

Современный уровень производства с его невиданной интенсификацией труда, со все растущей физической и умственной напряженностью требует значительного изменения в условиях воспроизводства рабочей силы (больший комфорт бытовых условий, достаточное питание, возможность, профессионального и интеллектуального роста). Учитывая все это, многие компании ведут жилищное строительство для "своих" рабочих. Фирмы, зазывающие к себе выпускников средних школ, прельщают их благоустроенными общежитиями, спортивными клубами, организацией отдыха, предоставлением квартиры в будущем.

Это отнюдь не благотворительность, это большие уступки, неотвратимость которых закономерна. Правда, и тут монополии, стоящие у руля государственного правления, не остаются внакладе. Используя государственный аппарат в своих интересах, они стремятся добиться компенсации. Один из многих подобных примеров - политика цен и доходов, ставшая почти неиссякаемым источником перекачивания из года в год немалой части национального дохода в карманы владельцев монополий.

Результаты такого гибкого лавирования фирм и правительственных кругов, осуществляющих сегодня жилищную политику, однозначны - это глубокий и затяжной жилищный кризис, вопреки прогнозам не имеющий перспектив на скорейшее его разрешение.

Десять лет назад в улучшении жилищных условий нуждалось более 30% общего числа семей, около 1 млн. семей проживало в нежилых помещениях. Но и сегодня только в Токио около 500 тыс. жителей ведут тяжкое существование в зданиях, которые подлежат сносу или нуждаются в срочном капитальном ремонте. Вышедшая в марте 1971 г. "Белая книга" по токийской жилищной проблеме начинает свое обращение к читателю с перечня трагических инцидентов. "Семья из 5 человек в токийском районе Синдзюку живет в комнате площадью 6,6 татами (9,9 кв. м). Когда семья ложится спать, трое детей и родители оказываются зажатыми между комодом, телевизором и другой мебелью. Однажды утром родители обнаружили мертвым своего двухмесячного сына. Ночью их годовалая дочь сбросила ночную (рубашку на малыша, лежащего рядом, и он задохнулся..."

"Мать и двое малышей живут в комнате площадью 3 татами (4,95 кв. м). Однажды ребенок повернулся во сне, зацепил ногой шнур телевизионной установки, и она рухнула, раздавив его... Может быть, это крайние, исключительные случаи, - продолжают составители "Белой книги", сотрудники исследовательского бюро при Токийском муниципалитете, - но они дают представление об исключительно тяжелом положении, о чудовищной жилищной нужде среднего японца - жителя столицы Японии".

В то же время в издании муниципалитета за 1973 г. говорится, что еще в 1970 г. намеревались построить 433 тыс. домов, а к 1978 г. их число должно было возрасти до 1600 тыс. Это как раз тот объем, который, исходя из анализа данных статистики, необходим городу для ликвидации трудностей с жильем. Но что происходит на деле? То же издание, ссылаясь на возрастающие финансовые трудности, приводит совсем иные цифры, уничтожающие всякий оптимизм в отношении скорейшего разрешения жилищной проблемы в столице.

За 1973 г. муниципалитет должен был построить 19 тыс. домов, на строительство которых было ассигновано 87 003 млн. иен. И только 800 домов предполагалось выстроить в районах, требующих скорейшей разгрузки вследствие невероятной скученности и антисанитарных условий. Правда, еще 5500 многоэтажных домов должна была построить жилищно-строительная корпорация Токио, но даже если и приплюсовать это кооперативное строительство, все равно необходимый для города объем жилой площади останется, как и прежде, недостижимым¹.

¹ (На этом фоне особенно разительными выглядят перспективы Генерального плана развития Москвы, рассчитанного на 25 - 30 лет, ориентировочно но 1985 г. 11 млн. кв. м жилой площади получит город в ближайшие годы пятилетки. Норма обеспечения жилой площадью в столице составит 20 - 22 кв. м общей площади на человека. Это значит, что объем жилого фонда города будет доведен по плану до 95 млн. кв. м жилой, или около 145 млн. кв. м общей полезной площади (М. В. Посохин, Пород для человека, стр. 100))

Японские экономисты, исследующие жизнь большого города, отмечают, что в известной мере разрешение жилищной проблемы осложняется активным процессом возникновения в послевоенной Японии молодых семей.

Действительно, распад в городе и деревне старой патриархальной семьи, традиционной семейной структуры - факт неоспоримый. За последние десятилетия множество молодых семей (кстати, и не только в Японии), стремясь к независимости и самостоятельности, отпочковываются, отрываются от родительской семьи. Но если присмотреться к жизни Токио, Осака и других крупных промышленных центров, то в общей социологической картине становится очевидным не только этот процесс. Ведь при ежегодном увеличении городского населения естественный прирост составляет едва лишь одну треть; две трети - это тысячи молодых людей, приезжающих из провинции.

На настойчивый призыв фирм со всех концов Японии в погоне за капризной фортуной рекламного рая, за неуловимой жар-птицей эфемерного счастья постоянно опешит молодость! Тысячи молодых людей, которых ждут строящиеся предприятия, требуют стремительные темпы экономики; несметное число молодых жизней, которые жаждет выпить и перемолоть зловещий Молох "экономического чуда" Японии. Общежитие фирмы - первый жизненный этап в городе для молодого провинциала. Но вот создается семья. Очень часто молодые супруги оба приезжие. И... сразу же начинаются мытарства в поисках жилья. Обследование требований молодоженов, проведенное Токийским муниципалитетом, дает надолго запоминающуюся картингу их "хождения по мукам". Чего же хотят молодые семьи? Самая низшая граница их требований - комната в 4,5 татами (7,3 кв. м), т. е., по существу, просто крыша над головой, крошечное пристанище для двоих. Далее следуют требования комнаты в 7,36 татами (9,9 кв. м), аренда двухкомнатного деревянного домика и, наконец, как предел мечтаний маленький собственный дом. Все углубляющийся жилищный кризис - "новая форма бедности" в процветающей Японии - таков вывод обследования. Бедности, которая оплачивает экономическое развитие послевоенной Японии, ибо головокружительные программы технического прогресса предполагали неадекватный им уровень обеспечения жизни среднего японца, в том числе программы жилищного строительства. Наводнить страну радио- и электротоварами оказалось гораздо легче, чем ликвидировать бедственное положение с жильем.

Вот так и сложилась странная ситуация, при которой телевизор, радиоприемник, стиральная машина и холодильник, еще недавно служившие несомненным показателем уровня жизни и обеспеченности в семье, не приносят теперь ни радости, ни удобства в дом, где скученность и теснота разрушают здоровье, калечат семьи, приводят к трагедиям стариков, мешающих молодым, отрицательно воздействуют на детей.

Медаль, как известно, имеет две стороны. Медаль, которая могла бы отметить экономический взлет послевоенной Японии, не представляет собой исключения из этого правила. В слепящей торжественности ее лицевой стороны запечатлен облик страны, поднявшейся из руин и горячего смрада пожарищ Тихоокеанской войны; страны, удивляющей мир смелыми планами, организованностью и упорством, великой виртуозностью в труде ее народа. Изнанка же отражает то величайшее напряжение сил нации, ценой которого был куплен и покупается успех, ту все убыстряющуюся гонку, изнурительный темп нелегкого быта и работы, жизнь в тесноте и грохоте города, задавленного промышленными комплексами, задыхающегося от нехватки воздуха и воды. Словом, изнанка - это цена крови и пота японца, высокая, горькая и подлинная цена знаменитого "чуда", ибо чудес на свете не бывает.