Безработный музыковед

М. Да, в Японии сильна и здоровая струя в музыке. Есть хорошие оркестры и хорошие дирижеры. Есть хорошие новые сочинения, и исполняются они в новых, современных залах с совершенной акустикой.

За здоровую музыку борется Общество рабочих - любителей музыки - Роон. В нем четыреста тысяч членов. Воздух борьбы коснулся меня, когда я был в доме музыкального критика Гиндзи Ямане.

Ямане только что уволен. Он был музыкальным критиком или обозревателем в газете "Токио симбун", а сейчас - безработный. Почему?

В Токио при нас проходил фестиваль "Встреча музыки Востока и Запада". Казалось бы, дело хорошее. Съехались знаменитости из многих стран и давали концерты.

Но фестивалю сопутствовала музыкальная конференция - и она все обнажила. Японцы разгадали, что задумывалась демонстрация против культуры социалистических стран. Устроителем фестиваля и конференции был русский эмигрант Набоков, прибывший с Запада.

К. Какой Набоков? Автор "Лолиты" - нашумевшего сексуального романа?

М. Двоюродный брат, Николай Набоков. Деятель, который родился, как он сам выразился, "в старом замке между Минском и Пинском". Композитор, среди других вещей сочинивший оперу "Конец Распутина".

Поднялись японские прогрессивные силы вплоть до Общества рабочих - любителей музыки и Генерального Совета профсоюзов, а это фронт из четырех миллионов людей. Был создан Комитет борьбы. Движение так разрослось, что летевшие на фестиваль артисты Британского Королевского балета, не разобравшись в чем дело, даже перепугались: думали, что им придется спасаться из токийского аэропорта Ханэда на вертолете, как это было с Хэгерти - пресс-секретарем Эйзенхауэра. Но такие опасения были напрасны - борьба шла в корректной форме. Не оказалось и пикетов перед залами фестиваля. Ямане, рассказывая это, заметил:

- Пикеты были в наших душах.

Левые силы победили: музыканты свое сыграли, танцоры станцевали, - но антикоммунистическая демонстрация была сорвана. Зато Ямане, активного участника борьбы, вышибли с работы.

- Придется на свободе писать книгу о бесспорном Бетховене, - сказал он мне горько. Горько, но без малейших следов уныния.

К. Зато какое страшное уныние и ощущение безысходности у многих современных японских писателей!

Возвратившись из Японии, я прочитала сборник современных японских новелл. Понимаю, что трудно судить о всей литературе по немногим переводам, но все же скажу: сравнила новое со старым, давно известным - и сравнение оказалось не в пользу нового.

М. Опять ты посылаешь меня на поединок с гигантами классики! Вот досталась мне нагрузка... Люблю я японских классиков, сам люблю. Но ведь нельзя же с ними сравнивать. Вернее, сравнивать можно, но не затем, чтобы отвергать новое, менее совершенное, но живое, неизбежное, растущее...