Совесть летчика Изерли

К. Утешил! Какое злое ханжество.

Пусть меня обвинят в несправедливости, но, ей-богу, американцы в Японии раздражают. Может быть, действительно, происходит отбор? Американцы в Японии - это, как правило, военные, бизнесмены да богатые туристы. И вот такие изуверы.

Но есть же совесть! Американский летчик Клод Изерли, как известно, в то утро 6 августа был послан на метеорологическую разведку и, очутившись над Хиросимой, радировал: "Видимость хорошая, начинайте!" Через час прилетел другой самолет, с нежным женским именем "Энола Гей" в честь матери командира корабля полковника Тибэтса, и сбросил бомбу. С чисто американским балагурством ее называли "тыквой", "штучкой", "крошкой" и "худышкой". Изерли только что видел сверху клумбы цветов в Хиросиме - и содрогнулся перед тем, что произошло. Начались пытки совести. Он не мог найти себе места. Во время испытаний на Бикини его самолет метался в воздухе, окунался в смертоносное облако. Может быть, тогда Изерли искал гибели? Его уволили. Дали пенсию - 237 долларов в месяц, но он отказался. Тогда вручили документ - "болен психическим расстройством".

Изерли считал себя преступником и требовал, чтобы его судили. Он говорил: "...общество не может признать меня виновным, не признав в то же время, что оно виновно гораздо более меня". Посылал деньги детям в Хиросиму, просил его простить. По ночам его мучили кошмары. Он будил жену страшным криком: "Дети! Дети! Кто спасет детей? Они горят!" Изерли так страдал, что вскрыл себе вену, но ему не дали умереть. Чтобы заставить замолчать, пожизненно запрятали в психиатрическую больницу в одном техасском городке - заточили в палату № 10, к самым исступленным...

М. Недавно я читал, что Изерли убежал из больницы и его ищут. Рядом с этим несчастным американским майором я вижу бывшего президента Трумэна. В попытке испугать СССР он приказал бросить атомные бомбы на Японию. Позже на вопрос, было ли в его жизни событие, в котором он раскаивается, Трумэн ответил:

- Да, есть один поступок, в котором я раскаиваюсь: почему я не женился раньше!

А другой американский летчик, Суиней, сбросивший бомбу на Нагасаки, дослужился до генерала и, говорят, рвется в бой...

Катер

К. В Японии я видела американцев самодовольных, нагловатых. В Осака, например, встретила не то медика, не то дельца. Был обходителен и слегка навязчив, в разговоре сказал:

- Дети выросли, жена ударилась в католицизм, из Чикаго переселился в Японию. Как ее нахожу? Страна чар! Страна тайн! Но я доволен. Глютаминовая кислота продается отлично.

В Токио один рыжеватый, крупный, румяный, в штатском, но с очень бодрой выправкой, вел миниатюрную японочку. В манере кавалера чувствовалось что-то хозяйское. Я уловила осуждающий взгляд двух молодых японок, которые оглянулись. Не думаю, что они обвиняли только свою соотечественницу.

Хочу тебя спросить - как, по-твоему, японцы относятся к американцам? Не в Хиросиме, конечно, - тут вопроса нет.

М. А напрасно ты Хиросиму так безоговорочно выделяешь. И в Хиросиме народ разный. Знаешь ли ты, что здесь, как это ни странно, довольно много реакционеров? Борьбе основной массы хиросимцев против войны и атомной бомбы они не помогают, а мешают. Мне это так объяснили: еще в начале века много людей переселилось отсюда на Гаваи - и установились тесные связи Хиросимы с американским капиталом.

К. Не знала. Мне только известно, что в Хиросиме во время русско-японской войны была ставка императора... Так как же, по-твоему, в Японии относятся к американцам?

М. Богатых людей я об этом, сама понимаешь, не спрашивал.

Не нужно было спрашивать и рабочих, Помню, когда меня в Токио звали на празднование Первого мая, я сказал друзьям:

- Присутствовать буду, а участвовать - нет. Борьбе вашей сочувствую, но смотрю со стороны. Иначе заявят, что гость вмешивается в японские дела.

В ответ услышал:

- Хорошо. Мы, правда, боялись совсем другого: как бы рабочие не приняли вас за американца.

А вот как к американцам относятся интеллигенты, я пытался выяснить. Ответил бы так: относятся по-разному, но в целом к американскому империализму отрицательно, к рядовым американцам с внешней стороны хладнокровно.

На телевизионной башне в Токио

Сигэру Ода - 'Любовь'

Кихэй Сасадзима - 'Вид Фудзи на окраине города'

Кэндзи Судзуки - 'Верните жизнь моему ребенку!'

Ири и Тосико Маруки - фрагмент из панно 'Хиросима'

Кихатиро Симосава - 'Зима в окне'

Молодежь на демонстрации

Томоо Инагаки - 'Шествие кошек'