Девушка Марико

М. Прости. Может быть, достаточно? Пора бы наступить краху твоей идеи.

К. Да, пора. Он наступил как раз тут, в ресторанчике.

Около вазы с цветами сидела девушка лет девятнадцати. Слегка набеленное детское личико с розовыми губами, черные блестящие волосы под гребнем в пышной громоздкой прическе, ласковый взгляд чуть раскосых глаз. Палевое кимоно в белых хризантемах. Широкий пояс - оби - голубого цвета, с бантом вроде бабочки сзади. На ногах белые носки, большой палец отдельно. Она подавала чашечки к столу, а потом занялась букетом в низкой красной вазе. Долго-долго, пока мы отдыхали и разговаривали, составляла этот букет. Склонилась над ним в необыкновенно грациозной позе...

Вдруг, извинившись, эта японка со старинных гравюр задает мне вопрос по-английски - узнала, что я врач из Советского Союза, и просит подробнее разъяснить ей взгляд Павлова: как приобретенные в жизни привычки в ходе поколений становятся врожденными? Девушка знала о знаменитом опыте с белыми мышами в павловской лаборатории.

Она, Марико, студент-зоолог, будет писать работу о наследственной передаче приобретенного - и просит совета: заняться ли ей мышами или лучше кроликами? И нельзя ли для этого опыта приспособить электронику? Вот, оказывается, чем живет ее кукольная головка!

Потом Марико приходила ко мне в отель - в скромной юбочке, с книгами в узелке, - как ты знаешь, в Японии вместо портфелей красивые шелковые платки - фуросики, очень удобно. И стриженая. По вечерам надевает парик.

У девушки была трудная жизнь. Вечером она работала, днем училась.

Любит Чехова и Лорку. Играет в теннис. Хотела бы поехать в Неаполь посмотреть аквариум, о котором много слышала. Сейчас читает в подлиннике книгу "Павлов и Фрейд" прогрессивного американца Гарри Уэллса.

Ты говоришь: крах моей первоначальной идеи. Да, внезапный крах.

М. Слава богу!

К. Погоди радоваться. Это не тот крах, о каком ты думаешь. Я признаю, что японский Новый год, внезапно нахлынув, одурманил меня. И случай с Марико подействовал отрезвляюще. Я поняла: Япония - не заповедник древностей.

Но я поняла не только это. Случай с девушкой Марико убедил меня не в том, что в Японии над старым восторжествовало новое. Напротив. Увидев рост нового, я в то же время остро почувствовала клещи старого. В самом деле - что это за страна, где студентка, чтобы жить, должна прикидываться чем-то вроде гейши? Что это за страна, где новое, чтобы существовать, вынуждено цепляться за старое?

М. Странно ждать другого от Японии, которая еще недавно была феодальной.

К. Сто лет назад - не так уж недавно. Признаться, я ждала большей гармонии. Ведь я знала о высокой культуре японцев, об их энергии... И вдруг такие противоречия. Я ехала в Японию с более или менее ясными представлениями - и вот эта-то ясность и потерпела крах. Все оказалось сложнее.

А что было у тебя?

М. Говоря откровенно, в моей голове тоже была неразбериха. Только другого рода. Я вовсе не ждал гармонии. И я не был во власти старины. Отнюдь нет. Но на первых порах мне казалось, что дисгармония все поглощает и ни в чем нельзя разобраться. Мне казалось, что вся жизнь Японии без остатка уходит на спор между бытом старым и бытом новым. И я не мог решить, чей голос в этом споре громче. Именно в этом, в борении культур, виделась мне главная проблема.