Русские писатели в Японии

Фтабатэй Хасэгава - общепризнанный основоположник реалистической литературы в Японии - хорошо знал русскую литературу критического реализма (произведения И. С. Тургенева и И. А. Гончарова, в дальнейшем - Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского, Я. Н. Толстого, А. П. Чехова и многих других русских писателей). Он и сформировался как писатель благодаря русской литературе, с которой знакомился не по переводам, а в подлиннике, прекрасно зная русский язык (даже читал лекции по русскому языку и литературе). В упоминавшейся выше статье в "Большой японской литературной энциклопедии" выделяются первые его переводы двух рассказов И. С. Тургенева - "Свидание" ("Записки охотника") и "Три встречи", изданные в 1888 г. "Эти переводы,- говорится в "Большой японской литературной энциклопедии",- зажгли в истории литературы нашей страны небывалый по яркости свет; вместе с тем переводы показали блистательное существование русской литературы, и с точки зрения силы влияния еще неизвестно, что было более великим - эти переводы или его роман "Плывущее облако"" ("Плывущее облако" было опубликовано в 1887-1888 гг.). Своими переводами Фтабатэй Хаеэгава показал, что представляет собой творческий метод русского реализма. Не ограничиваясь этим, он теоретически сформулировал основные положения этого метода. В статье "Общая теория литературы" он изложил положения, целиком заимствованные у В. Г. Белинского и Н. А. Добролюбова, "представителей самой передовой тогда русской интеллигенции; выразителей русского национального самосознания и чаяний народа" [322, с. 726].

Сам Фтабатэй Хасэгава признавал огромное влияние на свое творчество произведений И. С. Тургенева, И. А. Гончарова и Ф. М. Достоевского. Во всяком случае, безошибочно можно сказать, что реалистическая линия, выраженная в дальнейшем в творчестве школы Утида Роан и Куникида Доппо,- результат влияния на него тургеневских произведений [322, с. 99].

Видимо, выбор для переводов именно рассказов Тургенева был не случайным. И. С. Тургенев стал первым по-настоящему известным русским писателем в Японии. Имя И. С. Тургенева связывалось с деятельностью популярных в стране народников. Японские корреспонденты из Парижа сообщали о сближении писателя с деятелями народнического движения - С. М. Степняком-Кравчинским, Г. А. Лопатиным, П. Л. Лавровым. Демократическое движение "За свободу и народные права", развернувшееся в 80-90-х годах, проявляло заметный интерес к русскому революционному движению. Немалое влияние на участников движения оказала неоднократно переводившаяся на японский язык книга С. М. Степняка-Кравчинского "Подпольная Россия". Русский критический реализм не был лишь простым обличением социального зла. Он всегда звал к борьбе с этим злом. Именно это придавало особое значение русской литературе и усиливало ее влияние. Понятно обращение Фтабатэя Хасэгава и других японских литераторов к произведениям И. С. Тургенева.

Вслед за "Записками охотника" в 1889 г. Фтабатэй Хасэгава перевел роман "Накануне". Другой видный японский писатель, Токутоми Рока, в том же году опубликовал переводы других рассказов И. С. Тургенева. Публикация произведений русских писателей способствовала развитию теории литературы критического реализма в Японии.

Уже в конце 80-х годов XIX столетия начали появляться переводы произведений Л. Н. Толстого (в. 1889 г. был опубликован перевод "Казаков"), В дальнейшем все, что выходило из-под пера великого русского писателя, переводилось и распространялось по всей стране. К его произведениям наблюдался живой общественный интерес. И не только как к художнику, но и как к "учителю жизни". В Японии его так и называли - "Учитель". Появление в 1895 г. "Крейцеровой сонаты", переведенной одним из наиболее известных писателей Японии, Коё Одзаки, и переводчиком Кониси Масутаро, стало событием общественной жизни страны. Произведение отвечало общественным запросам того времени. В стране осуществлялся переход в новую, капиталистическую формацию. Происходила не только классовая политическая и экономическая перестройка общества, но и социальная - подрывались сами основы общественной жизни, особенно морали.

В передовом общественно-политическом журнале того времени "Кокумин-но-томо" ("Друг народа") еще в 1890 г. была опубликована статья Токутоми "Великое светило русской литературы- Толстой". В 1893 г. Токутоми издал популярный очерк о Л. Н. Толстом, затем, в 1911 г., очерк "Великий Толстой". В 1918 г. перевел его "Дневник", в 1921 г.- "Чем люди живы?" и другие его произведения. Токутоми Рока, проявлявший особый интерес к проблемам морали, нашел у русского писателя то, что было близко ему и определенным кругам демократической молодежи: призыв ко всеобщему братству, к безграничной духовной свободе, высокой нравственности, действенному, не скованному религиозным догматизмом сознанию. Симптомы надвигавшейся политической реакции, со всеми ее последствиями для общественной жизни, требовали активного противодействия. Поэтому обличение Л. Н. Толстым пороков государственного и общественного строя России было созвучно настроениям передовой японской молодежи. Отзвуки этих настроений проявились в романе Токутоми "Куросиво", опубликованном в 1901 -1903 гг. Обличительный пафос этого произведения был направлен против реакционного режима и нравственного разложения правящих кругов 80-90-х годов (см. [216, с. 432-433]).

В последние годы XIX и в начале XX столетия в Японии процветали всевозможные "искания истины". Правдоискательство Л. Н. Толстого многим стало очень близко. Накадзава Ринсэн посвятил Л. Н. Толстому целое исследование, в котором назвал жизнь русского гения "последовательным проявлением Великой истины" и поставил его в один ряд с великими гуманистами нового времени.