Русско-японские переговоры в Токио (1872-1873)

Для России Сахалин приобретал все большее значение как оборонительный рубеж Восточной Сибири и как бастион, обеспечивающий выход в океан. Совместное с Японией владение островом порождало конфликты, что предоставляло возможность соперникам России на Дальнем Востоке играть на русско-японских разногласиях, обострять международное положение около тихоокеанских рубежей России. В связи с тем что обстановка на Ближнем Востоке, в Средней Азии и в Западной Европе все более осложнялась, царская дипломатия стремилась развязать себе руки на Дальнем Востоке путем быстрейшего урегулирования территориальных споров с Японией. Ради достижения этой цели, как указывалось выше, русское правительство было готово пойти даже на серьезные уступки. 19 января 1871 г. министерство иностранных дел России утвердило инструкции Е. К. Бюцову, назначенному поверенным в делах в Японии и генеральным консулом в Токио. До этого времени русское правительство не назначало своего представителя в Токио, чтобы избежать участия в совместных выступлениях договорных держав в связи с антииностранным движением и гражданской войной в Японии. Россия имела своего представителя лишь в Хакодатэ.

Е. К. Бюцову предоставлялись полномочия вести переговоры с японскими представителями на основе русских предложений, выдвинутых на переговорах в Петербурге в 1867 г. Ему разрешалось в крайнем случае уступить Японии часть Курильских островов к югу от четвертого пролива, который широко использовался русскими судами для выхода из Охотского моря в Тихий океан. При этом Е. К. Бюцову предписывалось добиваться обязательства японского правительства не переуступать иностранцам южную часть Курильских островов и рыболовные промыслы на Сахалине. Петербургские дипломаты рассчитывали таким путем ослабить ущерб от уступки южной группы Курильских островов. Е. К. Бюцов должен был подчеркнуть, что Россия желает поддерживать с Японией дружественные отношения и готова при некоторых обстоятельствах оказать ей поддержку; Россия не может безразлично относиться к событиям, происходящим в соседнем государстве, но она гораздо умереннее других держав в своих требованиях и не преследует корыстных целей. "Отсутствие торговых интересов дает нам возможность быть гораздо снисходительнее других держав в наших требованиях и даже оказывать поддержку японскому правительству". Это не было обычным дипломатическим лицемерием. Инструкция была секретной, определявшей действительные цели и методы осуществления политической линии. И в этой инструкции Е. К. Бюцову предписывалось "избегать и тени вмешательства во внутренние дела Японии". Ему даже предоставлялись полномочия пойти на переговоры о пересмотре положений трактата 1858 г., в случае, если японцы выдвинули бы такое требование (см. [32, д. 1, л. 5-9]).

В конце июня 1872 г. Е. К. Бюцов начал переговоры с новым министром иностранных дел Соэдзима Танэоми относительно пограничного размежевания. Японский министр явно по подсказке американцев (Сюард давал такую рекомендацию еще в 1869 г.) выдвинул ранее отвергнутое Россией предложение о покупке Сахалина за 2 млн. иен, обещая также оплатить расходы по эвакуации русского населения [402а, с. 61]. Он заявил, что "уступка" России южной части Сахалина будет истолкована японским народом и другими державами как признание бессилия японского правительства. Предлагаемая же компенсация в виде о-а Уруп и прилегающих островков недостаточна. Министр рассчитывал таким путем добиться новых уступок со стороны России.

Е. К. Бюцов ответил, что Россия отказывается продать или разграничить остров, имеющий важное значение для обороны русских владений, но обязуется сохранить за японцами рыболовные промыслы. Проведение границы по проливу Лаперуза, подчеркнул русский представитель, ликвидирует всякие причины для русско-японских конфликтов. К тому же Россия сумеет обеспечить защиту острова от покушений иностранных держав, что соответствует интересам как России, так и Японии.

Соэдзима Танэоми упорно отвергал предложения русского уполномоченного, добиваясь дальнейших уступок. В беседах с Е. К. Бюцовым он неоднократно заявлял, что Япония рассчитывает на благожелательную позицию России в случае войны с Кореей (Именно в 1872 г. Япония усилила политический нажим на Корею, добиваясь ее отрыва от Китая и подчинения своему влиянию.) или организации японской экспедиции на Тайвань, где местными жителями были убиты рыбаки с о-ва Рюкю [327, с. 1211]. Соэдзима не скрывал, что Япония стремится опередить Англию в захвате Тайваня.

Е. К. Бюцов отказался дать Японии такие обязательства: Корея непосредственно граничит с русской территорией и Россия не хочет портить отношения с Кореей и Китаем.

В середине февраля 1873 г. Соэдзима объявил Е. К. Бюцову, что японское правительство не может отказаться от южной части Сахалина, который нужен ему для ссылки преступников. Предлагаемая же Россией уступка Японии о-ва Уруп является слишком малой компенсацией. Остров недостаточен для японской колонизации. Переговоры зашли в тупик. Немалую роль в этом сыграли американцы. Еще до начала переговоров, 10 января 1872 г., влиятельная американская газета "Нью-Йорк геральд" выражала надежду на то, что сотрудничество США и Японии уменьшит влияние России в Восточной Азии. Газета заявляла о целесообразности передать русско-японский спор по вопросу о Сахалине на международный арбитраж.

В сентябре 1873 г. русский представитель в Вашингтоне Оффенберг сообщал в Петербург об антирусской кампании в США. Газета "Нью-Йорк трибюн" поместила корреспонденцию из Вашингтона, в которой сообщалось, что государственный департамент проявляет интерес к русско-японским разногласиям, ибо ст. 2 японо-американского договора 1858 г. налагает на президента США обязательство оказывать дружеское посредничество в ликвидации всех осложненией, которые могут возникнуть между Японией и какой-нибудь европейской державой [32, д. 1, л. 310-311].

Переговоры возобновились лишь в августе 1873 г. Соэдзима заявил Е. К. Бюцову, что Япония готова купить Сахалин или отказаться от претензий на южную часть острова взамен обязательства России соблюдать нейтралитет в случае войны Японии с Кореей. И тут же выдвинул просьбу, противоречащую принципу нейтралитета: разрешить высадку японских войск на русской территории для вторжения в Корею. Русский представитель отверг все эти предложения.

В Петербурге позиция Е. К. Бюцова была одобрена. Ему было дано указание обратить внимание японского правительства на провокационный характер его предложений, так как пропуск японских войск через русскую территорию даст повод предполагать наличие секретного русско-японского соглашения, враждебного Китаю и интересам западных держав, что вызвало бы политические осложнения (невыгодные и японцам).

Японский министр был раздражен твердой позицией русского уполномоченного и сообщил о новой отсрочке переговоров, ссылаясь на необходимость ждать возвращения японских чиновников, направленных на Сахалин якобы для расследования причин конфликтов (см. [32, д. 1, л. 32-33]). В действительности же, затягивая переговоры, японское правительство рассчитывало добиться максимальных уступок от России (при поддержке западных держав). Представители Англии, Франции и США, стремясь не допустить нормализации русско-японских отношений и возможного русско-японского сближения, разжигали вожделения японцев в отношении Сахалина. Французский поверенный в делах Ж. Жорес сообщил Соэдзима Танэоми слухи о том, что в Петербурге будто бы имеются сторонники передачи Сахалина Японии в целях упрочения русско-японских отношений. Американский посланник Д. А. Бингэм уверял японских дипломатов, что Россия не ограничится южной частью Сахалина и попытается захватить Хоккайдо. Распоясавшийся американский посланник, как сообщал А. Е. Оларовский, на конференции иностранных представителей в присутствии консула стал уверять японского министра иностранных дел Тэрадзима в "завоевательных видах (России.- Л. К.) на счет Японии". А. Е. Оларовский осадил американца, заметив "всю неприличность его выходки". Бингэму ничего не оставалось, как заявить, что это была шутка (цит. по [282, с. 279]).

Японские историки Нумада Итиро (см. [324, с. 67-69]), Киёдзава Киёси (см. .[306, т. 1, с. 183, 188]), Ота Сабуро (см. [329, с. 151 -154, 167-176]), американцы Бертон (см. [296, с. 51-54]), Стефан (см. [402а, с. 60-61]) и другие признают влияние западных капиталистических держав на позицию Японии в вопросе о Сахалине. Между тем становился все более очевидным провал японской колонизационной деятельности на острове. Официоз японского правительства "Нити-нити симбун" в июле 1874 г., опубликовал сообщение о том, что около 300 переселенцев было перевезено с Сахалина в Японию после того, как они пробыли там в течение шести лет [426, д. 130, л. 48].

3 декабря 1874 г. та же газета писала, что "Сахалин для японцев бесполезен: климат Сахалина препятствует японцам жить там; обработка земли, занятие горными промыслами могли бы быть полезны, но японцы там жить не желают, и в Японии суть лучшие места, чем холодные места Сахалина, для обработки естественных произведений". Газета признавала, что "Сахалин представляет скорее русское владение, чем японское, и иностранные государства того мнения, что Сахалин принадлежит России" [42 б, д. 135, л. 30]. Подводя итоги колонизационной деятельности Японии на Сахалине, газета 20 января 1875 г. писала, что со времени установления совместного владения "обе стороны беспрестанно употребляли все усилия, чтобы заселить остров, но японское правительство хотя и приказало князьям Осю и Дэва заселить остров, но по бедности не в состоянии было достигнуть цели. С наступлением правления микадо дело шло также безуспешно, хотя и был учрежден самостоятельный переселенческий департамент. Русские между тем заселили остров и обосновались южнее 50° с. ш., и теперь уже с ними соперничать невозможно" [42 б, д. 135, л. 30].

Однако все еще рассчитывая на поддержку США, Англии, Франции в вопросе о Сахалине, японское правительство продолжало занимать неуступчивую позицию. Правящие круги Японии опасались идти на какие-либо уступки России. И без того в конце 1873 г. начались выступления реакционного самурайства, требовавшего осуществления захватов на материке и близлежащих территориях, что дало бы ему возможность получить источники доходов и восстановить свои привилегии.

В результате острой борьбы в правительстве возобладали сторонники более гибкой и осторожной внешней политики (Они учитывали трудное экономическое положение страны. Участились восстания крестьян. Если накануне революции, в 1860-1867 гг., произошло 86 крестьянских восстаний (т. е. в среднем по 11 выступлений в год), то за 1868-1873 гг.-почти 200 (т. е. в среднем по 33 выступления в год) [293, с. 131].).

Члены кабинета - Ито Хиробуми, Кидо Такаёси, Окубо Тосимити и Тэрадзима Мунэнори - высказывались против военных выступлений в Корее, ссылаясь на военную и экономическую слабость Японии, неустойчивость внутриполитической обстановки в стране и отсутствие внешней поддержки. Отказ России пропустить японские войска через свою территорию или даже объявить нейтралитет осложнял и военную сторону задуманной авантюры. Они предлагали использовать пока дипломатические средства, опираясь на поддержку США и Англии. Оказавшись в меньшинстве, лидеры военной группировки в октябре 1873 г. ушли в отставку. Министром иностранных дел был назначен Тэрадзима Мунэнори, рассчитывавший осуществлять экспансионистские планы, используя противоречия между США, Англией и Россией в борьбе за влияние на Дальнем Востоке.