Посольство Н. П. Резанова в Японию (1803-1805)

В 1796 г. по указу Екатерины II генерал-губернатор Восточной Сибири И. В. Селифонтов должен был доставить 15 спасенных японцев "в их отечество, дабы, пользуясь тем случаем, можно было приобрести обстоятельнейшее о Японии сведение и способствовать распространению в том крае российской торговли". Для этой цели было приказано снарядить казенное или купеческое судно, на котором отправить нескольких купцов с товарами (в соответствии с указом от 13 сентября 1791 г.) [36, д. 3, л. 24]. Однако скорая смерть Екатерины II помешала осуществлению этих намерений.

В это время Россия все больше внимания начинает уделять борьбе с революционной, а затем наполеоновской Францией; немалое место в политике царизма занимает и борьба за влияние в Польше. В период борьбы с Францией царская дипломатия стремится не создавать каких-либо осложнений с Англией, развернувшей вместе с США экспансию в Китае, в тихоокеанских районах вблизи владений России.

Организацию противодействия экспансии Англии, США, Голландии в этом регионе российское правительство стремилось возложить на сибирское купечество, поощряя его объединение в крупные компании. 8 сентября 1797 г. в Иркутске была создана Коммерческая американская компания во главе с купцом Никанором Мыльниковым [63, т. 24, с. 725]. Компания обязывалась обеспечить Камчатку и Охотск продовольствием (известно, что оба края жили на привозимом из Центральной России провианте) (Сибирь в то время не могла обеспечить их продовольствием, а доставка его из европейской части России санным путем за многие тысячи километров или морским путем, огибая Африку и Азию, требовала огромных расходов и времени.), а также удовлетворять другие нужды населения, создавая земледельческие и скотоводческие хозяйства в южной части Курильских островов, сооружая там судоверфи, строя заводы, используя при этом в основном труд местных жителей (правда, компания просила дать ей 20 семей крестьян, 30 мастеровых и некоторых других специалистов) (см. [282, с. 73]).

Естественно, что компания и власти Восточной Сибири стремились к установлению торговых связей с Японией, рассчитывая с меньшими затратами получать все необходимое для своей деятельности.

В октябре 1798 г. энергичная вдова Г. И. Шелехова - Наталья Шелехова - направила президенту коммерц-коллегии П. А. Соймонову записку "Объяснение об успехах Американской компании" и акт о создании Российско-американской компании (на основе Коммерческой американской компании и компании, основанной Г. И. Шелеховым и И. И. Голиковым) с капиталом в 2544 тыс. руб. Н. Шелехова ходатайствовала о предоставлении компании привилегий, в частности права торговли с Китаем (Гуанчжоу), Макао, Батавией, Джакартой, Филиппинами и Японией. (В записке отмечались заслуги Г. И. Шелехова в освоении северо-западной части Америки, Алеутских и Курильских островов. Специально оговаривалась его деятельность на о-ве Урупе, где он создал поселение, учредил представительство компании, "завел хлебопашество, чтобы со временем и с сею страною (Японией.- Л. К.) завести торговую связь".)

Указом Павла I от 8 июля 1799 г. была официально создана Российско-американская компания.

Для своей деятельности новая компания располагала обширными территориями, принадлежавшими России,- колониями в Северной Америке, а также в северо-западной части Тихого океана (Курильские острова, Сахалин, Алеутские острова, западное побережье Северной Америки от Аляски до Калифорнии) (см. [63, т. 25, с. 699-718]), доставшимися ей в наследство от прежних компаний. 27 декабря того же года ей на 20 лет были предоставлены особые привилегии, продленные еще на 20 лет в июле 1819 г. Александром I (см. [63, т. 25, с. 923-925, т. 35, с. 319-321]).

Представителем компании в Петербурге был назначен зять Г. И. Шелехова, обер-прокурор первого департамента сената Николай Петрович Резанов, имевший придворное звание камергера, пользовавшийся покровительством крупных сановников (министра коммерции Н. П. Румянцева, петербургского военного губернатора П. А. Палена и др.) (Н. П. Резанов-дворянин, был хорошо образован, знал языки. Был сослан в Иркутск под надзор отца и губернатора за вольный образ мыслей, проявленный по возвращении в Петербург из "содома Парижского бунта", как именовали в столичных сферах события, предшествовавшие французской революции 1789 г. Н. П. Резанов женился на дочери Г. И. Шелехова и тот выхлопотал ему разрешение вернуться в Петербург.).

В 1800 г. благодаря усилиям Н. П. Резанова главное правление компании было переведено в Петербург, а главная контора создана в Иркутске (в 1804 г. была переведена в Ново-Архангельск на Аляске). Таким образом был установлен непосредственный контакт правления компании с правительством. Акции компании получили хождение среди дворянства и правящей бюрократии. Акционерами стали Александр I, члены императорской фамилии, князья и крупные сановники. Создание компании, укрепление ее позиций в Петербурге положило начало новому этапу в освоении русскими тихоокеанских владений, открытию и исследованию новых земель, развитию промыслов и торговли. На компанию стали возлагать важные политические задачи, хотя военно-экономическая отсталость царской России, торгашеский дух, царивший в Российско-американской компании, недальновидная политика царских сановников ослабляли эффективность мероприятий по укреплению позиций России на Тихом океане.

Деятельность Российско-американской компании была сопряжена с огромными трудностями. Компания не имела постоянных рынков сбыта для промышленных товаров, пушнины, кожи, юфти и т. д. Она также нуждалась в снабжении населения своих владений продовольствием и предметами первой необходимости.

Возникла идея использовать японскую лицензию, полученную А. Лаксманом, для доставки продовольствия в Охотск и на Камчатку из соседней Японии.

С такими предложениями выступили в начале 1802 г. капитан-командор Г. А. Сарычев, а затем капитан-лейтенант И. Ф. Крузенштерн, посетивший колонии голландской и английской Ост-Индской компаний.

29 июля 1802 г. главное правление Российско-американской компании обратилось к Александру I с просьбой о разрешении на отправку из Кронштадта первой русской кругосветной экспедиции, с тем чтобы доставить в свои тихоокеанские владения припасы и необходимые для кораблестроения материалы. Компания рассчитывала начать торговлю с Японией и Китаем, а впоследствии "взять верх" над другими странами. На обратном пути "испытать торговлю и в селениях иностранных ост-индских компаний, как-то: Калькутте, Бенгалах, Батавии и протчих местах". Компания предполагала также укрепить селение на о-ве Уруп и использовать "мохнатых курильцев", чтобы "неприметным для Японии образом открыть с нею торговлю" (цит. по [282, с. 75-76]). Для этой цели компания просила выделить опытных офицеров и приказчиков, а также 250 тыс. руб.

Александр I утвердил предложение компании в тот же день. 7 августа начальником экспедиции был назначен И. Ф. Крузенштерн, а его помощником капитан-лейтенант Ю. Ф. Лисянский. Последний приобрел в Англии два судна, получившие название "Надежда" (450 т, 16 орудий) и "Нева" (370 т, 14 орудий).

13 февраля 1803 г. министр коммерции Н. П. Румянцев представил царю записку "О торге с Японией". "Сама природа,- писал он,- поставя Россию сопредельно Японии и сближая обе империи морями, дает нам перед всеми торговыми державами преимущества и удобность к торговле, к которой ныне купечество наше, как кажется, ожидает токмо единого от правительства одобрения". Он рекомендовал отправить в Японию посла, хорошо знающего международную обстановку и опытного в торговых делах, и поручить ему "дать японцам" правильное представление о "достоинстве Российской Империи", установить дружественные отношения между обеими соседними державами, а также доставить товары из Северной Америки в "Кантон и Манилу", выяснить возможности торговли с Китаем, Филиппинами и другими странами, которые посетит экспедиция во время кругосветного плавания (см. (31, д. 1, п. 2, л. 6-9]).

Записка была одобрена. По распоряжению Н. П. Румянцева десять японцев были привезены из Иркутска в Петербург, где их обеспечили обильным питанием, дорогой одеждой, наградили ценными подарками, показывали достопримечательности Петербурга, Царского Села и т. п. Александр I беседовал с ними, предоставив им свободу определить свою судьбу. Четверо японцев пожелали вернуться на родину. В качестве переводчика Н. П. Резанову был выделен принявший русское подданство Петр Киселев. 10 июля 1803 г. Александр I издал рескрипт о назначении Н. П. Резанова уполномоченным Российско-американской компании в колониях, начальником первой кругосветной экспедиции (вместо И. Ф. Крузенштерна) и главной миссии в Японии. Ему же были переданы и коммерческие дела экспедиции. За И. Ф. Крузенштерном оставили лишь функции "управления судами и экипажем" (Фактическим главой экспедиции оставался И. Ф. Крузенштерн.).

В послании Александра I императору Японии отмечалось, что Россия стремится приобрести дружественное расположение всех государств, особенно соседей. Далее говорилось, что император Александр I отправляет четырех японцев с камергером Николаем Резановым и имеет намерение утвердить дружественную связь с японским императором и исполнить все его требования, если он разрешит русским купцам, а также "жителям Кадьякских, Алеутских и Курильских островов, яко... соседственным, приставать не токмо в Нагасакскую гавань и не токмо одному кораблю, но и многим и в другие гавани с теми избытками, какие вам благоприятны будут". "Я же, с моей стороны,- писал Александр I,- отверзаю все пределы царства моего к дружелюбному принятию верноподданных ваших". В заключение указывалось, что Н. П. Резанову поручается договориться с японским правительством о принципах взаимной торговли, о том, в какие порты приходить русским купцам и каким образом в будущем доставлять в Японию лиц, потерпевших кораблекрушение у русских берегов [31, д. 1, п. 26, л. 32-33]. Н. П. Резанов должен был передать и подарки Александра I японскому императору.

Инструкция миссии в Японию, составленная Н. П. Румянцевым и утвержденная Александром I, предлагала Н. П. Резанову известить губернатора Нагасаки о целях прибытия посольства я просить аудиенции у японского императора для вручения послания Александра I. В инструкции рекомендовалось подчеркнуть могущество России и ее авторитет в Европе, независимость русского императора от папы римского, отличие православной религии от испанской и голландской. Н. П. Резанову и его свите предписывалось соблюдать японские обычаи, вести себя "пристойно, учтиво" и обращаться "ласково с японцами и точно так, как губернатор предпишет". В инструкции также указывалось, что "важнейший предмет обязанности Резанова состоит в открытии торга с Японией". Ему предписывалось убедить японские власти предоставить русским свободу торговли и право направлять в Нагасаки не одно, а несколько судов, объяснив им выгодность прямой, без посредников, торговли между двумя странами, в частности вывоза из России рыбы, моржовой кости, пушнины, кожи, сукон и других товаров, которых японцы от другого "народа столь выгодно не получат". В случае отклонения предложения Н. П. Резанов должен был добиться разрешения на обмен товаров между Россией и Японией при посредстве айну с о-вов Уруп и Сахалин. Ему поручалось также собрать дополнительные сведения об устье Амура, о-ве Сахалине, об отношениях Японии с Китаем и Кореей, посетить о-ва Рюкю и договориться с их правителями о торговле (см. [282, с. 79-80]).

На основании данной инструкции Н. П. Резанов разработал проект ноты японскому правительству. В ноте предлагалось обсудить вопросы открытия кроме Нагасаки еще одного порта в Северной Японии, разрешения русским судам посещать эти гавани, снабжения экипажей продовольствием "по сходным ценам", оказания помощи потерпевшим кораблекрушение подданным России как дружественной державы, предоставления русским купцам свободы торговли, без ограничения категорий ввозимых и вывозимых товаров, установления пошлин, необременительных для русских купцов, предоставления им места для торговли и т. п. В ноте указывалось также, что русские купцы будут подчиняться японским законам, однако при условии свободного входа и выхода в порт Нагасаки. Таким образом, русское правительство не требовало прав экстерриториальности, но добивалось лишь ликвидации скрупулезного и мелочного контроля со стороны японцев, установленного для голландцев на о-ве Дэсима. Далее в ноте говорилось, что русское купечество с нетерпением ждет возвращения миссии и положительного ответа со стороны японских властей, с тем чтобы с началом навигации отправить из Петербурга свои суда, которые не ранее 1807 г. доставят в Японию товары и служащих фактории и заберут груз риса и других японских товаров для Камчатки (см. [31, д. 1, п. 2, л. 26-27]).

В состав экспедиции были включены ученые-специалисты в области физики, астрономии, медицины, истории, естествознания, а также чиновники и художники. В их обязанности входило ведение журналов и составление карт, астрономические и метеорологические наблюдения, собирание коллекций и различных сведений о посещаемых местах и их жителях. Главное правление Российско-американской компании предоставило Н. П. Резанову право кредитоваться на сумму до 200 тыс. пиастров и заключать контракты.

26 июня 1803 г., в день отплытия, Александр I и его министры посетили корабли "Нева" и "Надежда", чем подчеркнули то значение, которое придавалось посольству Н. П. Резанова. Сам Н. П. Резанов в письмах И. Ф. Крузенштерну и в Петербург подчеркивал, что первостепенная задача экспедиции - осуществление посольской миссии в Японию (в будущем это даст выгоды не только Российско-американской компании, но и всей Восточной Сибири, "а возможно, принесет пользу всему государству"). Н. П. Резанов предлагал создать на Урупе и Кунашире земледельческие колонии и фактории для торговли с Японией и использовать айну как посредников. Он советовал ассигновать средства на усиление охраны Камчатки, улучшить условия жизни ее населения, превратить Петропавловск в главный порт России на Тихом океане [31, д. 1, п. 37, л. 108-112, 132-141, 146-168 и др.]. Главное правление компании, однако, отклонило его проект освоения Камчатки, считая это обязанностью правительства.

Больше года длилось плавание "Надежды". Лишь 26 сентября 1804 г. корабль прибыл в Нагасакский залив (О пребывании Н. П. Резанова в Японии см. [270, с. 127-137].). За месяц до этого голландцы предупредили японское правительство о прибытии русского посольства, поэтому во время следования судна вдоль побережья о-ва Кюсю были видны сигнальные огни, передвижение военных отрядов и сторожевых судов. В заливе "Надежду" окружили караульные лодки. 76 дней пришлось ждать разрешения на вход корабля на внутренний рейд. Наконец он был поставлен в 3-4 верстах от города и окружен сторожевыми судами.

Повторилась та же процедура, что и с А. Лаксманом. Привезенные японцы были допрошены, тщательно записаны ответы русских о целях посольства, географическом положении России и ее колоний, маршруте "Надежды", русских мануфактурах и товарах, которые могли быть доставлены на русских судах из европейской части России и с Камчатки. Японские чиновники отобрали лицензию на вход в Нагасаки и скопировали японский перевод послания Александра I, которое Н. П. Резанов согласился вручить лишь официальному представителю правительства. Японцы осмотрели судно и груз, взяли образцы товаров. Особый интерес у них вызвали инструменты по астрономии и приборы, в частности банки Лейдена (см. подробно [31, д. 1, п. 37, л. 201, 255-259]).

Японские власти установили систему строгого надзора за контактами своих уполномоченных с русскими; их часто меняли, запрещали в одиночку посещать иностранцев. Специальные караулы разгоняли жителей, которые толпились на берегу и пытались проникнуть на русский корабль. В Нагасаки были мобилизованы войска и самурайские отряды князей Курода, Набэсима и Омура из соседних провинций.

После длительных и настойчивых просьб Н. П. Резанова, ссылавшегося на свою болезнь и необходимость предоставления отдыха экипажу после 16-месячного плавания, власти Нагасаки предоставили ему на побережье Нагасакского залива небольшой участок пыльной земли (25x10 саженей). Н. П. Резанов отказался там жить. Тогда на окраине Нагасаки (в Мэгасаки) для резиденции посла было выделено место, окруженное с трех сторон заливом, построены склады, дом из девяти комнат. Вокруг построек был возведен большой трехметровый забор. Лишь 5 декабря 1804 г. Н. П. Резанов со свитой смог сойти на берег; чиновники торжественно проводили их в Мэгасаки. Офицерам с корабля было разрешено посещать резиденцию посла только днем и небольшими группами. Поставленный караул следил за тем, чтобы сюда не подходили суда. Шло наблюдение даже за маленьким двором резидентского дома. Такой режим, установленный японцами, не мог не раздражать Н. П. Резанова и его спутников.

Между тем в столице между сановниками развернулась острая борьба по поводу политики в отношении России и ответа на послание русского императора. Мацудайра Саданобу, к тому времени лишившийся власти, высказывался за то, чтобы разрешить русским ограниченную торговлю в Нагасаки под контролем чиновников (по типу той, какую они вели с голландцами). Он опасался, что отмена выданной лицензии вызовет конфликт с могущественной державой, к которому Япония не готова.

Ученые из Эдо-Хаяси Дайгаку-но-ками Дзюсай и Ситано Рицудзан Хико сукэ - направили правительству меморандум, в котором высказывались за то, чтобы предложение России было отклонено. Свою позицию они аргументировали бездоказательными утверждениями о том, что русские якобы будут привозить бесполезные товары, а вывозить то, что необходимо японскому народу, раздавать подарки и проповедовать христианство - "еретическую религию" с тем, чтобы "постепенно сближаться с простым народом и перетягивать на свою сторону не только айнов, но и многих японцев". Они запугивали правительство заявлением о том, что русские, которые славятся своей воинственностью, под предлогом аренды начнут захватывать японские земли и т. п. (см. [250, т. 2, ч. 2, с. 114-115]). Некоторые представители самурайской интеллигенции (такие, как, например, Сугита Гэмпаку, Сиба Кокан и др.) считали, что отмена выданной лицензии - это обман соседней державы.

В расширении внешней торговли были заинтересованы не только купцы, чиновники и промышленники Нагасаки. Торговать с русскими приехали купцы из Эдо, Киото и Осака. Однако правительство судорожно цеплялось за обветшалые каноны, рассчитывая продолжением политики самоизоляции задержать процесс разложения натурального хозяйства и укрепления торгово-ростовщического капитала. Сёгунат опасался также, что уступка России создаст прецедент для других держав, и политика самоизоляции рухнет.

Японский историк Нумада Итиро о сложившейся ситуации того времени пишет так: "Снова стала господствовать тенденция сохранить существующее положение; поэтому после продолжительных споров бакуфу решило, наконец, ответить отказом" [324, с. 10-11].

Еще почти четыре томительных месяца пришлось русскому посольству ждать ответа японской стороны. Наконец, в марте 1805 г., т. е. спустя полгода после прибытия в Японию, в Нагасаки приехал уполномоченный правительства Тояма Кинсиро. Встреча Н. П. Резанова с Тояма состоялась во дворце губернатора.

Все улицы были завешаны полотнами, ни одному человеку не было разрешено появляться на улице в то время, когда русское посольство проезжало от пристани к губернаторскому дворцу. Тояма Кинсиро объявил Н. П. Резанову, что правитель Японии не может его принять, не желает устанавливать торговых отношений с Россией и вообще крайне удивлен посланием русского императора, ибо переписка с иностранцами запрещена японским законом, и русскому посольству следует немедленно покинуть Японию.

Русского посла не смутил такой неожиданный и резкий ответ. Он твердо заявил, что никто не может запретить русскому императору писать правителю Японии и предлагать установить торговые отношения, тем более что это отвечает прежде всего интересам Японии. Он воспользовался случаем, чтобы официально подтвердить фактически давно установленное владение России на острова, расположенные к северу от Японии и заявил, что "на север от Матсмая (Хоккайдо) все земли и воды принадлежат русскому императору" [32, д. 1, л. 96-98].

Решительный тон Резанова вызвал некоторое замешательство среди японских сановников. По предложению одного из губернаторов Нагасаки, Хида Бунго-но-ками, встреча была прервана. При второй беседе в губернаторском дворце, 24 марта, Н. П. Резанову зачитали ответ сёгуна Иэнари и "предостережение" от губернаторов Нагасаки.

В ответе Иэнари указывалось, что Япония в прежние времена торговала со многими странами, но около 200 лет назад японцам было запрещено выезжать за пределы страны, а чужеземцам посещать японские порты. Исключение было сделано для китайцев, корейцев и голландцев в силу установившейся традиции. Но с Россией такие связи никогда не поддерживались. Настойчивые предложения России установить отношения с Японией не могут быть приняты. Согласно существующему закону о запрещении внешних связей и этикету, представляется невозможным отправить ответное посольство с подарками в знак уважения к соседней державе. Этот руководящий принцип внешней политики не может быть изменен ради России. Что касается обмена товарами, то взаимная выгода сомнительна. Япония, получив бесполезные иностранные товары, лишится своих предметов первой необходимости и драгоценных металлов. Высказывалось беспокойство по поводу того, что чужеземные купцы, "искусные в конкуренции и спорах о ценах", испортят добрые обычаи и нравы японского народа: низшие сословия получат больше выгод и возможностей для нарушения законов, что "затруднит управление народом и вызовет беспорядок". Предложение русского правительства решительно отклоняется, им надлежит отплыть и впредь не тратить усилий и средств для посещения японских берегов [32, д. 3, л. 19-20].

В меморандуме губернаторов Нагасаки ("предостережении") отмечалось, что А. Лаксман был предупрежден о решении Японии не устанавливать дипломатических и торговых отношений с иностранными державами и о запрещении их судам посещать гавани Мацумаэ и Японии (Княжество Мацумаэ - земли в северо-западной части о-ва Хонсю и южной части о-ва Эдзо. О-в Эдзо (Хоккайдо) в то время не считался территорией собственно Японии.), кроме Нагасаки, где есть специальные чиновники, имеющие право вести переговоры с иностранцами. Именно поэтому русским была выдана лицензия. Впредь японцев, попавших в Россию в результате кораблекрушений, следует отправлять на голландских судах. После получения припасов русским следует немедленно покинуть Нагасаки и более не приближаться к японским берегам [32, д. 3, л. 21].

Как отмечал в своем донесении приказчик Российско-американской компании Шемелин, сопровождавший Н. П. Резанова, "купцы, услышав об отказе... в торговле, весьма находятся в огорчении, и даже все граждане остаются тем недовольны. Словом, ропот сделался всеобщим..." Н. П. Резанов записывал: "Все они (купцы, офицеры, чиновники.- Л. К.) вдруг неожиданным отказом более нас огорчились..." Чиновники доверительно сообщили Н. П. Резанову, что "неудовольствие народное так велико, что отказ нам торга и приема посольства необходимо великие должен иметь последствия и что постановление сие подвержено еще перемене" [31, д. 1, п. 37, л. 262-263].

Серьезные помехи налаживанию русско-японских отношений создавали голландцы (о чем говорилось выше), стремившиеся сохранить монополию на ввоз европейских товаров в Японию и вывоз японских изделий в Европу и поэтому продолжавшие твердить об "агрессивных намерениях русских". Голландцы покупали японские товары у полуправительственной компании по твердым ценам - тысячи ящиков камфары (которую сбывали в России по повышенным ценам), лаковые и фарфоровые изделия. В Японию они ввозили европейские ткани, стеклянную посуду и пряности (см. [31, д. 1, п. 37, л. 201-205, 264-265]). Резанов знал об интригах голландцев. В своем журнале он записал, что однажды офицер японского караула предупредил его о подкупе голландцами некоторых переводчиков с целью "создания помех" в переговорах. Об этом знали и в Петербурге. Н. П. Румянцев в записке Александру I от 11 октября 1805 г. указывал: "Голландцы употребляют все меры к удержанию японского торга в руках своих" [32, д. 18, л. 62].

Наступил день отплытия посольства из Нагасаки. Стремясь не допустить торгового обмена между русскими и японцами, власти бесплатно выдали команде припасы для двухмесячного плавания. Н. П. Резанов согласился взять их только после того, как губернаторы приняли от него на память карманный глобус, карты и рисунки, а также разрешили передать некоторые подарки старшим переводчикам. Прощаясь, Н. П. Резанов просил японские власти проявить милосердие к привезенным японцам (Но все привезенные японцы были взяты под стражу, их вещи и деньги конфискованы.). 6 апреля 1805 г. "Надежда" покинула негостеприимные берега.

Подводя итоги своему пребыванию в Японии и знакомству с японским рынком, Н. П. Резанов делал вывод: "Торговля для нас с Японией весьма бы была выгодна". И далее: "Торг нам отказан, но надежд впереди еще много. Мы имеем все в виду способы начать с севера". Он предлагал ввозить в Охотск, Якутск и колонии Российско-американской компании высококачественную японскую медь, отказавшись от дорогостоящей меди из Перми, и советовал импортировать из Японии камфару, рис и пшеницу (см. [31, д. 1, л. 201-205; 237, с. 265-266]).

Участники научной экспедиции подготовили для Академии наук коллекцию образцов флоры и фауны Японии, изделий ремесла, одежды и утвари. Был исследован Нагасакский залив, проведены наблюдения за приливами и отливами, сделаны научные открытия в бассейнах Японского и Охотского морей, доказана ошибочность многих сведений, полученных экспедициями Лаперуза и Броутона. Составление карты явилось серьезным-- вкладом в картографическую науку.

Экспедиция содействовала ознакомлению двух соседних народов, подготовила почву для их дальнейшего сближения. Трудолюбие и достойное поведение русских моряков, переживших трудности и лишения, оставило наилучшие впечатления у японцев. Поведение самого Н. П. Резанова было оценено японцами высоко. Бывший премьер-министр маркиз Окума Сигэнобу отмечал, что "Резанов первый разбудил Японию от глубокого сна". Он заметил, что о Резанове в Японии составилось весьма лестное мнение вследствие проявленной им тактичности и выносливости, с которыми ему пришлось ждать ответа из Эдо (см. [240, с. 103-104]). В России неудача посольства Н. П. Резанова была встречена с большим сожалением, но правительство не теряло надежд на изменение отношений японских властей к иностранным государствам.