Феодальный класс и его социально-политическая организация

Токугавский режим, окончательно сформировавшийся как политическая система при третьем сёгуне Иэмицу (1632-1651), проводил политику жесткого и скрупулезно разработанного социального контроля и над классом феодалов.

Токугава Иэясу разделил дворянство на несколько разрядов и категорий. Кугэ - придворная киотоская аристократия номинально составляла самый высокий разряд феодального дворянства, остальная его часть была отнесена к категории букэ (военные дома), которые и представляли господствующий в стране класс военно-феодального дворянства. Букэ в свою очередь делились на владетельных князей (даймё) и рядовых дворян (буси), не имевших, как правило, земельных владений. Владельцы крупных княжеств стали объектом пристального внимания сёгунов. Самый верхний слой даймё составляли симпан, связанные с домом сёгуна родственными узами. Остальных, в зависимости от их участия в битве при Сэкигахара на стороне Токугава или его противников, Иэясу поделил на две категории: фудай-даймё и тодзама-даймё. Фудай - это прямые вассалы сёгуна, свыше 150 князей, связанных с Токугава еще до прихода его к власти. Из них составлялись высшие правительственные органы, заполнялись вакансии наместников в провинции. Тодзама-даймё были опальной группировкой высшего дворянства. 80 феодальных князей, более богатых и сильных, чем фудай, и не уступавших по экономической силе сёгунскому дому, рассматривались Токугава как постоянные и опасные соперники. Тодзама не разрешалось занимать правительственные посты; в отдаленных районах Кюсю, Сикоку и юга Хонсю, где были расположены владения тодзама, правительство строило замки, передавало отдельные княжества (Нагасаки и др.) центральной власти, чтобы затруднить создание коалиций против бакуфу.

Наряду с этими мерами сёгунский дом создавал новые репрессивные системы. Наиболее серьезно подрывающими мощь и влияние тодзама были конфискация и перераспределение земельных владений и заложничество. Первое крупное вмешательство в систему земельных владений даймё Токугава Иэясу осуществил сразу же после захвата власти. С 1600 по 1602 г. были полностью конфискованы владения 72 даймё, 61 даймё были переведены из одного района в другой с увеличением владений; во владениях богатых тодзама, таких, как Мори, Уэсуги, Хатакэ, Акита была проведена конфискация земель; только 60 даймё были не затронуты ограничительными мерами. За двухлетний период больше половины княжеств Токугавской Японии сменили своих владельцев. Эти мероприятия отразились не только на положении даймё - конфискация княжеского владения традиционно превращала его вассалов (буси) в ронинов ("человек-волна", бродячих самураев), лишившихся и земельных владений, и жалованья рисом. Сотни тысяч самураев с семьями оказались жертвами борьбы Токугава за власть.

Весьма активно давить на даймё позволяла система заложничества (санкинкотай). Официально она была введена третьим сёгуном Иэмицу в 1634 г., однако начальный этап ее можно отнести к годам правления Асикага (XV в.) и Хидэёси, обязавшего семьи всех даймё жить не в княжествах, а под постоянным наблюдением в Осака и Фусими - официальных резиденциях могущественного диктатора.

Токугава в начале правления стремился заставить тодзамадаймё приезжать в Эдо, добиваясь демонстрации признания ими верховной власти сёгунского дома. После 1634 г. условия усложнились - все князья были обязаны через год приезжать в столицу с семьей и свитой. По истечении года даймё возвращался в княжество, жена и дети оставались при дворе сёгуна в качестве заложников. Неповиновение, попытка создания антиправительственной коалиции вызывали немедленные репрессии в отношении членов семьи даймё. Кроме того, санкинкотай возлагала на князей и дополнительное финансовое бремя: постоянные переезды, жизнь в столице, строительство и содержание там собственных дворцов ослабляли княжество, одновременно обогащая и украшая Эдо.

Сёгунат не облагал налогом феодальные княжества, но периодически по заведенному обычаю князья преподносили сёгуну "дары" - золотые и серебряные монеты (от нескольких сотен до нескольких тысяч - "дар" крупнейшего тодзама Маэда Тосиэ).

Каменные будды в буддийском храме

Несмотря на существовавший верховный контроль бакуфу, князь имел большую самостоятельность, особенно это касалось его взаимоотношений с представителями других социальных слоев - крестьян, горожан-торговцев и ремесленников. Нижний слой военно-феодального дворянства составляли хатамото - непосредственные вассалы сёгуна и удельных князей. Они не имели земельных участков и получали жалованье в рисовом исчислении. Из них формировалось чиновничество государственного аппарата, обширная система сыска и надзора, набиралось сёгунское войско. Особое место занимали чиновники мэцукэ (смотрящие), деятельность которых была направлена на выявление нарушений интересов сёгуна. Будучи независимыми от должностных лиц и совмещая функции полицейского и прокурорского надзора, мэцукэ осуществляли тайную и явную слежку не только за служилым са- мурайством центрального и местного аппарата, но прежде всего за князьями.

В условиях длительного мира изменилось положение самого многочисленного слоя - служилого дворянства. Согласно кодексу самурайской чести, японский дворянин не имел права заниматься в жизни чем-либо, кроме военного дела. Теперь же князья больше не нуждались в сильных и многочисленных дружинах, а кроме того, указы сёгуната предписывали значительное их сокращение. Княжествам, имеющим доход в 100 тыс. коку, разрешалось иметь не более двух тысяч воинов. Таким образом, теряя сюзерена, самураи низших рангов разорялись, становились ронинами, ряды которых пополняли и обедневшие самураи, покидавшие князя из-за того, что их уже не удовлетворял размер рисового пайка. Вчерашние дворяне отказывались от своих сословных привилегий и становились людьми свободных профессий - учителями, врачами, художниками, мелкими служащими. Вместе с тем бездомные и деклассированные самураи увеличивали все возрастающий слой недовольных общей социальной системой токугавского государства.

Официальной идеологией, призванной освящать созданный токугавской династией сёгунов общественный порядок, было конфуцианство. Буддизм с его проповедью бренности человеческого существования, мог, по представлению высшего токугавского чиновничества, привести к пренебрежению обязанностями подданных. К тому же сёгунат беспокоила военная и экономическая мощь монастырей, а также их тайная поддержка недовольных токугавской системой тодзама-даймё. Этическая программа конфуцианства с ее фанатичной верой в непогрешимость традиции, с ее концепциями покорности, послушания и почитания старших полностью соответствовала целям и идеалам сёгунов Токугава.