Глава 4 Япония в период развитых феодальных отношений (XV-XVII вв.)

Феодализм периода Муромати

Развитые феодальные производственные отношения существовали со времени наибольшего политического влияния Асикага в первой половине XV и до начала XVIII в., включая первое столетие правления сёгунов из дома Токугава. В этот период завершился распад сёэнов, ставших тормозом на пути развития производительных сил. Сёэн как форма крупного раннефеодального землевладения практически исчерпал себя и больше не обеспечивал экономического развития отдельных районов и страны в целом. Это проявилось в нарушении сёэнскими должностными лицами подрядных соглашений во время непрекращавшихся войн XV в.

Наряду с распадом сёэнов происходило становление княжеств как социально-экономической основы развитого феодализма. Эти две тенденции обнаружились в практической деятельности военных губернаторов, становившихся князьями, что отразилось и в японском термине "губернатор-князь" (сюго даймё). Военные губернаторы-князья имели двойную экономическую основу: сёэн жалованного типа (последний его этап) и княжество, которое укреплялось и развивалось.

Военные губернаторы играли на периферии главенствующую роль, распоряжались землей, решали споры между феодалами, выступали в качестве управляющих в сёэнах по подрядным соглашениям, которые они все в большей степени нарушали. Игнорирование подрядных соглашений знаменовало углубление процесса феодализации, постепенное превращение военных губернаторов в полноправных местных феодалов. Однако ленная провинция еще не была полной собственностью военного губернатора-князя. Он мог лично владеть частью земель в провинции или даже иметь свои земли за ее пределами, но постепенно он увеличивал свое частнофеодальное княжество в ущерб сёэну.

Военные губернаторы-князья не устранили многочисленные сёэнские должности, а передавали их вассалам с целью усиления своего влияния. Они максимально использовали аппарат провинциального управления для консолидации своих владений.

Если в период раннего средневековья господствовала "вертикальная" иерархия прав и обязанностей, свойственная сёэну коммендационного типа, то теперь права князя распространялись "горизонтально" на все княжество, он был, по существу, полновластным феодальным правителем над сплошной земельной территорией (в сёэнах земля не была расположена компактно, особенно в сёэнах коммендационного типа, а находилась в разных районах). В княжестве часть сельскохозяйственных продуктов и изделий ремесла производилась на рынок.

Князь имел теперь дело не с сёэнской деревней или общиной камакурского периода, где отсутствовало самоуправление, а с сильной сельской общиной. Если раньше крестьяне платили феодалу за право пользования водой, то теперь в ряде случаев феодал стал платить крестьянам за воду! Члены общины были вооружены и представляли угрозу самому существованию самурайского сословия.

Организационное укрепление крестьян проявилось на регулярно созываемых сходках, где после совместных обсуждений принимались решения по основным вопросам сельскохозяйственного производства (ирригация, освоение нови, распределение ренты, борьба за уменьшение феодальной эксплуатации, самооборона). Если раньше, в конце XIII - начале XIV в., общинная солидарность проявлялась в виде клятв, подписанных всеми односельчанами, то теперь идея законности, глубоко укоренившаяся в сознании крестьян со времени раннефеодального периода, материализовалась в форме "сельских уставов", "сельских законов", "крестьянских предупреждений".

Укрепление сельской общины проявилось в активизации классовой борьбы крестьян. Они боролись за отмену долгов, сокращение налогов, барщины, за смещение сёэнских администраторов, превышавших свои полномочия. Формы борьбы крестьян были довольно многообразны: тяжба, подача петиций, уход, мятежи в виде "земельных восстаний", кульминация которых приходилась на конец 20-х годов XV в. "Земельные восстания" были обусловлены порайонными различиями в развитии экономики, и в частности торговли. Восстания были особенно распространены в сёэнских деревнях центрального Кинайского района о-ва Хонсю, в сёэнах, принадлежавших придворной аристократии и храмам. Восставшие требовали упразднить заставы на окраинах Киото, поскольку они препятствовали им вести торговлю в столице.

В далеких провинциальных деревнях с относительно слабым экономическим развитием и возросшей военной силой местных феодалов восстаний не наблюдалось.

"Земельные" повстанцы, вовлекаемые в междоусобную борьбу феодалов, стали обладателями оружия. Однако в своих военных действиях крестьяне, как правило, не выходили за пределы мест обитания, что археологически подтверждается обнаруженными круговыми рвами вокруг сельских общин. Крестьяне не поддерживали борьбы соседей, в этом проявлялась ограниченность их мировоззрения. В отдельных случаях они совершали нападения даже на дворец императора в Киото (1447), громили склады столичных ростовщиков (1454, 1457), захватывали храмы для пополнения своих запасов оружия и продовольствия.

В обстановке социальной нестабильности князья стремились укрепить свои резиденции, возводя замки. Так, например, князь Ота в 1457 г. основал замок Эдо, положив начало современному городу Токио. Города подобного типа получили название призам- ковых, так как возникли вокруг княжеских укрепленных пунктов. К концу XVI в. насчитывалось 83 призамковых города.

Укрепление экономического положения горожан выразилось в появлении городского самоуправления: избирались старейшины, создавалась своя городская стража. Это имело место прежде всего в портовых городах - Нагасаки и Хаката на о-ве Кюсю, Сакаи и Осака на о-ве Хонсю. Вдоль реки Иодо, на побережье озера Бива, Внутреннего и Японского морей, вдоль побережья Тихого океана возникло 30 свободных портов.

Ремесленно-торговый люд, укрепив свои позиции в провинции, стал поставлять продукцию не только на местный, но и на столичный рынок.

Активизировалась деятельность торгово-ростовщического капитала в лице оптовых торговцев (тоия), которые не только перевозили и продавали рис, но и налаживали производство рисовой водки(сакэ), прокладывали дороги, поскольку это скоропортящийся продукт и его после изготовления необходимо скорее доставить к потребителю. Тоия также создавали на дорогах постоялые дворы и занимались ростовщичеством. Эти оптовики не только платили пошлины, которые стали играть все более существенную роль в доходах князей, но и кредитовали феодалов, чем нередко держали в своих руках эксплуататорскую верхушку развитого средневекового общества.

Могущество князей находилось в прямой зависимости от экономического положения их владений, наличия там ремесленного производства, поэтому они всячески способствовали его развитию.

Военные губернаторы-князья проживали не только в провинции, но по традиции и в столице, создавая там свои резиденции, поскольку сёгун требовал их пребывания в Киото, а на время отсутствия они должны были оставить сыновей в качестве заложников. Однако столица удерживала их не только системой заложничества. Князья принимали активное участие в выработке политики на заседаниях Совета-сходки, где обычно присутствовало 7-8 представителей наиболее влиятельных феодальных домов. Находясь в столице, военные губернаторы-князья имели возможность установить контакты с торгово-ростовщическим капиталом и тем самым получить дополнительный источник дохода, они могли пользоваться услугами торговцев и в заморской торговле и, наконец, участвовать в культурной жизни столицы: сёгунский дворец в период Муромати являлся культурным центром того времени. Проживание военных губернаторов в Киото не было юридически узаконено, но это была строго соблюдавшаяся традиция, установленная в начале XV в. Возвращение в провинцию без согласия сёгуна расценивалось как неповиновение и приравнивалось к измене.

Отсутствие военного губернатора в провинции ослабляло его экономически и административно, он утрачивал контроль над подведомственной ему территорией и ее жителями. Поэтому он обычно стремились вернуться в провинцию для восстановления своего влияния, для обеспечения поступления доходов, для подавления сопротивления своих противников. Но сёгун упорно противился их отъезду, что в конечном счете ослабило военных губернаторов и привело к утрате ими своего влияния.

Воспользовавшись длительным отсутствием военных губернаторов, в провинциях активизировались их вассалы, местные феодалы, именуемые "провинциалами" (кокудзин). Они состояли из осевших на землю самураев - "земельных богатеев", а также младших сыновей больших феодальных домов. "Провинциалы" объединялись со своими соседями в лиги и вели борьбу с князьями за землю, крестьян, за свои феодальные права.

Из "провинциалов" сёгун формировал свои воинские подразделения гвардейского типа "служилого казенного народа" в качестве противовеса княжеской военной силе, но они были немногочисленны, их общее число не превышало 350 человек.

Керамический сосуд для воды

Верховными правителями в масштабе всей страны являлись сёгуны из дома Асикага, которые в первой половине XV в. находились в зените своей власти. Асикага не владели большими земельными угодьями. Непосредственно контролируемые ими земли состояли из 35 владений, расположенных на территории современных префектур Тотиги, Тиба, Канагава, Айти, Киото и Окаяма. Поэтому их доход с земли был ограничен и они изыскивали дополнительные источники: обложили богачей специальным налогом, издавали указы о норме обмена денег, так как феодалы стали выпускать бумажные деньги, имевшие хождение лишь на контролируемой ими территории; аннулировали задолженность самураев торгово-ростовщическому капиталу (Токусэйрё) при условии внесения от 1 /10 до 1 /5 долга в казну. В середине XV в на протяжении одного месяца издается 9 таких указов, а восьмой сё- гун (Ёсимаса) поставил рекорд, издав их 13!

Сёгунат был заинтересован во внешней торговле, которая давала значительные доходы. В 1434 г. с Китаем заключается торговый договор, действовавший до 1547 г. Договор предусматривал посылку один раз в 10 лет торговой миссии под видом поднесения дани. Всего в Китай за время действия этого договора было направлено 11 миссий, в общей сложности около 50 кораблей, из которых 7 были направлены сёгунатом, а остальные - храмами и местными феодалами, среди которых особенно выделялся князь Оути, имевший свои владения на западе о-ва Хонсю. Япония вывозила мечи, высоко ценившиеся на рынках Дальнего Востока, подобно дамасским клинкам на западе, медь, серу, веера, ширмы, лакированные изделия, а из Китая ввозились медные и серебряные монеты, шелк-сырец и шелковые ткани.

Хотя внешняя торговля с Китаем осуществлялась в форме дани, она приносила большую прибыль и между феодалами шла ожесточенная борьба за установление своего контроля над ней.

Административные органы сёгуната в принципе основывались на предыдущей административной системе камакурского сёгуната: в XV-XVI вв. существовали Самурайский приказ, Административная палата, Судебный приказ и Архив. Асикага ввели должность заместителя сёгуна (канрё), которая замещалась лицами из его ближайшего окружения, представителями наиболее влиятельных феодальных домов (Сиба, Хосокава, Хатакэяма, Ямана, Акамацу, Оути, Иссики и Имагава).

Об усилившемся влиянии заместителя сёгуна и военных губернаторов свидетельствуют события 1434 г., когда шестой сёгун Ёсинори намеревался разгромить монастырь на горе Хиэй, но его заместитель и военные губернаторы воспротивились этому. Для ослабления оппозиции сёгун стал натравливать князей друг на друга и даже казнил некоторых из них. Он сам лишал прав законного наследника и предоставлял жалованные грамоты другим членам семьи, нарушая традицию наследования, чем и подорвал свою социальную опору. В довершение всего он конфисковал земли у военного губернатора Акамацу и его сына, которые в 1441 г. убили сёгуна.

После гибели Ёсинори между военными губернаторами с новой силой вспыхнула междоусобная борьба, ранее опальные князья стремились восстановить свое былое положение, а дом Хосокава намеревался захватить должность заместителя сёгуна, нарушив тем самым принцип чередующегося замещения этой должности. Борьба среди вассалов сёгуна сказалась на ослаблении политического влияния всего дома Асикага.

Ослабление сёгуната стимулировало рост междоусобной борьбы феодалов, и отсюда возникло наименование заключительного 100- летнего периода сёгуната Муромати - "Эпоха воюющих провинций" (1467-1573), начало которой ознаменовалось войнами годов Онин (1467-1477).

Войны годов Онин - самый крупный военный конфликт этого периода - имели место в центре страны, в районе города Киото. За главенство боролись два лагеря: Западный и Восточный. Первый насчитывал 116 тыс., а второй- 161 500 самураев. И хотя активные боевые действия продолжались лишь первые два года, в результате их столица была разрушена, а мародерство "доблестного" самурайства привело к уничтожению многих культурных ценностей. Асикага утратили контроль над Киото, где хозяевами положения стали горожане.

Обострение междоусобных войн резко ухудшило и без того тяжелое положение крестьян: сократилась площадь обрабатываемой земли (В начале X в. возделывалось 862 796 тё (1 тё = 1,2 га), в начале XV в.- 946 016, а в конце XV в. - 854 711 тё.), вводились новые налоги, взимались дополнительные поборы. Все это способствовало росту крестьянских восстаний. Границы "земельных" восстаний расширились до размеров целых провинций, откуда и их наименование: "провинциальные восстания". Крупнейшим из них было восстание в провинции Ямасиро, начавшееся в 1485 г.

Провинция Ямасиро была относительно высокоразвитой в экономическом отношении. Значительных размеров достигло производство риса, чая, шелка. Провинция снабжала этими товарами города Киото и Нара, через нее пролегал путь, по которому в эти города доставлялись товары из других районов. В Ямасиро усилилось влияние перевозчиков транзитных товаров.

Крестьяне, как и в других районах, осуществляли здесь самоуправление, решая в пределах сельской общины вопросы использования общинных земель, средств орошения, вырабатывали требования к феодалам. В Ямасиро на протяжении всего XV века не прекращалась борьба между отдельными феодалами за более плодородные и выгодно расположенные земли. В конце 1485 г. крестьяне многих деревень и уездов провинции собрались на массовую сходку, где потребовали немедленного вывода всех войск феодалов за пределы провинции, прекращения феодальных войн, возвращения прежним владельцам захваченных земель, уничтожения застав.

На первом этапе восстания (1485-1487) в нем активно участвовали все слои крестьян, ремесленники, мелкие торговцы, возчики, низшие самураи. Руководили выступлением зажиточные крестьяне и возчики, тесно связанные с внутренним рынком и пользовавшиеся определенным влиянием.

Восставшие избрали специальный орган провинциального самоуправления из 36 человек, которые ежемесячно выбирали из своей среды главу провинции и созывали общие собрания для решения важнейших дел. Восставшие определили размер налогов (они были снижены примерно вдвое - до 40% урожая), обложили налогами монастырские владения. Собранные средства расходовались на содержание органов самоуправления и вооруженных отрядов. Восставшие, создав народное ополчение, строго следили за порядком и сурово карали нарушителей. Силы повстанцев были столь значительны, что феодалы были вынуждены вывести свои войска за пределы провинции. И чиновники сёгуна убрались из Ямасиро.

Крестьяне, организовав самоуправление, заботились о поддержании в хорошем состоянии оросительной системы, ремонтировали дороги, содействовали развитию торговли.

На втором этапе (с 1488 г.) зажиточные крестьяне стали использовать свое руководящее положение в корыстных целях: они снова повысили налоги, установили таможенные заставы. Стремясь уйти от ответственности за участие в восстании, они вынашивали план заключения компромиссного соглашения с феодалами, но среди них не было единства по вопросу, с кем из феодалов (светских или духовных) вести переговоры.

Провинциальное самоуправление начало противопоставлять себя остальным восставшим, которые перестали его признавать, и осенью 1493 г. оно фактически распалось. Общие собрания перестали созываться, ополчение было дезорганизовано. Вновь назначенный губернатор накапливал силы на границах провинции, тайно вербовал себе сторонников среди повстанцев, а затем перешел в наступление. В 1494 г. были подавлены последние очаги сопротивления.

Недостаточная организованность, раскол среди повстанцев, отсутствие ясных целей борьбы - характерная особенность восстания, в котором проявилась стихийность крестьянского движения.

Другой формой крестьянских выступлений явились движения за аннулирование долгов торгово-ростовщическому капиталу, поэтому они именовались "восстаниями за аннулирование долгов". Они отражали противодействие крестьян процессу неуклонного роста влияния торговцев и ростовщиков.

В XV и особенно в XVI в. широкое распространение получили выступления крестьян под религиозными лозунгами. Недовольство крестьянских масс пытались использовать в своих интересах различные буддийские секты, активно участвовавшие в междоусобных феодальных войнах. Наибольшее влияние в то время среди крестьян имела буддийская секта "Учение об Одном" ("Икко"), поэтому эти выступления именовались "Восстаниями Икко". Сторонники этой секты считали, что для спасения души достаточно одно: многократно повторять "Благословен Амида-будда!" - и при этом отнюдь не обязательно отрекаться от мирских благ, что делало это учение чрезвычайно популярным среди трудящихся масс, и прежде всего крестьянства.

В 1487 г. в провинции Kaгa (совр. префектура Исикава) вспыхнуло крупнейшее восстание под лозунгом секты Икко, охватившее около 200 тыс. крестьян. Почти 100 лет здесь существовала "крестьянская провинция", где власть захватили местные феодалы и служители культа секты Икко. Повстанческая армия несколько раз направлялась в соседнюю провинцию Этидзэн (совр. префектура Фукуи), чтобы освободить ее из-под гнета могущественного феодала Асакура, однако примерное равенство сил не обеспечило успеха повстанцам. Восстание в Kaгa способствовало распространению влияния секты Икко и в других провинциях, например в провинции Микава (совр. префектура Айти), где они имели место с 1428 по 1580 г.

Крупнейшее выступление произошло также летом 1532 г., когда повстанцы осадили город Сакаи, где преобладали сторонники секты Нитирэн. Затем иккоисты направились к городу Нара, сожгли там буддийский храм Кофукудзи и, разграбив храм Касуга, стали готовиться к выступлению против Киото.

Крестьянские выступления под религиозными лозунгами были направлены против местной администрации, представители которой обогащались за счет крестьян и превращались в крупных феодальных земельных собственников. Социальный протест крестьян использовался церковью как для достижения успеха в фракционной религиозной борьбе, так и для противоборства светским феодалам.

После поражения этих выступлений победитель-феодал обычно приказывал побежденным "переменить секту", а если они отказывались это сделать, то подвергались преследованиям и изгонялись за пределы провинции.

После войн годов Онин явно обозначилась слабость военных губернаторов-князей, которым так и не удалось превратить контролируемые ими провинции в личное феодальное владение. Это было обусловлено также ослаблением вассальных отношений, изменой вассалов. Лишь некоторые военные губернаторы в центре пережили войны 1467 - 1477 гг., а Оути удалось даже временно укрепить свои позиции на западе о-ва Хонсю, но и этот последний феодальный дом военного губернатора-князя пал в 1555 г. под ударами местного феодала - "провинциала" Мори.

От "провинциалов" произошли "князья сражающихся провинций" (сэнгоку даймё). Эти "сражающиеся князья" упразднили сёэны и создали поместья - феоды (тигё), которые в отличие от классических сёэнов были расположены компактно. У этих князей были более сильные, чем при системе сорё, мнимо родственные вассальные отношения "родителей - детей" (ёриоя - ёрико), когда первые командовали, а вторые беспрекословно подчинялись. Для отстаивания своих сословных интересов они объединялись в территориальные военно-политические ассоциации - лиги (икки), члены которых заключали между собой договоры о взаимных действиях для гарантии своей независимости.

"Князья сражающихся провинций" издавали кодексы семейного права (кахо), которые регулировали как внутрисемейные, так и социальные отношения на территории княжества.

В области семейно-брачных отношений в это время окончательно утвердился патрилокальный брак (ёмэирикон), при котором жена переходила в семью мужа. Женщина утратила свое былое относительно высокое социальное положение, характерное для периода становления феодальных производственных отношений.

Для увеличения налоговых поступлений князья закрепили за собой ранее взимавшийся с военных губернаторов налог (тансэн), поступления от которого расходовались центральным правительством на строительство дворцов, коронации императоров и тому подобные чрезвычайные нужды.

В XVI в. существенно изменились статьи дохода в бюджете феодалов. Если раньше, например, доход придворного феодала Сандзёниси от сёэна в XIII в. составлял более 50%, то в начале XVI в. он снизился до 29%. От обложения торговцев на заставах и переправах этот феодал стал получать 28%, куда входили также вознаграждения за составление прошений, редактирование стихотворений и другой литературный труд, поскольку феодал являлся самым сведущим человеком в округе. Доход от ремесленно-торговых объединений давал 43% всех средств! Поэтому феодалы были заинтересованы в развитии ремесленного производства и торговли на территории своего владения и страны в целом. Князья развивали добычу полезных ископаемых, изготовляли деньги, устанавливали свои меры для сыпучих и жидких тел.

В XVI в. возникло три производства мануфактурного типа по изготовлению гончарных изделий и одно - в винокурении. На этом основании советский японист A. Л. Гальперин выдвинул гипотезу о генезисе капитализма в Японии в XVI в. (См.: О генезисе капитализма в странах Востока (XV-XIX вв.). М., 1962.). Однако малочисленность фактического материала не дает возможности безоговорочно признать эту точку зрения, что отмечалось в советской историографии И. Г. Поздняковым (См.: Генезис капитализма в промышленности/ Под ред. С. Д. Сказкина. М., 1963.).

Японский историк Кимура Сёноскэ (Каваи Эцудзо) связал возникновение капитализма не с мануфактурным, а с мелкотоварным производством на скупщика (1936). Эту концепцию развил в 1949 г. Хориэ Хидэити, сославшись на теоретический вывод В. И. Ленина (См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 542.). Начало первого этапа капиталистического производства Хориэ датировал 20-30-ми годами XVIII в., а мануфактурный период рассматривал как более поздний, второй этап капиталистического производства. Эта точка зрения получила признание в современной японской историографии.

Возникновение первого "свободного рынка" в 1549 г. в призамковом городе Исидэра в провинции Оми (совр. префектура Сига) при буддийском храме Каннодзи знаменовало дальнейшее развитие товарного производства. Для привлечения ремесленников и купцов рыночное налогообложение здесь было отменено. Аналогичные рынки затем возникают и в других местах.

Если раньше провинциальные ремесленно-торговые объединения были связаны с дза оптовых торговцев центрального района, то в период "воюющих провинций" местные дза добились независимости от оптовиков, а князья стремились устранить влияние киотоских купцов на своей территории и предоставляли льготы своим собственным "официальным торговцам".

Появление у южных берегов Японии португальцев в 1543 г. и спустя 6 лет испанцев, которые достигли Восточного побережья Японии плывя из Мексики, положило начало распространению огнестрельного оружия, а также христианства.

Огнестрельное оружие совершило переворот в военном деле: раньше главная роль в бою принадлежала всадникам-самураям, а пехотинцы были оруженосцами. Теперь на первое место вышли пехотинцы (асигару), которые должны были владеть огнестрельным оружием, а это могло быть достигнуто лишь в результате систематического, повседневного тренажа. Одним словом, возникла необходимость в профессиональном солдате. Князья стали формировать свои дружины не только из самураев, но и из крестьян, которых заставляли жить при замках, полностью оторвав их от сельского хозяйства и предоставив рисовый паек в качестве жалованья.

Введение огнестрельного оружия оказало влияние и на технику возведения укреплений, в частности замков, которые окружались крепкими стенами и рвами с водой.

Проповедь католичества получила особенно широкое распространение на о-ве Кюсю, где стали открывать христианские церкви, школы. Князья принимали христианство и заставляли своих вассалов следовать их примеру, чтобы привлечь иностранных торговцев, вооружиться огнестрельным оружием и получить поддержку европейцев в междоусобной феодальной борьбе.

Интерьер храма

Появление европейцев способствовало усилению торгового капитала, совершенствованию военного дела, обострило междоусобные столкновения и привело к возникновению опасности подчинения Японии европейцам по образцу Филиппин, где в 1571 - 1575 гг. укрепились испанцы.

"Князья сражающихся провинций" стремились компенсировать свою индивидуальную слабость коллективными усилиями в борьбе за объединение страны.

Борьба за объединение страны определялась междоусобными войнами, которые в сочетании с крестьянскими восстаниями создавали реальную угрозу самому существованию феодалов. Кроме того, торговый капитал стремился к созданию единого рынка и устранению феодальных преград для своего нормального функционирования. Немаловажное значение для объединения Японии играло стремление оградить страну от иностранного порабощения. Тенденция к объединению была присуща и другим странам, в частности европейским, где "объединение более обширных областей в феодальные королевства являлось потребностью как для земельного дворянства, так и для городов" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3. С. 24.).

Инициаторами объединения выступили феодалы центральной части о-ва Хонсю - Ода Нобунага, Тоётоми Хидэёси и Токугава Иэясу.