Новые тенденции внутриполитической жизни (1988 - начало 1989 г.) (Л. И. Сенаторов) [1991 -

Стремление сформированного осенью 1987 г. правительства Японии во главе с Нобору Такэсита самоутвердиться и во что бы то ни стало доказать свою способность к эффективному руководству страной, его острое противоборство с оппозицией, а затем резкое падение престижа из-за очередных разоблачений фактов коррупции членов кабинета министров и политических деятелей правящей партии; перестройка профсоюзного движения; тенденции к сближению между социалистами и партиями "среднего пути" и в то же время к их общему отмежеванию от коммунистов и поддерживающих КПЯ общественных организаций; дискуссии по вопросу об ответственности за милитаристское прошлое императорской Японии и нынешней роли института императора, вновь развернувшиеся в связи с болезнью и смертью Хирохито, - вот, пожалуй, наиболее заметные составляющие японской внутриполитической жизни 1988 - начала 1989 г.

Когда руководство Либерально-демократической партией (ЛДП) и правительством перешло от Я. Накасонэ к Н. Такэсита, японская общественность внимательно приглядывалась к новому лидеру. Высказывались разные мнения о его возможностях управлять страной, обсуждались его наклонности, особенности мышления и поведения. Практически все сходились на том, что новый лидер либерал-демократов сильно отличается от предыдущего. Если Я. Накасонэ демонстрировал склонность к волевым, неординарным решениям, любил броско представлять себя и в Японии, и за рубежом, то Н. Такэсита воспринимался как политический деятель более традиционного, японского типа. От него ожидали осмотрительного, неторопливого принятия решений, закулисного достижения консенсуса в правящих кругах.

Принятие законов об изменениях в налоговой системе

Одной из нерешенных задач, оставшихся от кабинета министров во главе с Я. Накасонэ, было подведение законодательной основы под налоговую реформу, давно задуманную либерал-демократами в рамках административно-финансовой реформы (АФР), имеющей целью сокращение внутреннего государственного долга, прекращение дефицитного финансирования бюджетных расходов. За ее осуществление и принялся в первую очередь Н. Такэсита. В течение 1988 г. вокруг налоговой реформы в значительной мере концентрировались дебаты между правящей партией и оппозицией, споры в общественных организациях, на страницах прессы, по радио и телевидению. Первый этап баталии развернулся на очередной, 112-й парламентской сессии.

Напомним, что в начале 1987 г. правительство Я. Накасонэ уже вносило в парламент законопроект, главной составной частью которого было введение крупномасштабного косвенного налога с продажи товаров (его еще называют "налогом на потребление"). Он вызвал недовольство самых различных слоев населения, включая мелких предпринимателей. Из-за противодействия оппозиции, которая, в частности, указывала, что Накасонэ нарушает собственное предвыборное обещание 1986 г. не прибегать к введению косвенного налога, а также вследствие отсутствия поддержки законопроекта со стороны части правящей партии премьер-министр снял тогда законопроект с обсуждения. Но осенью того же года Я. Накасонэ все же сумел добиться принятия поправок к налоговому законодательству, предусматривающих ликвидацию освобождения от налогов процентов по мелким банковским вкладам, иначе говоря, по мелким сбережениям. Тем самым пересмотр системы налогообложения был начат.

Новый кабинет министров во главе с Н. Такэсита учитывал всю сложность осуществления налоговой реформы. Вынося на обсуждение депутатов парламента проект государственного бюджета на 1988/89 фин. г., правительство стремилось заложить в него такие цифровые показатели, которые заранее предопределили бы необходимость введения косвенного налогообложения.

Этот замысел был разгадан. Социалистическая партия Японии (СПЯ), партия Комэйто, Партия демократического социализма (ПДС) и Социал-демократический союз (СДС) совместными усилиями, а КПЯ самостоятельно оказали сопротивление правящей партии и правительству, выдвинули требование уменьшить налоговое бремя трудящихся. Депутаты от КПЯ требовали большего - не только сокращения налогов, но и серьезного уменьшения расходов на оборону. СПЯ и центристские оппозиционные партии неоднократно применяли тактику бойкота работы парламента. В результате государственный бюджет был утвержден лишь в конце первой декады апреля, т. е. после того, как финансовый год уже начался (с 1 апреля).

Вслед за этим парламентские представители СПЯ, Комэйто и ПДС пошли на переговоры с ЛДП. Либерал-демократы "в целом" согласились с требованием оппозиции о необходимости общего значительного уменьшения налоговых сборов с населения, а оппозиция, в свою очередь, приняла решение прекратить бойкот работы парламента. Имелось в виду, что в ходе дальнейших консультаций в парламенте будут обсуждаться разного рода проблемы, касающиеся устаревших положений налогового законодательства, приведения последнего в соответствие с изменениями в японской экономике с учетом опыта других высокоразвитых капиталистических стран, устранения социальной несправедливости в распределении налогового бремени. Оппозиция утверждала, что договоренность об уменьшении налогообложения никак не связана с проблемой нового косвенного налога. Напротив, в правящей партии считали, что договоренность с оппозицией открывает путь к возобновлению застопорившейся дискуссии в парламенте о пересмотре всей налоговой системы, включая введение косвенного налога, который позволит восполнить потери от сокращения других налоговых поступлений в казну.

Макет японского суперэкспресса XXI в. с линейным двигателем на магнитной подушке стал символом выставки в Гамбурге, посвященной развитию транспорта

Придя к выводу о необходимости дополнительной политической подготовки, премьер-министр Н. Такэсита не стал в оставшееся до конца мая время работы парламентской сессии представлять законопроекты по налоговой реформе. Он решил внести их на обсуждение внеочередной сессии в середине июля. Н. Такэсита не спешил, стремясь убедить общественность, что правительство учитывает разнообразные мнения и корректирует свои планы. Видимо, ЛДП целенаправленно допускала "утечку" информации о готовящихся законопроектах, которая подхватывалась средствами массовой информации, комментировалась специалистами. Настойчиво проводилась мысль, что Япония должна следовать в реформе налоговой системы примеру других развитых стран, уменьшить зависимость бюджета от прямых налогов, подверженных сильным колебаниям при изменениях экономической конъюнктуры. Тщательно сопоставлялись возможные потери от введения косвенного налога и выгоды от предполагаемого сокращения тех или иных прямых налогов. Обращалось внимание и на такое обстоятельство, что в отличие от Я. Накасонэ, пытавшегося ввести косвенный налог вопреки своим предвыборным обещаниям, Н. Такэсита действовал иначе, поскольку реформа налоговой системы была ключевым моментом в его кампании за избрание на пост руководителя ЛДП в 1987 г.

На внеочередную сессию парламента, которая открылась 19 июля, правительство внесло пакет законопроектов. В одном из них, основном, разъяснялись цели, принципы и направления реформы налоговой системы. Другие определяли параметры и порядок исчисления и взимания налога на потребление, вносили поправки в законы о подоходном и других налогах.

Внеочередная сессия оказалась необычайно долгой. Чтобы обеспечить принятие внесенных законопроектов, правящей партии пришлось дважды добиваться ее продления вопреки возражениям оппозиции. Завершилась работа парламента не в сентябре, как планировалось, а лишь в последней декаде декабря. Этот своеобразный рекорд для Японии - 163 дня работы внеочередной сессии - объяснялся прежде всего сложностью налоговой проблемы, затрагивавшей интересы всех слоев населения. Но была и другая причина: как раз в это время доверие к правящей партии и правительству было подорвано новым финансовым скандалом.

Доля лиц, выступавших против введения налога на потребление, за период обсуждения правительственных законопроектов увеличилась, согласно опросам общественного мнения, с 30-40 до 60-70%. Многие специалисты в области финансов отмечали, что от предлагаемых ЛДП и правительством изменений в налоговой системе выиграют крупные корпорации и зажиточные слои населения, тогда как возрастут налоги, выплачиваемые престарелыми, неполными семьями и другими категориями лиц с низкими доходами^*.

Оппозиционные партии резко критиковали правительственные законопроекты, однако эффективного противодействия либерал-демократам оказать не сумели. Они не имели собственного совместного альтернативного проекта, не были налажены согласованные действия в парламенте даже между СПЯ, ПДС и Комэйто, хотя механизм их консультаций существовал, а о сотрудничестве упомянутых партий с КПЯ не было речи вообще.

СПЯ не удалось организовать широкую поддержку массовых организаций. Всеяпонская федерация профсоюзов работников частных компаний (Рэнго) заняла пассивную позицию, ее лидеры считали, что работники ведущих отраслей промышленности от введения косвенного налога не пострадают, так как их потери будут компенсированы снижением других налогов. Это во многом предопределило соглашательство Партии демократического социализма, тесно связанной с лидерами Рэнго из бывшей Всеяпонской конфедерации труда (Домэй). Позиция депутатов парламента от Комэйто также была непоследовательной.

Правительство и ЛДП упорно, невзирая на мнение оппозиции, продвигали свои законопроекты, пойдя лишь на незначительные поправки к ним. В ноябре большинством голосов депутатов от ЛДП они были приняты в палате представителей. Предложение председателя ЦИК СПЯ Т. Дои выразить недоверие палаты представителей правительству Н. Такэсита было поддержано депутатами оппозиции, но отвергнуто тем же большинством, которым обладала в парламенте правящая партия. Не могла остановить либерал-демократов и тактика затягивания заключительного обсуждения правительственных законопроектов в палате советников. Дебаты по этому вопросу, начавшиеся здесь 23 декабря, продолжались в течение ночи, но на следующий день шесть законопроектов по налоговой реформе оказались одобренными.

В соответствии с новыми законами с 1 апреля 1989 г. введен единый потребительский налог, составляющий 3% от цены товара (из сферы его действия выведены экспорт, финансовые и страховые сделки, услуги в сфере медицины, социального обеспечения и образования). Одновременно отменены прежние косвенные налоги, которыми облагались отдельные товары и услуги (автомобили, бытовая электроника, фотоаппаратура, меха и др.), а также уменьшен размер ряда налогов: подоходного, на наследство, на домашнее хозяйство, на корпорации. Помимо того, несколько упрощен порядок начисления и взимания налогов.

В целом содержание нового законодательства сильно отличается от тех мер, которые в свое время хотели осуществить премьер-министры М. Охира (1979 г.), а затем Я. Накасонэ. Напомним, что план Накасонэ предусматривал введение 5%-ного налога на потребительские товары и услуги без всякого (а тем более довольно значительного) сокращения различного рода налогов. Можно говорить о том, что с точки зрения защиты интересов отдельных слоев населения усилия оппозиции отнюдь не были бесполезными. Коррективы, внесенные Либерально-демократической партией, объяснялись и опасением болезненной реакции на налоговую реформу со стороны основной массы избирателей - слоев населения, относящих себя к "среднему классу". В то же время, как отмечается в японской прессе, изменения в налоговой системе "больнее всего ударят по пенсионерам и лицам с низким уровнем доходов"; новый потребительский налог и формула расчета налоговых ставок на базе отчетности, представляемой самими предпринимателями, создают им множество лазеек для того, чтобы уклоняться от уплаты налогов^*.

Дело компании "Рекрут" и его последствия

Летом 1988 г. в Японии одно за другим стали появляться сообщения о новых фактах, свидетельствующих о широком распространении коррупции в высших эшелонах правящих кругов. Японская общественность на долгое время была взбудоражена так называемым делом компании "Рекрут", установившей через свою дочернюю фирму "Рекрут космос" тайные связи со многими видными политическими деятелями, депутатами парламента, крупными правительственными чиновниками. Им и их близкому окружению (чаще всего через технических секретарей) фирма продавала по сильно заниженным ценам акции до того, как они объявлялись к продаже официально. Владельцы акций затем перепродавали их с большой выгодой для себя.

Первоначально выявилось, что именно таким образом у "Рекрут космос" были приобретены акции секретарями трех видных деятелей ЛДП - Я. Накасонэ, К. Миядзава и С. Абэ. Например, сообщалось, что 23 тыс. акций, выписанных на имя секретаря премьер-министра Я. Насаконэ, в результате их последующей продажи осенью 1986 г. принесли их действительному владельцу 20 млн. иен прибыли. Другой секретарь Накасонэ аналогичным путем "заработал" в ноябре 1986 г. 16 млн. иен^*.

К ноябрю 1988 г. вырисовалась следующая картина. Основатель и владелец фирмы "Рекрут" Хиромаса Эдзоэ, чтобы укрепить свое положение в информационной отрасли, установил связи с Японской телеграфно-телефонной компанией. Этого ему показалось недостаточно, он ищет пути не только к обеспечению полной осведомленности в области своего бизнеса, но и к влиянию на его конъюнктуру через правительство и парламент. Высказывалась и другая гипотеза: X. Эдзоэ видел в сделках с передачей акций средство продвижения в "самое ядро системы политической власти", а также возможность участвовать в закулисной деятельности ЛДП, определяющей формирование правительства страны^*.

Как бы то ни было, X. Эдзоэ и его сообщники из компании "Рекрут" не ошиблись в расчетах: на их приманку попалось множество политических деятелей, которые брали предлагаемые им акции сами или через своих секретарей и родственников (когда у некоторых из них возникали финансовые затруднения в приобретении акций, им предлагалась необходимая ссуда). В прессе замелькали имена лиц, замешанных в деле компании "Рекрут". Среди них фигурировали бывший премьер-министр Я. Накасонэ, премьер-министр Н. Такэсита, министр финансов К. Миядзава, генеральный секретарь ЛДП С. Абэ, председатель Политического совета ЛДП М. Ватанабэ, бывший министр просвещения Ё. Мори, бывший министр сельского, лесного и рыбного хозяйства М. Като, бывший генеральный секретарь кабинета министров Т. Фудзинами, бывший заместитель генерального секретаря кабинета министров X. Ватанабэ, председатель ЦИК Партии демократического социализма С. Цукамото, депутат парламента от ПДС К. Танака, депутат парламента от Комэйто К. Икэда и др. Но и этот список не был окончательным. Газеты предупреждали: пока это лишь верхушка айсберга. Последующие события полностью подтвердили такой прогноз.

Дело компании "Рекрут" немедленно сказалось на ходе парламентской сессии. Оппозиционные партии требовали на первое место в ее работе поставить тщательное расследование фактов, о которых сообщила пресса, сделать их предметом слушаний и обсуждения депутатами парламента, принять меры по предотвращению коррупции политических деятелей.

В начале сентября либерал-демократы были вынуждены согласиться на обсуждение в парламенте проблем, вызванных делом компании "Рекрут". Но поскольку практическому расследованию в рамках парламента, включая вызов для дачи показаний видных политических деятелей, замешанных в скандале, они по-прежнему хода не давали, оппозиция, в свою очередь, мешала обсуждению налоговой проблемы, часто прибегая к тактике бойкота парламентских процедур. Правящая партия согласилась создать специальную комиссию по расследованию скандала лишь после того, как в ноябре она получила от ПДС и Комэйто согласие участвовать в работе парламента, а следовательно, придать видимость не одностороннего, лишь депутатами от ЛДП, а демократического обсуждения налоговой реформы.

В ноябре в список лиц, которым предлагала свои акции компания "Рекрут", попал и секретарь депутата парламента, социалиста Такуми Уэда. Парламентарий от СПЯ не стал следовать примеру либерал-демократов, стремившихся всячески обелить себя, принизить свою вину, он принял на себя ответственность за действия своего секретаря и заявил об отставке с поста депутата парламента. Но если рядовой депутат способен отвечать за действия своих подчиненных, то логика подсказывала, что еще большая ответственность ложится на плечи тех, кто занимает министерские и другие должности в правительстве. ЛДП больше не могла уклоняться от конкретных шагов в связи с предъявляемыми ее деятелям обвинениями. Через месяц правящая партия принесла в жертву одного из своих лидеров, министра финансов К. Миядзава: он покинул свой пост в кабинете министров.

В этих условиях премьер-министр Н. Такэсита 27 декабря осуществил реорганизацию правительства. Свои посты сохранили лишь пять министров. Главной целью столь основательной перетасовки было, видимо, вывести из правительства лица, которые могут оказаться замешанными в деле компании "Рекрут". Тем не менее уже на третий день существования нового кабинета министр юстиции Т. Хасэгава вынужден был признаться в получении денег от компании "Рекрут" в "фонд политической деятельности" и уйти в отставку. Только месяц продержался в правительстве другой министр - начальник Управления экономического планирования К. Харада, который, кстати сказать, был руководителем парламентской комиссии, созданной для расследования дела компании "Рекрут". Он признал, что и в его политические фонды денежные дотации от этой компании поступали регулярно в течение десяти лет.

Практика денежных пожертвований различных корпораций парламентариям на их политическую деятельность является обычным атрибутом политической жизни Японии. Разумеется, и этого никто не скрывает, деловые круги поощряют деятелей тех партий, которые наиболее лояльно защищают их интересы в парламенте в ходе законодательной деятельности, при формировании правительства. Но эта "обычность" как раз и делает коррупцию политических деятелей столь распространенной и живучей. Тесные связи предпринимательских кругов с политиками нередко оборачиваются, как свидетельствует послевоенная история Японии, прямым подкупом политических деятелей и правительственных чиновников во имя получения от них услуг незаконного характера. На получение взяток решались даже премьер-министры.

Плюшевые копии популярных в Японии собак в натуральную величину на традиционной международной выставке-ярмарке игрушки

Чтобы спасти престиж либерал-демократов, Н. Такэсита выступил в роли сторонника решительных шагов по созданию механизма предотвращения коррупции политических деятелей. Еще накануне реорганизации правительства представители Н. Такэсита сообщили: лидер либерал-демократов считает, что пришло время помимо административно-финансовой и налоговой реформ заняться и политической реформой, включающей пересмотр избирательной системы, введение правил предоставления данных об источниках поступлений в фонды партий, разработку морального кодекса политических деятелей^*. Первыми шагами в разработке основ политической реформы, по замыслам Н. Такэсита, должны были стать учреждение нового консультативного органа по борьбе с коррупцией, активизация деятельности Совета по вопросам избирательной системы (бездействующего государственного консультативного органа из представителей всех партий, во главе которого тогда стоял бывший ректор Токийского университета И. Като), использование соответствующих органов правящей партии.

Нельзя, однако, не отметить, что, подняв вопрос о предотвращении коррупции, либерал-демократы с самого начала обсуждения планов новой реформы вновь выдвинули свои прежние идеи о введении малых избирательных округов и принятии закона о политических партиях, главный смысл которых состоял в обеспечении преимущества ЛДП в борьбе за голоса избирателей.

Скандальные разоблачения по делу компании "Рекрут" затронули в той или иной мере большинство руководителей фракций и возможных претендентов на пост лидера правящей партии. В этой обстановке внутри ЛДП, как грибы, появился ряд новых организаций: Общество политических исследований (28 человек), Товарищество обдумывающих политическую реформу (39 человек), Товарищество членов парламента за содействие политическому очищению (17 инициаторов), Общество установления мира (41 человек), Лига избирательного обновления (36 инициаторов). Во главе этих групп встали в основном начинающие парламентарии. Направление их деятельности еще трудно охарактеризовать, но совершенно очевидно: возникновение указанных групп связано с опасениями членов нынешних фракций ЛДП, что их партийные связи со скомпрометировавшими себя лидерами могут отрицательно сказаться на их дальнейшей политической карьере.

Беспокойство либерал-демократов было вполне объяснимо. Снижение уровня их поддержки населением страны с каждым днем становилось все более зримым. Еще в сентябре на выборах губернатора в преф. Фукусима и дополнительных выборах там же в палату советников победу одержали кандидаты от ЛДП Э. Сато и К. Исихара. Но лишь несколько месяцев спустя, в феврале 1989 г., на дополнительных выборах в палату советников парламента, состоявшихся в избирательном округе преф. Фукуока, который традиционно считался вотчиной консерваторов, неожиданно с большим преимуществом над кандидатом от ЛДП победил социалист С. Футигами.

Резкие перемены в настроениях показали организованные средствами массовой информации опросы общественного мнения. Так, согласно обследованию, проведенному в начале марта 1989 г. газетой "Нихон кэйдзай", поддерживали кабинет Н. Такэсита лишь 13% опрошенных, а негативное отношение к нему выразили 65,4%. В апреле 1989 г. в ходе опроса, осуществленного агентством Киодо Цусин, кабинет министров поддержали уже только 3,9% опрошенных, а отрицательное отношение выразили 87,6%^*. Значительно (хотя далеко не в той же мере) сократилась и поддержка Либерально-демократической партии. Характерно, что разительные перемены в отношении населения страны к правительству и ЛДП произошли на фоне в целом благополучного положения в японской экономике.

25 апреля 1989 г. Н. Такэсита объявил на пресс-конференции о решении уйти в отставку с поста председателя ЛДП и главы кабинета министров, хотя и не сообщил, когда конкретно он намерен это сделать.

Дело компании "Рекрут" продемонстрировало резко возросшую степень воздействия средств массовой информации на формирование настроений масс, их отношение к правительству, к той или иной политической партии. В последние годы мы все чаще видим, как японские журналисты, работники телевидения и радиовещания выступают поборниками социальной справедливости, вскрывая и частные случаи ее попрания, и коренные пороки политической системы. Отражая законные опасения большинства населения, они разоблачают преступные финансовые связи уже не только отдельных политиков (что может быть следствием, отражением борьбы между отдельными фракциями консерваторов), но и целых групп верхушки правящей партии. Тем самым раскрывается широкая картина глубоко распространившейся на разных уровнях коррупции как результата буржуазного образа жизни, порождения капиталистической системы.

Перемены в профсоюзном движении и политические партии

На обстановку в лагере оппозиции в 1988 - начале 1989 г. существенное влияние оказали такие важные события в рабочем движении, как создание в ноябре 1987 г. Всеяпонской федерации профсоюзов работников частных компаний (Рэнго), предшествовавший ему роспуск Всеяпонской конфедерации труда (Домэй) и Совета связи независимых профсоюзов (Тюрицу рорэн), а также решение Генерального совета профсоюзов (Сохё) о самороспуске осенью 1989 г. и учреждении затем совместно с Рэнго национальной конфедерации профсоюзов частного и государственно-общественного секторов.

Перед политическими партиями встал прежде всего вопрос об отношении к Рэнго, объединившей с самого начала 5,5 млн. членов профсоюзов и ставшей крупнейшим профцентром в стране. Но дело не ограничивалось лишь оценкой политического курса Рэнго, выражением готовности или неготовности сотрудничать с новым профцентром, определением форм взаимодействия с ним, хотя это, разумеется, имело первостепенное значение.

СПЯ и ПДС, которые на выборах в парламент и органы местного самоуправления привыкли в первую очередь полагаться на поддержку прежних профобъединений (СПЯ получала ее от Сохё и Тюрицу рорэн, а ПДС - от Домэй), теперь должны были думать о новых формах привлечения к себе избирателей, поскольку избирательные кампании ранее строились в расчете на поддержку профсоюзных активистов, на организационные и финансовые возможности профсоюзов.

Возникновение Всеяпонской федерации профсоюзов работников частных компаний - это ответ на настоятельную необходимость объединения усилий рабочих в защиту их интересов в новых, усложнившихся социально-экономических и политических условиях. Новый профцентр родился в ходе противоборства и одновременного поиска компромисса между двумя течениями японского профсоюзного движения: одно из них представлено профсоюзами, ориентирующимися на Сохё - профцентр, получивший известность в Японии и за рубежом в качестве застрельщика знаменитых "весенних наступлений" трудящихся, а второе включает в первую очередь профсоюзы Домэй, руководство которых известно приверженностью курсу на "сотрудничество труда и капитала". Инициативу в подготовке формирования нового профцентра взяло в свои руки второе из этих течений, оно же на данном этапе составило и большинство в нем, поскольку основная часть Сохё - профсоюзы общегосударственных и муниципальных предприятий и учреждений - оставалась пока вне Рэнго. Это обстоятельство заметным образом отразилось на решениях учредительного съезда Рэнго, на характере его программных документов.

Анализ основополагающих установок Рэнго требует специального рассмотрения и не входит в задачу настоящего обзора. Но нельзя не отметить, что, с одной стороны, Всеяпонская федерация взяла на себя задачу защиты интересов трудящихся, обязалась добиваться удовлетворения многих актуальных требований, направленных на "комплексное улучшение" условий жизни трудовых слоев населения (14 пунктов, касающихся проблем общей экономической политики, государственного бюджета, цен, налогов, занятости, условий труда, пенсионной системы, здравоохранения, жилищ, женского труда, политики в отношении мелких и средних предприятий и т. д.). С другой стороны, провозглашая принципы "тред-юнионизма", позицию "учреждения отношений между трудом и капиталом при взаимном уважении самостоятельности" и на основе "паритета рабочих и предпринимателей", Рэнго отрицает возможность участия в профобъединении организаций, придерживающихся иных, левых взглядов на роль и методы деятельности профсоюзов, объявляет их "замышляющими догматическую клевету и помехи". Рэнго приняла решение о вступлении в Международную конфедерацию свободных профсоюзов.

Итак, какой же была реакция партий оппозиции на образование Рэнго?

Компартия Японии подвергла резкой критике Рэнго, рассматривая факт создания нового профцентра однозначно, как продукт реорганизации профсоюзного движения Японии на правой, соглашательской основе. Одновременно критиковалось и руководство Сохё за намерение слиться с Рэнго. С новой энергией развернулась пропаганда необходимости учреждения национального профсоюзного центра, основывающегося на "трех принципах", а именно: на "независимости от капитала", "независимости от политических партий", "единстве действий по согласованным требованиям".

В рамках Совета профсоюзов за создание единого фронта (Тоицу росокон, учрежден при поддержке КПЯ в 1974 г.) в практическую плоскость была поставлена подготовка к формированию альтернативного профобъединения. Были разработаны проекты программы и устава "нового классового национального профцентра". 18 декабря 1988 г. Тоицу росокон созвал в Токио общенациональное собрание своих сторонников, на котором, как информировала "Акахата", была выражена решимость вести дело к учреждению совместно с теми профсоюзами, которые не входят в Рэнго, Подготовительного комитета нового классового профцентра. Руководители Тоицу росокон представили подготовленные ими проекты программы и устава профцентра, призвали организовать широкое их обсуждение.

В проекте программы излагаются конкретные экономические и политические требования, за удовлетворение которых должен развернуть борьбу будущий профцентр. Подчеркивается стремление добиваться улучшения условий труда и жизни той части рабочих, которая в профсоюзы еще не объединена. Поднимается проблема организации профсоюзов пенсионеров.

Замыслы создания нового профцентра на принципах, разработанных в Тоицу росокон, тесно связываются с провозглашенной японскими коммунистами более широкой задачей формирования единого фронта обновления. В проекте программы нового профцентра указывается: "Мы боремся за единый фронт обновления на основе трех общих целей: за изменение политики, отвечающей интересам крупного капитала и приносящей в жертву жизнь народа; против происков, направленных на возрождение милитаризма, в защиту свободы, прав человека, демократии; за отмену японо-американского военного союза, за строительство безъядерной, неприсоединившейся, нейтральной Японии"^*.

Далеко не единообразной была реакция японских социалистов на учреждение Рэнго. Оно не встретило одобрения у некоторой части Соцпартии Японии, ее левого крыла, обеспокоенного тем, что политику нового профцентра смогут определять лидеры, известные своей склонностью к соглашательству, стоящие на идейных и политических позициях Партии демократического социализма. Еще в 1983 г. группа левых социалистов, работающих в профсоюзном движении, по инициативе бывших руководящих деятелей Сохё К. Ота, М. Итикава и А. Иван создала Центр исследования рабочего движения (примерно 1500-2000 человек на основе индивидуального членства), который развернул борьбу против создания Рэнго. Он выступил также против принятия решения о роспуске Сохё. Когда и то и другое стало свершившимся фактом, перед сторонниками Центра встала сложная задача определить дальнейший курс действий. Ее решение затрудняется тем, что при общем с Тоицу росокон критическом отношении к Рэнго левые социалисты не готовы к широкому сотрудничеству, тем более к организованному сплочению с профсоюзами, находящимися под влиянием КПЯ.

Официальная же позиция соцпартии состоит в тесном взаимодействии с Рэнго, поддержке объединения Сохё и Рэнго в рамках новой профсоюзной конфедерации. А для того чтобы сохранить в ходе выборных кампаний профсоюзную поддержку, продумывается система соответствующих организационных мероприятий.

До создания Рэнго механизм взаимодействия социалистов с профсоюзами был относительно несложен. На съездах Сохё принимались и записывались в курс деятельности на очередной год положения о поддержке СПЯ и сотрудничестве с нею. Внутри Сохё действовал Консультативный совет членов СПЯ, имевший целью достижение единства мнений по важнейшим вопросам деятельности и управления профцентром (включая вопрос о его кадрах). Особое внимание Консультативный совет уделял обеспечению сотрудничества профсоюзов с СПЯ на выборах. Помимо того, было учреждено Общество поддержки и укрепления СПЯ, а также сформированы группы поддержки партии в отраслевых профсоюзах, в том числе тех, которые входили в профцентры Тюрицу рорэн и Синсамбэцу.

В новых условиях, во-первых, предполагается, что будет продолжаться деятельность Общества поддержки и укрепления СПЯ, призванного добиваться удержания на стороне соцпартии избирателей во всех отраслевых профсоюзах, принадлежавших к Сохё, Тюрицу рорэн, Синсамбэцу. Во-вторых, планируется создание Центра Сохё - временного, переходного органа (возможно, на ближайшие пять лет), который взял бы на себя решение вопросов поддержки СПЯ отраслевыми профсоюзами упраздняемого профобъединения Сохё. Будет по-прежнему функционировать и Консультативный совет членов СПЯ, но уже в рамках новой конфедерации профсоюзов. И наконец, изучаются формы работы по расширению влияния СПЯ в профсоюзах за пределами традиционных для социалистов связей с Сохё, Тюрицу рорэн и Синсамбэцу^*.

Вполне естественно, что демократические социалисты приветствовали учреждение Рэнго, рассматривая его как победу своей линии в профсоюзном движении. Но, несмотря на то что при формировании Рэнго позиции выходцев из Домэй в нем выглядели значительно более предпочтительными по сравнению с теми, кто ранее ориентировался на Сохё и Тюрицу рорэн, немало оснований для беспокойства появилось и у Партии демократического социализма: ведь рушится организационное разграничение сфер влияния социалистов и демократических социалистов по соответствующим профцентрам, тем более что нельзя исключить изменения соотношения сил в новой конфедерации в пользу выходцев из Сохё, когда произойдет его объединение с Рэнго.

Необходимую подготовку к новой обстановке в профдвижении ПДС провела заранее. Еще накануне образования Рэнго, в октябре 1987 г., руководством Домэй и ПДС был учрежден Дружественный совет - орган, который должен действовать в Рэнго среди профсоюзов упраздненного профцентра и добиваться, во-первых, проведения линии ПДС - Домэй в Рэнго, а во-вторых, поддержки ПДС со стороны профсоюзов. Этот орган, подобно Центру Сохё, также определен как временный - создающийся ориентировочно на три года. В дальнейшем, "при необходимости", намечено сформировать на его основе Лигу дружественной политики. В Дружественный совет вошли 29 отраслевых профсоюзов, входивших в Домэй; его председателем избран Т. Усами - лидер Домэй.

Как показала деятельность Дружественного совета, этот орган не только служит проводником идей демократического социализма в профсоюзах, но и может оказывать обратное влияние: профсоюзов на ПДС. Решение Дружественного совета, потребовавшего отставки С. Цукамото с поста председателя ЦИК ПДС из-за его причастности к делу компании "Рекрут", предопределило судьбу лидера демократических социалистов. На 34-м съезде ПДС (22-23 февраля 1989 г.) председателем партии был избран Э. Нагасуэ. Произошло также обновление всего состава руководства, генеральным секретарем ПДС стал Т. Ёнэдзава.

Другая центристская партия, Комэйто, не располагавшая прочными связями с профсоюзами, увидела в учреждении Рэнго неплохой шанс ликвидировать этот существенный недостаток. Она активизировала поиски путей, чтобы расширить свое влияние на организованных рабочих, особенно в плане получения поддержки Рэнго на различного рода выборах. Традиционная опора Комэйто на членов буддийского общества Сока гаккай не может удовлетворить руководство этой партии, которое претендует на выход в лидеры оппозиции, оттеснив СПЯ.

Образование Рэнго как наиболее мощного объединения японских трудящихся открыло возможность его руководству оказывать немалое влияние на политический курс сотрудничающих с ним оппозиционных партий. Как отмечалось выше, пассивная позиция лидеров Рэнго в вопросе о налоговой реформе подтолкнула депутатов парламента от ПДС и Комэйто отказаться на решающей стадии прохождения правительственного законопроекта от активного сопротивления замыслам либерал-демократов. Но лидеры Рэнго хотели бы большего, они хотели бы добиться политического и идеологического сближения Социалистической партии Японии с центристскими партиями оппозиции, а в перспективе и создания на базе существующих партий "новой политической силы, способной нести бремя политической власти".

Работники филиала автомобильной компании 'Ниссан дзидося' (г. Ацуги), уволенные восемь лет назад за политическую активность, восстановлены на своих рабочих местах. Такой случай - крайне редкое явление в условиях Японии

Первым шагом на этом пути в Рэнго считают создание блока партий оппозиции на парламентских выборах. Идея составления единого списка кандидатов от оппозиции на выборах в палату советников летом 1989 г. принадлежала председателю ЦИК Комэйто Д. Яно, он выдвинул ее в начале 1988 г. Но воплощение ее в жизнь стало возможным лишь после благословения со стороны руководства Рэнго и в такой форме, которая предупреждала получение явных преимуществ той или иной партией, но повышала авторитет Рэнго. В начале марта 1989 г. на совещании представителей Рэнго и четырех партий оппозиции (СПЯ, ПДС, Комэйто и СДС) была достигнута первая договоренность о совместном выдвижении в противовес кандидатам ЛДП собственных, "независимых" кандидатов но девяти избирательным округам.

Более широкое взаимодействие партий оппозиции центристы в унисон с руководством Рэнго увязывают с переменами в политической ориентации СПЯ, требуя, например, от социалистов отказаться от своей критической позиции по отношению к японо-американскому военному союзу и т. п. Однако не только это разделяет СПЯ и центристские партии, а также и самих центристов, ПДС и Комэйто. У руководства партий "среднего пути" очень отчетливо просматриваются эгоистические соображения, стремление не допустить укрепления своих партнеров, использовать объединение усилий лишь в тех случаях, когда это приближает их к вожделенной цели - власти. В результате тенденция к взаимодействию центристов с СПЯ не приобрела стабильного характера, по конъюнктурным соображениям она то усиливается, то ослабевает. Более или менее регулярными в 1988 г. были лишь встречи представителей четырех партий оппозиции для согласования проблем, касающихся парламентских дебатов. Но и здесь нередко возникали конфликты между СПЯ и центристами, когда последние совершали очередной крен в сторону соглашения с правящей партией.

Пассивное отношение к налаживанию регулярного сотрудничества между оппозиционными партиями нашло отражение в решениях состоявшихся в конце 1988 - начале 1989 г. съездах Комэйто и ПДС. Не прозвучал в них прежний призыв Комэйто к упрочению единства оппозиции, а ПДС ограничилась фактически подтверждением своей линии, сводящейся к тому, что непременным условием взаимодействия сил оппозиции является совпадение установок по основным политическим вопросам. Иначе говоря, демократические социалисты вновь потребовали политических уступок от СПЯ.

Тем не менее реальная обстановка, падение престижа ЛДП, которое стало особенно заметным в начале 1989 г., а также призывы лидеров Рэнго к налаживанию сотрудничества между поддерживающими это профобъединение политическими партиями не могли не учитываться и центристами. Новый лидер ПДС Э. Нагасуэ выступил с предложением о встрече руководителей ПДС, Комэйто и СПЯ для выработки совместной линии оппозиции в стремительно меняющейся обстановке, стал высказываться в пользу формирования новой партии на базе Рэнго. Председатель ЦИК Комэйто Д. Яно выдвинул идею создания четырьмя оппозиционными партиями (без КПЯ) "правительства для контроля за выборами" и для деятельности после ухода Н. Такэсита в отставку.

Небольшая пентристская партия Социал-демократический союз на своем съезде (25 марта 1989 г.), стремясь выступить посредником между ПДС, Комэйто и СПЯ, главной задачей назвала консолидацию оппозиционных партий (также без КПЯ) в борьбе за отставку кабинета Н. Такэсита, завоевание большинства в парламенте, приход к власти коалиционного правительства из нынешней оппозиции. Съезд СДС высказался за учреждение в перспективе "новой коалиционной партии", опирающейся на профцентр Рэнго.

Болезнь и смерть императора Хирохито

Конституция Японии, принятая в 1947 г., провозгласила суверенную власть народа, но сохранила институт императора, коренным образом изменив его статус. Император больше не являлся абсолютным монархом, а рассматривался как "символ государства и единства нации" , он лишался фактической политической власти.

Тем не менее прогрессивным силам Японии пришлось вести постоянную борьбу с теми, кто упорно стремился использовать императора для возрождения прежних реакционных порядков, для наступления на послевоенные демократические завоевания, реанимации идеологии милитаризма. Не единожды вспыхивали и острые дискуссии о личной ответственности императора Хирохито (родился он в 1902 г., а занял престол в декабре 1926 г.) за вступление Японии в 30-х годах на путь милитаризации и агрессивных войн, принесших неисчислимые бедствия народам соседних стран и самому японскому народу.

Эти проблемы вновь стали актуальными с сентября 1988 г., когда император Хирохито тяжело заболел (7 января 1989 г. он скончался). Японские власти, мобилизовав все средства массовой информации, развернули широкое обсуждение прерогатив и роли императора как главы государства, постоянно давали сообщения о состоянии его здоровья, организовали прием посетителей, хотевших в письменной форме пожелать императору выздоровления, объявили шестидневный траур после его смерти, приняли меры к тому, чтобы не ограничиваться "государственной частью" похорон с привлечением большого числа зарубежных гостей на высоком уровне, но также соблюсти синтоистские религиозные обряды, установившиеся еще в средневековье (так называемая семейная часть траурной церемонии)^*.

Болезнь и смерть императора стали предлогом для активизации разного рода организаций правого, реакционного толка, многие из которых откровенно воспевали порядки предвоенного и военного времени или по меньшей мере стремились оправдать тогдашние действия императора.

Как же реагировало население Японии на все это? Ответ на данный вопрос имеет серьезное значение, так как он может служить определенным показателем глубины демократизации Японии, отношения японцев к институту императорской власти.

Прежде всего следует отметить, что болезнь императора вызвала массовое сочувствие к нему. В одно из воскресений, когда он лежал, прикованный недугом к постели, более 50 тыс. человек выстроились в очередь под проливным дождем близ императорского дворца, чтобы расписаться в книгах соболезнования. Тем не менее фанатичного преклонения перед императором у большинства населения не наблюдалось. На вопросы представителей прессы о том, как люди разных поколений и разного социального положения воспринимают болезнь императора, относятся к нему, следовали главным образом ответы с выражением обычного сочувствия - в соответствии с обычаями своей страны. Транслировавшаяся повсеместно телевидением церемония похорон привлекла своей зрелищностью множество японцев, но немалое их число воспользовалось дополнительным выходным днем для загородных поездок.

Конечно, можно было бы привести немало примеров "приукрашивания" императора и даже его восхваления в довоенном духе, но крупнейшие японские газеты, как правило, придерживались спокойного тона, публиковали разнообразные мнения, объективно знакомили своих читателей с критическими материалами в адрес императора, появившимися в ряде стран, которые были жертвой агрессии императорской Японии. Характерно и немыслимое прежде явление: со времени болезни Хирохито в японской прессе начали обсуждаться подробности жизни, личные качества и мировоззрение его наследника принца Акихито.

Откровенной апологетике императора, призывам к повышению его статуса, роли в государстве давали отпор прогрессивные силы страны. В заявлении ЦК КПЯ, опубликованном 7 января, в день смерти Хирохито, напоминалось о том, что "император несет главную ответственность за агрессивную войну", что система абсолютной власти императора жестоко подавляла права человека. Японские коммунисты призвали японский народ "сделать все возможное, чтобы предотвратить возврат к довоенным порядкам". Депутаты парламента от КПЯ отказались от участия в похоронах императора.

Официальная позиция СПЯ была изложена в сдержанной редакционной статье газеты "Сякай симпо" 10 января 1989 г. Однако из нее видно, что социалисты считают императора ответственным за милитаристское, агрессивное прошлое Японии. Не все социалисты довольны были этой статьей: одни говорили, что надо было сказать резче, другие ответственность императора признавали, но считали, что большую ответственность должны нести правительство, министры. Представители Социалистической партии Японии присутствовали на государственной части траурной церемонии.

Новым императором Японии стал Акихито (родился 23 декабря 1933 г.), человек нового поколения, не обремененный трагическим прошлым. Его место в системе государства определено конституцией с ее миролюбивыми и демократическими принципами, которыми гордятся японцы. Годы иператорства Хирохито назывались по японскому летосчислению эрой Сева ("свет и гармония"), но они оставили и в Японии, и за рубежом немало трагических воспоминаний. С именем Акихито японцы будут связывать другую эру - Хэйсэй, что означает примерно "установление мира". Название весьма обязывающее, оно отвечает и настроениям соседей Японии - народов Советского Союза, Китайской Народной Республики и других стран.

В настоящем обзоре рассмотрены, естественно, не все аспекты политической жизни Японии в 1988 - начале 1989 г. Тем не менее анализ основных внутриполитических событий показывает, что на нынешнем этапе либерал-демократы не могут игнорировать мнение оппозиции, а экономические успехи Японии, сопровождающиеся ростом уровня жизни населения страны, отнюдь не являются автоматическим гарантом авторитета правящей партии и ее правительства. Престиж Либерально-демократической партии сейчас все более определяется ее отношением к проблеме социальной справедливости и особенно состоянием нравственности, морали ее руководства и членов.

В то же время влияние оппозиционных партий, рабочего движения, других общественных движений и организаций на решение тех или иных вопросов государственной политики остается по-прежнему довольно ограниченным. Немалую роль в этом играет разобщенность оппозиции. Даже сотрудничество между СПЯ и центристскими партиями встречается со многими трудностями из-за непоследовательности соглашательской, приспособленческой позиции центристов по многим актуальным для Японии проблемам внутренней и внешней политики. В смысле перспектив решения данной проблемы большое значение будут иметь характер дальнейшей политики нового общенационального профсоюзного объединения Рэнго, развитие событий во всем японском профсоюзном движении, с интересами которого оппозиционные партии вынуждены считаться. Нельзя, однако, не заметить, что сотрудничество всех оппозиционных сил, включая Компартию Японии и находящиеся в сфере ее влияния профсоюзы и общественные организации, центристы упорно отвергают, с начала 80-х годов и социалисты не стремятся к налаживанию подобного сотрудничества. В свою очередь, КПЯ, подчеркивая необходимость достижения единства сил обновления, усилия все же сосредоточивала на критике социалистов.

Такая обстановка в лагере оппозиции шла на пользу либерал-демократам, способствуя, несмотря на все возникающие для них трудности, сохранению ими политической власти.

Тем не менее либерал-демократы не без тревоги приступали к подготовке очередных парламентских выборов (в палату советников), намеченных на июль 1989 г. Напротив, для большинства партий оппозиции события 1988 - начала 1989 г. означали создание более благоприятных условий для выступления на последующих парламентских выборах.