Брат Тикамацу - врач

По утверждению Фудзии, в "Сэтцу мэйсё-дзуэ"^* говорится, что у будущего драматурга был старший брат Мунэнага, верховный священнослужитель храма Сококудзи, и младшая сестра Кинто, которая проживала в Осака, но о них нам ничего не известно. У него был также младший брат, известный под именем Иппоси, или Корэцунэ, который был врачом в китайской школе в Осака.

^* ("Иллюстрированный путеводитель по достопримечательностям провинции Сэтцу" (примеч. ред.).)

Иппоси был одним из лучших учеников Сампаку Адзиока, но вынужден был расстаться с наставником из-за своего несносного характера. Тогда он начал писать трактаты и издал около 40 книг по медицине, таких, как "Сомон гэнки", "Ваго хонсо комоку" и "Хэнтё кокон ито" и десятитомное сочинение "Ходзё Токиёри-ки".

Годам к девятнадцами Сугимори Нобумори, вероятно устав от спокойствия буддийского затворничества, прибыл в Киото. В течение некоторого времени он жил вместе со своим младшим братом Иппоси (Корэцунэ), которого беспокоили мимолетные прихоти юноши, его праздная созерцательность и тяга к бесприбыльным литературным поискам, и он настоятельно советовал будущему драматургу заняться чем-либо другим и приобрести более полезную и серьезную профессию, положим, стать врачом. Благодаря своим сочинениям, этот брат считался в свое время признанным медицинским авторитетом, так что его усыновила семья Хираи Дзиана, личного врача феодала Ода Нагаёри. Рассказывают, что, когда он посоветовал брату найти своему таланту более достойное применение, чем написание пьес для кукольного театра, Тикамацу ответил ему в духе Мольера: возможно, писать пьесы менее вредно, чем писать медицинские трактаты, поскольку в последнем случае опечатки или ошибки могут иметь для людей непоправимые и роковые последствия. Подобно Франсису Карлсу, брат мог бы сказать, что "изо всех людей самые счастливые - врачи; ибо каких бы успехов они ни добились, общество их осудит". И мы можем представить, как юный драматург с язвительной усмешкой отвечал: "О да, и какие бы ошибки они ни совершали, земля их скроет"^*. Медицинская практика - профессия благородная и предназначена для благородных; но после плохой пьесы опускается только занавес, а после плохого рецепта опускают шторы в доме умершего. На смену актерам приходят уборщики; а за доктором следуют могильщики. Так мог рассуждать Тикамацу, когда он сравнивал обе профессии, и поэтому продолжал писать свои пьесы, предоставив своему брату заниматься составлением рецептов.

^* (Примерно на 100 лет раньше чем-то похожий путь проделал Рабле. В юности он провел несколько лет в францисканском монастыре в Фонтанэ-ле-Комзэ, а потом в бенедиктинском монастыре в Майезэ. Затем он изучал медицину и получил должность врача в гостинице "Дье" в Лионе. В конце концов он наиболее преуспел благодаря своим знаменитым сочинениям "Гаргантюа" и "Пантагрюэль" и оказался под опекой итальянского кардинала.)

Возможно, вследствие этого краткого знакомства с профессией Гиппократа Тикамацу приобрел некоторые познания в области естествознания и медицины, несколько большие, чем те, какими обыкновенно обладали обычный придворный или ученик священника. Возможно, какие-то отрывочные знания позволили ему высмеивать в "Календаре любви" женский промискуитет: "Посмотрите на диких уток и на уток-неразлучниц в пруду или же на ласточек, гнездящихся под карнизами. У них один самец совокупляется только с одной самкой, так ведется у всех тварей. Какая самка, за исключением собаки и кошки, приносит от разных отцов разномастных детей?" Возможно, в "Прекрасных дамах за поэтическими картами" слышится отзвук каких-то знаний по естествознанию, приобретенных им в бытность при дворе: "Я слышал, что синица, которую недавно подарил мне господин Кадоваки, может показать разные трюки, например пролететь через кольцо или принести воду, стоит лишь подать ей знак". Но уже что-то более профессиональное звучит в той же пьесе, когда беременная Карумо во время ухаживаний одного из своих любовников, предлагающего жениться на ней, чтобы спасти ее честь, говорит: "Следует мне благоразумно сделать аборт, или же позволите мне родить ребенка?". Тот отвечает: "Подобная процедура может оказаться опасной для матери, поэтому я против нее. Ради моей дорогой девочки я хотел бы, чтобы она родила легко и естественно". В "Самоубийстве влюбленных в Амидзима" Тикамацу упоминает о распространенном лекарстве для детей, которое тогда часто продавалось в Осака и изготавливалось по тайному корейскому рецепту. Уходящая мать взывает к своему мужу: "Не забывайте поутру давать им по маленькой пилюле Куваяма, еще до сладких лакомств, только-только они проснутся" - достойное врача наставление по соблюдению предписаний. В "Девушке из Хаката" он напоминает зрителям об еще одном предрассудке, распространенном среди простого народа, когда говорит: "А солома лечит ноги от лома, от онемения". Вероятно, слушателям был знаком обычай прикладывать ко лбу рисовую солому, чтобы устранить онемение ноги.

Таким образом, тут и там, во всех своих произведениях он облекает собственные отрывочные знания в какой-нибудь легкодоступный рассказ и включает в текст пьес все те немногие научные сведения, которые, вероятно, были распространены в его время.