Классическая литература

Такое же социальное расслоение наблюдалось и в литературе, которая расцвела после того, как образование пустило корни. Под покровительством провинциальных аристократов, поощрявших изучение китайских классиков, религии и культуры, находились различные школы. Вскоре, как и в средневековой Европе, они наладили выпуск литературной продукции, что свидетельствовало о наступлении эпохи схоластики. Как мы уже видели, по прошествии короткого времени соперничающие философские школы вступили в конфликт друг с другом. Политическая изоляция Японии благоприятствовала развитию самоанализа. И довольно странно для нации, столь безразличной к метафизике, что произошло возобновление споров о враждующих китайских философских учениях и их толкованиях. Дебаты между приверженцами учений Чжу Си и Ван Янмина^* были столь же бурными, как и между номиналистами и реалистами в средневековой Европе. Но взятые в целом приверженцы китайских наук, или кангакуся, несмотря на разногласия по частным вопросам, влияли на изучение классической литературы и философии ничуть не меньше, чем европейские эллинисты. И в этом они находили моральную и материальную поддержку у токугавского правительства - бакуфу, ибо, стремясь построить социальный и политический механизм на основе конфуцианской философии и этики, сёгун окружил себя плеядой ученых.

^* (Ван Янмин (яп. Оёмэй) (1472-1528) - китайский философ, признававший лишь интуитивное знание. Согласно его учению, мир заключен в сердце человека, и для его познания нужно углубиться в свое сердце. Его философская концепция пользовалась большой популярностью в Японии XVII в. Существовала целая философская школа Оёмэйгакуха (примеч. пер.).)

Мы не будем подробно останавливаться на литературных трудах ученых-кангакуся. Упомянем только самого выдающегося из них - Кайбара Экикэн. Он родился в 1630 г., почти всю жизнь провел в Киото, где был врачом (несомненно, он был знаком с голландской наукой, просачивавшейся в страну через узкие ворота Нагасаки), а потом окончательно обосновался в императорской столице, где писал книги и читал лекции. Ему принадлежит более ста трудов по китайским классикам, а также значительное число стихотворений в классическом стиле. Умер он в 1714 г. Он был типичным и наиболее выдающимся представителем вышеупомянутой большой плеяды приверженцев китайских наук. Если советник сёгуна Хаяси Радзан был основателем целой династии официальных кангакуся, или ученых-синофилов, то роль, которую сыграл Экикэн, была не менее важной. "Единственной целью его сочинений было принести пользу своим согражданам. Его энергичный и мужественный стиль совершенно лишен риторических украшений и тех языковых вольностей, к которым так тяготели современные ему драматурги и новеллисты. Чтобы сделать свои теории понятными даже детям и необразованным людям, он стремился по мере возможности пользоваться национальным фонетическим письмом - каной. Хотя он, возможно, и являлся самым выдающимся ученым своего времени, в нем не ощущалось даже намека на педантизм. Произведения Экикэна пронизаны моралью, основанной на простом здравом смысле. Едва ли возможно переоценить их значение и ту пользу, которую он принес стране своими сочинениями" [2, с. 237]^*.

^* (В русском переводе см.: Астон В. Г. История японской литературы. Владивосток, 1904, с. 179. Уильям Дж. Астон (1841-1911) - видный английский японовед, специалист по классической культуре (примеч. ред.).)

Некоторые иностранные критики, и в первую очередь У. Дж. Астон, склонны пренебрежительно указывать на ограниченность классической традиции, хотя при этом они отмечают значение ее возрождения для очищения языка и литературы этого периода. Но сколь бы ограниченной ни была эта традиция, нельзя отрицать, что, избавившись от педантизма и нелепых споров, она внесла большой вклад в национальную культуру. И поскольку ничто не проходит бесследно, даже труд представителей китайских наук сыграл свою роль в развитии новых движений в народной литературе. Астон справедливо отмечает, что в XVII в. интерпретаторы китайской философии словно бы с презрением отвернулись от буддийского мистицизма. "Жизненный идеал кангакуся был абсолютно иным. Для буддиста превыше всего духовная сфера жизни. Ради нее люди должны отвернуться от всего мирского, порвать семейные узы и скрыться в монастыре или обители, чтобы вести там чистую и праведную жизнь, соблюдая религиозные обряды и занимаясь благочестивой медитацией. Китайская же философия, напротив, преследует исключительно практические цели. Ее сущность можно выразить одним словом - долг. Все аспекты человеческих отношений были предписаны Небом, и задача человека не в том, чтобы уклоняться от возложенных на него обязанностей, как того требует буддизм, а любыми средствами выполнять их. Япония многим обязана кангакуся той эпохи. Для своей страны и для своего времени они воистину были солью земли, а их сочинения, должно быть, помогли преодолеть пагубное влияние совсем иного рода литературы, которая тогда начала наводнять страну... Современный литературный японский язык многим обязан кангакуся, особенно жившим в XVII и в начале XVIII в. Более ранний японский язык, например, таких сочинений, как "Тайхэйки"^*, совершенно не подходил для выражения новых идей, порожденных оживлением научной деятельности и государственными преобразованиями. Социальные перемены и заметный прогресс на пути цивилизации и искусства, сопровождавшие этот процесс, требовали новой лексики. Подобно тому как мы использовали для той же цели латынь и греческий, так и кангакуся обогатили свой язык, включив в него множество китайских слов. В последующие времена этот процесс был доведен до крайности. Но такие ученые, как Араи Хакусэки или Муро Кюсо^**, не были педантами. Они были практичными людьми, которые привыкли использовать свои кисти для практических целей, и писали не для того, чтобы продемонстрировать свой ум и знания, а чтобы быть понятыми. Благодаря их усилиям не только значительно обогатилась лексика японского языка, но он приобрел ясность и точность, что было недостижимо при более тяжеловесной форме старого языка" [2, с. 265-266]^***.

^* ("Тайхэйки" ("Повесть о великом мире") - памятник военно-феодального эпоса, посвященный событиям гражданской войны XIV в. (примеч. ред.).)

^** (Араи Хакусэки (1657-1725) - видный ученый и политик, автор трудов по философии, истории, географии и политике.

Муро Кюсо (1685-1734) - ученый-китаевед, последователь философии Чжу Си. Автор сочинений по философии, этике, политике и военному искусству (примеч. пер.).)

^*** (Русский перевод см.: Астон В. Японская литература. Владивосток, 1904, с. 196, 202.)