Глава IV. СССР - Япония и разрядка международной напряженности

Цели японской внешней политики и СССР

Японская внешняя политика не осталась в стороне от процесса ослабления международной напряженности. В целом подход Японии к разрядке, особенно в первой половине 70-х годов, характеризовался заинтересованностью в продолжении и углублении этого процесса. Позиция Японии определялась в значительной степени и линией Соединенных Штатов. К концу 70-х годов в Токио наметилась тенденция к выработке общего с западноевропейскими странами подхода к политике разрядки.

Годы разрядки создали наиболее благоприятные условия для расширения международных связей с десятками стран, показав, что атмосфера мирного сотрудничества в наибольшей степени отвечает интересам Японии с ее чрезвычайно высокой степенью зависимости от иностранных источников сырья и энергоносителей. Значительно увеличилось число обменов официальными визитами между лидерами Японии и зарубежных стран, расширилось ее участие в решении проблем общемирового характера, активизировалась деятельность японских представителей в ООН и других международных организациях.

Активные действия японской дипломатии были во многом продиктованы давним стремлением токийского руководства вывести Японию на международную арену в качестве первостепенной политической силы, привести "политический облик" Японии в соответствие с ее весом "великой экономической державы".

Еще в конце 1962 года премьер-министр X. Икэда выдвинул доктрину так называемых "трех столпов" капиталистического мира¹. Ставя Японию в один ряд с Соединенными Штатами и странами "Общего рынка", Икэда настаивал на признании за Японией соответствующего места в решении международных проблем. Министр иностранных дел К. Айти в ноябре 1969 года заявил о необходимости для Японии "разработать стратегию мировой политики, подобающую великой державе"².

¹ (См. Асахи. - 1962. - 15 нояб.)

² (Ганмусё кохёсю, 1969. - Токио, 1971. - С. 107.)

Министерство иностранных дел Японии подчеркивало в "Голубой книге" за 1971 год, что японская дипломатия должна исходить из того, что "наша национальная мощь стала особенно значительной за последние годы... Япония переходит сейчас в международном сообществе с позиций берущего на позиции дающего и превращается из объекта в субъект мировой политики, оказывая своим отношением к явлениям международной жизни и своими действиями немалое влияние на общее положение в мире". Отсюда МИД Японии ставил перед японскими дипломатами задачу "не преследовать мелкие, кратковременные выгоды", а сконцентрировать усилия на "обеспечении долговременных глобальных интересов нашей страны"¹.

¹ (Цит. по Петров Д. В. Япония в мировой политике. - М 1973 - С. 54.)

На рубеже 60 - 70-х годов японская внешняя политика приобрела некоторые новые черты, основанные на учете изменившегося соотношения сил в мире. Хотя влияние Японии в мировых делах еще значительно уступало влиянию других капиталистических держав, японская внешняя политика вышла за пределы Азии. Японии стали небезразличны события, происходившие на Ближнем и Среднем Востоке, в Европе, Африке, Латинской Америке. Министр иностранных дел Японии М. Охира заявил в 1972 году: "Колоссально возросли потребности Японии в источниках сырья и рынках сбыта, и сфера действий Японии охватывает не только Азию, но и весь мир... Япония не может быть изолированной от остального мира ни на один миг. Позиция стороннего наблюдателя может грозить упадком Японии"¹. Эти тенденции еще более усилились к концу 70-х годов.

¹ (Pacific Community. - 1972. - No 3. - P. 410.)

К проведению политики глобального характера Японию толкали и объективные факторы исторического развития. Научно-техническая революция ускорила процессы интернационализации капитала, экономической жизни, науки. Она потребовала интенсивного развития научно-технического обмена, привела к международному сотрудничеству в решении таких общечеловеческих проблем, как освоение Мирового океана, сохранение окружающей среды, исследование космоса. Она расширила международный экономический обмен, ускорила процессы интеграции и т. д.

Рассматривая тесное сотрудничество со странами так называемого "свободного мира" как основу основ своего внешнеполитического курса, правящие круги Японии в то же время стремились путем различного рода дипломатических акций добиться осуществления тех глобальных целей, которые ставились ее новой внешнеполитической доктриной.

Первая из них - укрепление позиций Японии внутри империалистической системы на основе союза с Соединенными Штатами. Учитывая постепенное изменение соотношения сил в пользу Токио и стратегическую заинтересованность Вашингтона в сохранении самых тесных связей со своим дальневосточным партнером, правящие круги Японии стремились добиться пересмотра системы взаимоотношений в рамках союза с США и придания ему равноправного характера. Формулируя эту позицию, премьер-министр Э. Сато в программной речи в парламенте 14 февраля 1970 г. заявил, что Японии "следует прилагать дальнейшие усилия, чтобы создать новые японо-американские отношения, соответствующие новой эпохе в бассейне Тихого океана"¹.

¹ (Вага гайко-но кинкё. - 1970. - № 14. - С. 352.)

В Токио вызывало большое неудовольствие то, что американская дипломатия часто игнорировала мнение своего союзника, а иногда действовала и вопреки его интересам. Так, предпринятые в период администрации Р. Никсона меры, задевавшие экономические позиции Японии, сопровождались, по мнению Токио, некоторыми внешнеполитическими акциями, идущими вразрез с интересами японского правительства. В Японии эти акции окрестили "шоками Никсона"¹. В ответ Япония пошла на осуществление внешнеполитических инициатив по крупным международным проблемам без предварительного согласования их с Вашингтоном. Именно такой характер носили, в частности, внешнеполитические акции кабинета К. Танака (1972 - 1974 гг.). Правительство Танака установило дипломатические отношения с КНР в 1972 году, опередив США в степени развития связей с Китаем (США, как известно, установили дипломатические отношения с КНР только в 1979 г.); установило дипломатические отношения с СРВ, МНР, ГДР; предприняло шаги к развитию связей с СССР; изменило курс в отношении арабских стран и т. д.

¹ (Визит Р. Никсона в КНР в 1972 году был осуществлен даже без предварительного уведомления Японии. Администрация США заставила Японию ревальвировать иену, что понижало конкурентоспособность японского экспорта и т. д.)

Опасаясь нарастания в Японии тенденции к проведению самостоятельного курса, президент Дж. Форд (1974 - 1976 гг.) внес в американскую политику в отношении Японии определенные коррективы, высказав намерение подтянуть связи с дальневосточным союзником до уровня отношений со странами НАТО. В провозглашенной им в 1975 году "тихоокеанской доктрине" единственным гарантом безопасности в Азии объявлялись Соединенные Штаты; Япония и КНР были названы "равными партнерами".

Доктрина Форда была направлена на то, чтобы восстановить частично утраченное Соединенными Штатами господствующее положение на Тихом океане и в Восточной Азии и одновременно ограничить рост политической и экономической мощи Советского Союза, противодействовать его миролюбивой политике в регионе. Одним, из главных условий осуществления целей доктрины провозглашалось "равное партнерство с Японией".

Администрация Дж. Картера (1976 - 1980 гг.) довольно последовательно проводила в жизнь курс своего предшественника.

Укрепление позиций Советского Союза, других социалистических стран на международной арене, в том числе на Дальнем Востоке, успехи национально-освободительного движения в странах Азии, растущие трудности, с которыми сталкивались США в обеспечении своих военно-политических интересов в различных районах мира, привели в 70-е годы к увеличению удельного веса Японии во внешнеполитической стратегии США. Соединенные Штаты, рассматривая Японию как своего наиболее важного и надежного союзника в Азии, как партнера по осуществлению долгосрочных планов Вашингтона в районе Тихого океана, стремились переложить на нее часть функций по поддержанию экономической и политической стабильности проамериканских реакционных режимов в этом районе, настойчиво пытались привлечь Японию к расширению военно-политической поддержки антинародного режима Южной Кореи.

Япония оказалась вовлеченной в глобальную перегруппировку сил, которая была предпринята во имя достижения целей агрессивной политики Вашингтона. После падения шахского режима в Иране американский империализм предпринял попытку укрепить свои позиции в районе Персидского залива не только со стороны Средиземного моря, но и со стороны Индийского океана. Возникли планы создания 5-го флота, которые требовали перемещения в зону Индийского океана части военно-морских сил США из Тихого океана. Отсюда вполне понятно стремление Пентагона переложить часть функций тихоокеанского 7-го флота на военно-морские силы партнеров по военным блокам. Возникли концепции о взаимозависимости капиталистических стран, идеи "перераспределения бремени" и т. п.

С середины 70-х годов Вашингтон усилил нажим на Японию, с тем, чтобы побудить ее взять "большее бремя" по обеспечению обороны своей собственной территории, а также защиты морских коммуникаций Запада в Тихом океане.

Процесс расширения и углубления американо-японского военного партнерства особенно активизировался в конце 70-х годов. В 1978 году были разработаны и одобрены правительством двух стран "Основные принципы сотрудничества в области обороны", предусматривавшие совместное американо-японское военное планирование, более тесное сотрудничество в проведении военных мероприятий и разделении сфер ответственности. Япония брала на себя ряд задач по патрулированию океанских коммуникаций, развертыванию противолодочных и противовоздушных средств, а также по тыловому обеспечению американских военных баз на японской земле. В 1979 году штабы вооруженных сил США и Японии впервые приступили к планированию совместных боевых операций.

Твердя о "равноправном партнерстве", Вашингтон ратовал отнюдь не за то, чтобы Токио активнее участвовал в решении общемировых проблем. Правящие круги США стремились достичь, прежде всего, повышения военно-политической роли Японии в рамках "договора безопасности", обеспечивающего американское военное присутствие в Азии.

Вторая важнейшая цель японской политики, вытекающая из ее новой внешнеполитической доктрины, состояла в том, чтобы не допустить прямой конфронтации с Миром социализма и использовать развитие связей с социалистическими странами, в первую очередь с Советским Союзом, для повышения авторитета Японии и укрепления ее позиций на международной арене.

Учитывая растущие авторитет и влияние Советского государства в Азии и во всем мире, японские правящие круги постепенно пришли к пониманию необходимости более активного развития добрососедских отношений с Советским Союзом. На эту важную задачу указывали премьер-министры Икэда и Сато. Министр иностранных дел Японии Т. Фукуда в 1972 году подчеркивал, что "развитие добрососедских, дружественных отношений между Японией и Советским Союзом не только отвечает интересам этих двух стран, но и содействует миру и стабильности на Дальнем Востоке". Фукуда обещал развивать всесторонние связи с Советстким Союзом, "учитывая важное место, занимаемое СССР в международной политике, и большое влияние, которое он имеет в Азии как наш сосед"¹.

¹ (Information Bulletin. - 1972. - No 3. - P. 7.)

Такая позиция Японии была встречена с удовлетворением и пониманием в Советском Союзе. Советское правительство, неизменно руководствуясь ленинскими принципами мирного сосуществования, неоднократно выражало готовность к установлению добрососедских, дружественных отношений с Японией в интересах мира и на благо народов обеих стран. К началу 70-х годов торгово-экономические связи между СССР и Японией достигли весьма значительных масштабов, и Япония вышла на первое место среди торговых партнеров Советского Союза из числа развитых капиталистических стран.

70-е годы привнесли много нового и в отношения Японии с Китаем. Совместное заявление (от сентября 1972 г.) о восстановлении дипломатических отношений между Японией и КНР, признании Тайваня частью Китая и др. проложило путь к значительному расширению контактов между двумя странами по всем линиям.

Необходимость развития отношений с СССР, КНР и другими социалистическими странами находила все большее понимание в правящих кругах Японии.

В феврале 1972 года, как отмечалось выше, я встретился с Т. Уцуномия в парламенте. Он протянул мне оттиск своей статьи, опубликованной в журнале "Сэкай" в апреле 1968 года (надпись на брошюре была сделана по-русски; в ходе разговора он произнес несколько слов на русском языке). В своей статье Уцуномия резко критиковал американскую политику в Азии, подчеркивал опасность американских военных сооружений на японской территории для национальной безопасности Японии и мира в Азии. Высмеивая попытки американского руководства оправдать свою политику в Юго-Восточной Азии и на Дальнем Востоке ссылками на "угрозу коммунизма", Уцуномия высказывался за мирное сосуществование государств региона, настаивал на установлении дипломатических отношений с КНДР и ДРВ, признании КНР.

В ходе беседы он снова настойчиво повторил свою идею: безопасность на Дальнем Востоке не может быть обеспечена без участия СССР и Китая. Необходимо соглашение между Японией, СССР, КНР и США. Убежденно и подробно Уцуномия развивал и обосновывал реалистическую, здравую мысль о важности для мира в Азии соглашения между четырьмя державами. Широкая аргументация, глубокий анализ общей международной обстановки свидетельствовали, что эта идея им всесторонне продумана, что он убежден в целесообразности ее реализации.

Уцуномия упорно отстаивал свои взгляды и в последующие годы. Он вышел из либерально-демократической партии и стал выступать в качестве независимого члена парламента. В марте 1981 года я прочел в японской газете "Асахи" сообщение о том, что независимый член верхней палаты Токума Уцуномия и ряд других депутатов нижней и верхней палат приняли решение создать Ассоциацию содействия развитию отношений между Японией, СССР и Китаем и достижения разоружения. Осенью 1985 года в составе делегации Общества японо-советской дружбы Уцуномия посетил Советский Союз. В 1986 году он активно выступал против присоединения Японии к американской программе "звездных войн".

Понимание значения для Японии развития отношений с СССР и другими социалистическими странами нашло отражение в докладе о внешней политике, разработанном в середине 70-х годов Организацией по развитию комплексных исследований (NIRA) - одним из крупнейших и влиятельнейших "мозговых трестов" Японии. В нем подчеркивалось, что "для обеспечения мира и стабильности в Азии на низком уровне баланса военных сил в дипломатии и политике обеспечения безопасности упор необходимо делать на многосторонних дипломатических усилиях, направленных на стабилизацию мирного сосуществования с Китаем и СССР, Северной Кореей, Вьетнамом, странами с разными социальными системами". Более того, провозглашалась "необходимость непрестанных поисков путей к созданию в Азии новой структуры мира, выходящей за рамки японо-американской системы безопасности". Ее основой должна была явиться "дипломатия равноудаленности от Китая и СССР"¹.

¹ (Цит. по Масаюки Я. Интернационализация японского капитализма и внешнеполитическая стратегия // Правящие круги Японии: механизм господства. - М., 1984. - С. 20.)

Однако в результате обострения по вине США между, народной напряженности в начале 80-х годов эта концепция была отвергнута. Токио взял курс на усиление союза с западными странами. Приоритет был отдан процессу роста военного потенциала, расширения и углубления японо-американских союзных связей, что не могло не сказаться негативным образом на советско-японских отношениях.

Среди приоритетов японской внешней политики видное место принадлежало Юго-Восточной Азии. Японские монополии стремились превратить этот регион в зону своих преобладающих интересов путем всемерного расширения и укрепления экономического, политического и идеологического влияния на расположенные здесь государства. Планы установления военного контроля над регионом тщательно скрывались. На словах Токио подчеркивал мирный характер японской политики в странах Юго-Восточной Азии.

Неспособность американского империализма добиться своих целей в Индокитае, провозглашение президентом США Р. Никсоном в июле 1969 года "гуамской доктрины", которая предполагала увеличение бремени азиатских стран в военных усилиях США и некоторое сокращение американского военного присутствия в Азии, были расценены правящими кругами Японии как удобный случай для быстрого и решительного расширения своего влияния в этом районе. Трезво оценивая возможности своей страны и реальное соотношение сил, японские правящие круги считали неизбежным тесное сотрудничество с другими империалистическими государствами для достижения своих целей в Азии, что отнюдь не снижало их стремления утвердить лидерство Японии в решении азиатских проблем¹.

¹ ("Япония должна стремиться развивать страны Азии в сотрудничестве с США и европейскими державами, - указывал М. Охира. - В качестве влиятельного члена таких международных организаций, как Организация экономического сотрудничества и развития, ГАТТ, Международный валютный фонд, Япония должна стать посредником в деле укрепления сотрудничества между Азией, с одной стороны, и Соединенными Штатами и европейскими державами - с другой, в целях развития Азии" (Кокусай дзихё. - 1969. - Нояб. - С. 6).)

В 60-х годах на свет появились проекты создания так называемого "азиатско-тихоокеанского сообщества" с участием не только Японии и стран Азии, но также США, Канады, Австралии и Новой Зеландии.

Планы создания "азиатско-тихоокеанского сообщества" были разработаны и активно пропагандировались Т. Мики, когда он занимал пост министра иностранных дел в 1966 - 1968 годах. К. Аити, сменивший Мики на этом посту, сохранил в своем арсенале концепции "азиатско-тихоокеанского сообщества"¹. В конце 70-х годов эту идею перехватили США, которые не желали, чтобы лидерство в новом объединении попало в руки Японии. В 1979 году вопрос об "азиатско-тихоокеанском сообществе" обсуждался в подкомиссии по делам Дальнего Востока и Азии палаты представителей конгресса США. Она поручила госдепартаменту вести дальнейшее изучение и подготовку к осуществлению этой идеи.

¹ (См. подробнее Петров Д. В. Япония в мировой политике. - С. 58 - 59.)

Указанное обсуждение в конгрессе США заставило Токио вернуться к замыслу создания "азиатско-тихоокеанского сообщества". В числе его участников наряду с Японией назывались Соединенные Штаты, Канада, Австралия, Новая Зеландия, а также пять стран АСЕАН (Индонезия, Филиппины, Таиланд, Малайзия, Сингапур). И американские и японские авторы старательно оговаривали, что членами сообщества должны стать государства "с рыночной экономикой". Великая тихоокеанская держава СССР, а также СРВ, Лаос, Кампучия и др. автоматически исключались из него. Позднее Япония стала рассматривать вопрос о привлечении в "сообщество" Китая, ссылаясь на объявленную им политику "открытых дверей".

Премьер-министр Д. Судзуки, выступая в июне 1982 года в Гонолулу, вновь поднял вопрос об "азиатско-тихоокеанском сообществе". При этом он сделал акцент не на экономических, а на политических аспектах проблемы. Судзуки характеризовал США и Японию как основных "гарантов мира и стабильности"¹.

¹ (См. Japan Quarterly. - 1985. - Apr. - June. - P. 136.)

Что касается США, то под лозунгом создания сообщества они стараются объединить усилия империалистических государств и стран Юго-Восточной Азии для противодействия мировому социализму и национально-освободительному движению. США и Япония в 1984 году провели серию официальных переговоров с предполагаемыми участниками группировки. В июле 1984 года на ежегодной встрече министров иностранных дел государств АСЕАН, США, Японии, Канады, Новой Зеландии была достигнута договоренность о сотрудничестве 11 стран в целях содействия торговле и экономическому развитию, однако руководители стран АСЕАН ясно дали понять, что они против того, чтобы облекать это сотрудничество в жесткие организационные формы.

Учитывая рост опасений в Юго-Восточной Азии по поводу возможности превращения сообщества в военный блок или японскую "сферу сопроцветания", Я. Накасонэ во время своих визитов в 1984 - 1985 годах в страны АСЕАН и Океании приложил немало усилий, чтобы доказать сугубо мирный характер проектируемой организации. В январе 1985 года он несколько по-иному сформулировал принципы ее деятельности: сотрудничество должно распространяться только на три сферы - экономику, научно-технические связи и культуру. Оно не должно быть направлено на формирование группировки типа ЕЭС.

К идее "тихоокеанского экономического сотрудничества" Советский Союз, как заявил М. С. Горбачев в июле 1986 года, отнесся без предубеждений. Он готов присоединиться к размышлениям о возможных основах такого сотрудничества, разумеется, если оно мыслится не по навязанной кем-то блоковой, антисоциалистической схеме, а как результат свободных дискуссий без какой-либо дискриминации¹.

¹ (См. Правда. - 1986. - 29 июля.)

В 70-е годы Япония активно расширяла связи с государствами, которым она уделяла ранее сравнительно мало внимания, подтверждая тем самым свое намерение проводить "глобальную внешнюю политику", не ограничиваясь "зонами" или "регионами" Азии. Об этом свидетельствовало, в частности, увеличение числа визитов в Японию представителей ближневосточных и африканских стран и посещение этих государств японскими официальными представителями. Япония не отказалась от главных, традиционных объектов внешнеполитической деятельности: США, Восточной и Юго-Восточной Азии, СССР, стран Тихого океана, но в ее внешней политике стал проявляться заметный интерес к решению проблем других регионов: Ближнего Востока, Африки, Латинской Америки.

В заявлениях официальных кругов Токио и в комментариях мировой печати проявление Японией интереса к этим регионам связывалось с активизацией японской "дипломатии в области природных ресурсов". Япония, особенно после ближневосточного кризиса 1973 года, когда ее экономика оказалась под угрозой полного паралича в результате эмбарго арабских стран на вывоз нефти, стала активно стремиться обеспечить себе стабильный доступ к полезным ископаемым развивающихся стран, прежде всего Ближнего Востока, Африки и Латинской Америки. Японская дипломатия, действуя в интересах крупных монополий, проявляла повышенный интерес к странам, обладающим запасами нефти, урановой и железной руды, меди, алюминия и других полезных ископаемых. Не забывали японские эмиссары и поисков новых рынков сбыта для японских монополий.

Однако активность японской дипломатии на других континентах, достаточно отдаленных от Японских островов, свидетельствовала вместе с тем о растущем могуществе японского империализма, переходе его к глобальной стратегии, к настойчивому выдвижению претензий на роль великой державы. Важным средством повышения авторитета Японии на мировой арене японские правящие круги считали всемерную активизацию ее деятельности в ООН и других международных организациях, а также повышение статуса Японии в Организации Объединенных Наций.

Под "повышением статуса в ООН" правящие круги Японии подразумевали, прежде всего, предоставление Японии постоянного места в Совете Безопасности. Требование Японии было официально поддержано США, но против него возражали все другие постоянные члены Совета Безопасности и многие развивающиеся страны (Индия, Бразилия и др.), претендующие на такой же статус. Япония добивалась также исключения из Устава ООН статьи 107 о так называемых "враждебных государствах", воевавших против Объединенных Наций во время второй мировой войны.

Японское правительство неоднократно обращалось к сопредседателям (СССР и США) Комитета 18 государств по разоружению с просьбой о предоставлении Японии места в этом комитете. В мае 1969 года была достигнута договоренность о включении в состав комитета Японии и Монгольской Народной Республики¹.

¹ (После того как в состав комитета вошли еще шесть стран, число его членов возросло до 26, и он стал называться Комитетом по разоружению. С 1984 года называется Конференцией по разоружению. Состоит из 40 членов.)

Ценой больших усилий Япония добивалась избрания ее непостоянным членом Совета Безопасности в 1966 - 1967 и 1971 - 1972 годах. Японское правительство своим активным поведением в Совете Безопасности стремилось завоевать право быть постоянным членом Совета. Однако отсутствие в ряде случаев четко выраженной позиции, следование в принципиальных вопросах мира и безопасности за блоком НАТО не снискали ей авторитета.

В 1978 году Япония проводила большую работу, чтобы вновь быть избранной в качестве непостоянного члена Совета Безопасности ООН от группы азиатских стран, но потерпела поражение. В Токио это рассматривалось как "крупный провал" японской дипломатии. Были предприняты активные шаги по дипломатическим каналам, подключены торговые представительства для того, чтобы обеспечить избрание Японии в Совет Безопасности на следующих выборах. В 1980 и 1986 годах Япония была избрана в число непостоянных членов Совета Безопасности.

Япония добивалась назначения большего числа японских граждан на руководящие посты в Секретариате ООН. Японское министерство иностранных дел особое недовольство выражало тем, что из 29 высших постов в Секретариате ООН только один - директора департамента общественной информации в ранге помощника генерального секретаря - занимал японец Г. Акатани¹.

¹ (United Nations Diary. - L, 1973. - P. 9. Впоследствии директор департамента информации - японский гражданин - получил ранг заместителя генерального секретаря ООН.)

В обоснование своих требований японская дипломатия обычно ссылалась на желание "внести больший вклад в деятельность ООН"; не забывали японские представители упомянуть и о непрерывно увеличивающемся размере взносов их страны в бюджет ООН (по сумме взносов Япония стояла в 1970 г. на шестом месте после постоянных членов Совета Безопасности, а с 1974 - 1975 гг. передвинулась на третье место после США и СССР - 10,2% бюджета). Япония активизировала свое участие в деятельности специализированных организаций системы ООН: ЮНЕСКО, МОТ, ВОЗ, МВФ, ФАО и др.

Ставя своей задачей повышение статуса Японии в этой Организации, японская дипломатия не только добивалась предоставления своей стране более важной роли в решении мировых проблем, но и стремилась подготовить почву для выхода японских "сил самообороны" на внешнюю арену, в частности под прикрытием участия в "операциях ООН по поддержанию мира".

Во время моего визита в Токио в феврале 1972 года состоялась беседа с заместителем министра иностранных дел Японии Того. Японский дипломат обратил внимание на то, что Япония увеличивает свои взносы в бюджет ООН ежегодно, но до сих пор японские граждане в Секретариате ООН занимают лишь около 50 постов, подлежащих географическому распределению, тогда как японская квота составляет цифру в 104 человека. Японское правительство, подчеркнул он, настаивает на том, чтобы число японских сотрудников в Секретариате по крайней мере было удвоено, особенно в Политическом департаменте.

В свою очередь, я привлек внимание собеседника к вопросу о ратификации Японией Договора о нераспространении ядерного оружия. Я сослался на то, что проект договора о нераспространении ядерного оружия был одобрен (в 1968 г.) Генеральной Ассамблеей ООН, которая выразила надежду на возможно более широкое присоединение к договору как ядерных, так и неядерных государств. Договор имеет важное значение для предотвращения опасного для дела мира распространения ядерного оружия по нашей планете, что отвечает интересам всеобщего мира и безопасности.

Японское правительство затянуло подписание договора до февраля 1970 года. При этом свою подпись оно поставило перед самым вступлением договора в силу.

Договор вступил в силу 5 марта 1970 г., после того как его ратифицировали страны-депозитарии (СССР, ША, Англия) и еще 40 государств. Однако среди них Японии не было.

Советский Союз публично и по дипломатическим каналам не раз обращал внимание Токио на важность оговора, его широкое международное признание и значение для развития международного сотрудничества в области мирного использования энергии атома и общего оздоровления международной обстановки.

Было известно, что в Японии развернулась острая политическая борьба по вопросу о ратификации договора. В правящих кругах страны имелось немало его противников. Откладывание ратификации договора вызывало растущее беспокойство, особенно среди стран Юго-Восточной Азии, которым появление японских вооруженных сил, оснащенных ядерным оружием, казалось вполне возможным. Это затрудняло проникновение японских монополий в государства этого региона.

Я настойчиво спрашивал, когда японское правительство намеревается откликнуться на призыв мирового сообщества. В ответ Того заявил, что правительство сначала должно изучить последствия участия в договоре для японской атомной индустрии, в частности предоставления Международному агентству по атомной энергии (МАГАТЭ) права осуществлять контроль за выполнением обязательств по договору. При этом Того сослался на то, что инспекторы МАГАТЭ, приглашенные для выработки соглашения относительно проверки выполнения обязательств по договору, якобы проявили слишком большой интерес к некоторым вопросам технологии, составляющим секреты японских ученых. Они потребовали, утверждал он, допуска на атомные предприятия, предъявления им всей документации по производству ядерной энергии и т. д.

В ответ я заметил, что, насколько мне известно, в МАГАТЭ выработаны соответствующие документы для установления контроля, и требования инспекторов должны укладываться в определенные рамки. Поскольку вопросы разоружения к деятельности МАГАТЭ входили в компетенцию моего департамента, я довел до сведения генерального директора МАГАТЭ С. Эклунда претензии японского министерства иностранных дел. Он заверил меня, что инспекторы действовали в соответствии с признанными организацией нормами.

В японской буржуазной печати, в выступлениях политических деятелей не раз говорилось о необходимости для Японии обладания ядерным оружием в целях безопасности. Имея это в виду, я напомнил собеседнику о резолюции Совета Безопасности от 19 июня 1968 г., предусматривающей принятие эффективных мер в случае агрессии с применением ядерного оружия, и о заявлениях правительств СССР, США и Англии относительно обеспечения поддержки в соответствии с Уставом ООН неядерного государства - участника договора, которое станет жертвой акта агрессии с применением ядерного оружия или объектом угрозы такой агрессии. Впоследствии США, не желая выпускать из-под своего контроля вопросы "ядерной безопасности" Японии, стали оказывать нажим на японское правительство. Широкие демократические круги страны также требовали отказа от ядерного оружия.

В 1976 году Япония ратифицировала Договор о нераспространении ядерного оружия.

Теоретической базой деятельности японской дипломатии для обеспечения ведущих позиций Японии на мировой арене стала концепция так называемой многополюсной, или "многосторонней", дипломатии. Ее провозгласило правительство Т. Фукуда (1976 - 1978 гг.), а затем подтвердило правительство М. Охира (1978 - 1980 гг.). Концепция "многосторонней мирной дипломатии" была направлена, по определению японских официальных лиц, на "сотрудничество с США и установление, и развитие дружественных отношений со всеми зарубежными странами". Разработка этой концепции в правительстве и министерстве иностранных дел Японии совпала с конкретным решением приступить к заключению японо-китайского договора, означавшим отказ Японии от прежней "политики равных расстоянии", проводившейся в отношении СССР и КНР.

Идя на сближение с КНР и не делая таких же шагов в отношении Советского Союза, Япония вынуждена была искать замену прежнего лозунга перед лицом общественного мнения внутри страны и за рубежом, а также в целях реализации своей долгосрочной стратегической линии. В рекомендациях научно-исследовательского института Номура подчеркивалась необходимость отказа от "политики равноудаленности" и перехода к "динамическому балансу" в отношении СССР и КНР (что по пути совпадает с концепцией "многосторонней дипломатии"). Концепция "многосторонней дипломатии" давала возможность японскому руководству предпринимать практически любые (в рамках американской стратегии) шаги, не связывая их в то же время какими-либо обязательствами "равной" или "равноудаленной" политики в отношении третьих стран. Кроме того, определение "многосторонней дипломатии" не противоречило ориентации внешней политики Японии на США.

В интервью газете "Санкэй" 3 сентября 1978 г. премьер-министр Фукуда заявил: "Многосторонняя дипломатия, о которой я говорю, это не дипломатия "равных расстояний". Я совершенно не имею в виду иллюзорно аявлять о "равных расстояниях" в отношении всех стран. Однако, если говорить о том, что является основой этой дипломатии, какая страна нам ближе всего, то следует назвать США"¹.

¹ (Санкэй. - 1978. - 4 сент.)

Во внешнеполитическом плане инициаторы "многосторонней дипломатии" рассчитывали, прежде всего, преодолеть с ее помощью сильные антияпонские настроения, которые были распространены среди стран Юго-Восточной Азии и других развивающихся государств. Она также рассматривалась японским руководством как одно из средств стимулирования общеклассовой солидарности правящих кругов западных стран. С ней связывались и намерения заглушить растущий протест народов развивающихся стран против империалистической политики США, Японии и их западных союзников, направленной на вмешательство под видом "беспристрастного арбитра" в конфликтные ситуации в Юго-Восточной и Юго-Западной Азии, на Ближнем Востоке и Юге Африки.

Подход японских правящих кругов к общим международным вопросам и наиболее актуальным проблемам современности характеризовался определенной взаимосвязью с позицией, занимаемой дипломатией США. В заявлениях японского руководства настойчиво проводилась мысль о том, что внешнеполитическая деятельность Японии базируется на "дружественных отношениях" с США и исходит из наличия японо-американского военно-политического союза, являющегося "краеугольным камнем" японской внешней политики. В результате активность Японии в решении наиболее крупных проблем современности не находила выражения в самостоятельных предложениях. Практически все инициативы Токио на мировой арене, а также его реакция на крупные международные события редко выходили за рамки американской политики.

Все это определяло пассивный, зависимый от США характер позиции Японии в общих международных вопросах. Как правило, Япония не претендовала на постановку или обсуждение кардинально новых предложений, а настаивала на "поэтапном" решении уже выдвинутых задач. Американская дипломатия умело использовала "утилитарность" японской внешней политики для продвижения своей позиции в конкретных вопросах. США рассматривали Японию как своего "представителя" в некоторых странах Азии и Тихого океана с учетом того, что усиление японского присутствия в том, или ином регионе, важном для США, не приводило к коренным изменениям в "балансе сил", как это было бы расценено в случае активизации самих американцев. Вместе с тем Япония использовала свое особое положение в рамках глобальной политики Вашингтона, преследуя зачастую узконациональные цели, отвечающие, прежде всего интересам японских правящих кругов.

Другой чертой внешнеполитической деятельности Японии явилось резкое увеличение воздействия на нее экономического фактора. Проблемы, на первый взгляд чисто экономического плана, - такие как обеспечение американского и европейских рынков сбыта для японских товаров, валютный кризис и вынужденная ревальвация иены в 1973 году, поиск новых источников сырья, особенно в условиях энергетического кризиса, - вышли далеко за пределы активности частного капитала и стали решаться на государственном уровне, с помощью дипломатии и других мирных средств внешней политики.

Советский ученый Д. В. Петров справедливо писал, что характерной чертой японской внешней политики 70-х годов являлось "прежде всего, резкое возрастание удельного веса экономического фактора как в плане обеспечения дипломатическими методами наиболее благоприятных условий для экспансии монополий, так и с точки зрения более широкого применения экономических средств и методов внешнеполитической борьбы"¹.

¹ (Япония. - М., 1981. - С. 334.)

Подавляющее большинство проблем, которыми занималось министерство иностранных дел Японии, так или иначе, оказывались связанными с торгово-экономическими вопросами. Как отметил исследователь К. Мусякодзи, японские дипломаты в качестве международных агентов вынуждены обслуживать деловой мир и защищать его от конкуренции иностранных дельцов¹.

¹ (См. Внешнеэкономическая политика и дипломатия современного капитализма. - М., 1984. - С. 209 - 210.)

Посольства и миссии Японии проводили большую работу по сбору и первичной обработке торгово-экономической информации в странах своего пребывания. Сотрудники министерства внешней торговли и промышленности, чиновники министерства финансов, управления экономического планирования и других ведомств, а также прямые агенты деловых кругов, банков и т. д. составляли значительную часть аппарата дипломатических представительств Японии за рубежом.

Свободное от необходимости обеспечения сиюминутных прибылей, японское внешнеполитическое ведомство зачастую выступало с более широких политических позиций в интересах координации действий с другими империалистическими державами. Характерно, что с конца 70-х годов ради реализации долгосрочных политических целей японские правящие круги проявляли готовность поступаться в определенных пределах своими непосредственными экономическими интересами. Дипломатическим путем Япония пыталась решать экономические противоречия с США и Западной Европой, не допуская их развития до опасного уровня.

Однако под воздействием ряда факторов, в первую очередь отхода США от разрядки, политические мотивы все чаще стали выходить на передний план. Позиция Японии по целому ряду крупных проблем международной жизни в первой половине 80-х годов определяется сложным сочетанием различных элементов, которые в силу своей противоречивости приводят к "зигзагам" в ее внешней политике. Подобная "политизация" действий Японии на международной арене отнюдь не способствует расширению ее участия в мировых делах, росту ее международного авторитета. Напротив, ряд внешнеполитических акций Токио в 1978 - 1985 годах, в частности в отношении СССР, Китая, Афганистана, Вьетнама и др., свидетельствуют о том, что политические интересы берут верх тогда, когда это связано с достижением целей, выдвигаемых США или Западом в целом; выполнением "союзнического долга" перед Вашингтоном и т. д. Что же касается чисто политических инициатив, отражающих национальные интересы страны (по проблемам мира, безопасности, разоружения), то с такими инициативами Япония, по существу, не выступает.

Правящие круги Японии оказались не в состоянии трезво оценить те значительные сдвиги, которые произошли на мировой арене в 70-е годы. Рост экономического могущества и объективные возможности для проведения самостоятельного внешнеполитического курса не были использованы. Японское правительство продолжало расширять военно-политический союз с США, полагая, что это отвечает интересам страны в большей степени, нежели выдвижение самостоятельной политической линии. Усиление давления со стороны Соединенных Штатов, углубление взаимозависимости двух стран в экономической и политической областях привели к дальнейшему втягиванию Японии в орбиту американского влияния, ограничив для страны свободу политического маневрирования. Вследствие этого Япония не смогла добиться одной из основных внешнеполитических задач - поднять свой международный авторитет до уровня возросшей экономической мощи.