Заключение нового японо-американского договора и его антисоветская направленность

Несмотря на усилия правящих кругов, движение прогрессивной общественности против нового японо-американского договора, за мир и нейтралитет все более нарастало. Еще 28 марта 1959 г. был создан Национальный совет борьбы против договора с США, в который вошли представители КПЯ, социалистической партии, Генерального совета профсоюзов (Сохио) и других массовых демократических организаций. С апреля 1959 года по сентябрь 1960 года было проведено 22 кампании единых действий против подписания, а затем ратификации нового договора. В дни наиболее массовых выступлений в единых действиях принимали участие от 3 до 6 млн. человек. В Токио в демонстрациях участвовало до 600 тыс. человек. 27 ноября 1959 г. колонна демонстрантов направилась к зданию парламента, чтобы вручить правительству петицию с требованием прекратить переговоры с США. У парламента разыгралось настоящее сражение. Демонстранты карабкались по решетке ворот. Их стаскивали и избивали полицейские. Их место занимали другие. Наконец, ворота были сорваны. Толпа демонстрантов ворвалась в здание парламента, где состоялся гневный митинг.

Нередко колонны демонстрантов проходили мимо советского посольства. На голове каждого участника - красная повязка, на которой иероглифами были выведены два слова: "Ампо хантай" ("Долой договор безопасности"). Люди шли, крепко держась за бамбуковые шесты, чтобы не упасть и не быть раздавленными во время атак полиции. Демонстранты несли большие, в рост человека, куклы, изображавшие Н. Киси и американского президента Д. Эйзенхауэра. Они стояли на предпоследней ступеньке у виселиц (в Японии в то время широкой популярностью пользовался фильм о Нюрнбергском процессе "Тринадцатая ступень". Осужденные на казнь поднимались на 13 ступеней)¹.

¹ (Народное возмущение было столь велико, что даже дети, прыгая на тротуарах, распевали лозунг демонстрантов: "Ампо хантай", "Ампо хантай".)

Часто во главе колонн демонстрантов можно было видеть генерального секретаря социалистической партии Дсанума. Крупный, несколько грузный, он тяжело дышал, когда разговаривал. В народе его любовно называли "паровоз". Асанума прошел тяжелую школу более чем тридцатилетней борьбы за интересы трудящихся. Еще в 1923 году после окончания университета он включился в деятельность профсоюза горняков, а в 1925 году стал генеральным секретарем только что созданной рабоче-крестьянской партии. В марте 1960 года он был избран председателем СПЯ. Реакция ненавидела Асанума. Во время одного из его выступлений на митинге в сентябре 1960 года фашиствующий молодчик вскочил на трибуну и ударил его кинжалом в грудь, Асанума был смертельно ранен и вскоре скончался.

Сознание того, что новый договор с США все более впрягает Японию в военную колесницу американского империализма, овладевало не только передовыми слоями рабочего класса и интеллигенции. К тем же выводам приходили широкие массы японцев. Это не могло не сказаться и на воззрениях некоторых политических деятелей, которые реалистически подходили к оценке международного положения Японии.

Как-то весной 1959 года посол Н. Т. Федоренко и советники посольства были приглашены на обед к одному из видных представителей японских деловых кругов и политических деятелей Т. Такасаки. Еще в довоенные годы он был директором ряда крупных компаний, связанных с рыбным промыслом, затем - президентом компании тяжелой индустрии в Маньчжурии. В послевоенные годы Такасаки занимал посты министра внешней торговли и промышленности (1956 - 1959 гг.), не раз возглавлял японскую делегацию на советско-японских переговорах по рыболовству. Как и большинство рыбопромышленников, он проявлял заинтересованность в развитии и упрочении советско-японских отношений, поскольку их состояние оказывает влияние на уровень сотрудничества двух стран в области рыболовства в северо-западной части тихого океана, в открытом море и в районах, смежных: территориальными водами СССР на Дальнем Востоке.

Хозяин представил меня одному из гостей. Коренастый, невысокого роста, с большими глазами на смуглом лице, гость назвал себя Итиро Коно. Имя Коно было в Японии широко известно. Он считался одним из претендентов на лидерство в правящей либерально-демократической партии. В прошлом Коно был президентом крупнейшей в Японии рыболовной компании "Ничиро", министром земледелия и лесоводства, одним из руководящих деятелей либерально-демократической партии. В январе 1959 года он ушел с поста председателя исполнительного комитета ЛДП. Весной, когда мы встретились, Коно не занимал ни государственных, ни партийных постов, но в парламенте за ним шла группа депутатов, "фракция Коно", входившая в основное течение правящей партии¹.

¹ (Влиятельная в Японии газета "Джапан тайме" 30 января 1959 г. характеризовала его как политика, "бесстрашного в борьбе с врагами, способного принимать смелые решения".)

Я высказал несколько комплиментов по поводу книги Коно "Теперь расскажем", в которой он описывал свои беседы с советскими руководителями во время посещения СССР в 1956 году в связи с переговорами о рыболовстве.

Между тем хозяин пригласил к столу. На закуску принесли малосольную лососину. Посол Н. Т. Федоренко заметил: "Только в Японии и вижу красную рыбу. Советским рыбакам она не достается".

Эта ремарка заставила Коно и Такасаки смущенно улыбнуться. Главный смысл встречи, как нам было понятно, заключался в том, чтобы убедить нас изменить позицию на советско-японских переговорах по рыболовству. Советская делегация настаивала на уменьшении квоты вылова лососей в конвенционной зоне, опираясь на строго научные данные о воспроизводстве лососей и состоянии их стада в 1959 году. Мы подчеркнули это в ходе разговора.

За столом Коно оказался моим соседом. В ходе беседы он заметил, что во многом не согласен с позицией Киси и Фудзияма на переговорах с американцами о пересмотре "договора безопасности". "Я не считаю целесообразным, - говорил Коно, - устанавливать твердый срок действия договора в 10 лет. Условия должны быть более гибкими. В случае изменения ситуации Япония должна иметь право денонсировать договор". "Я буду добиваться, - подчеркнул он, - чтобы Япония обладала правом вето во время предварительных консультаций. Иначе Япония может быть втянута в военный конфликт вопреки ее желаниям и интересам. Нельзя также предоставлять полную свободу действий американцам на их базах и вокруг них".

С лета 1959 года Коно и его фракция стали главными критиками линии Киси - Фудзияма на переговорах с американцами. Стремясь максимально подорвать позиции Киси и рассчитывая сменить его на посту лидера партии, Коно вызвал смятение у Киси и Фудзияма, объявив о своих планах поехать в Москву осенью 1959 года. Они опасались, что Коно сможет добиться успеха в мирном урегулировании с Советским Союзом, что подорвет их планы по заключению нового договора с США.

Официально проект нового договора был опубликован 6 октября 1959 г.

В проекте японо-американского договора говорилось, что Япония предоставляет сухопутным, воздушным и морским силам США свою "территорию и оборудование для поддержания мира и безопасности на Дальнем Востоке". Выступая 16 ноября 1959 г. в парламенте, Фудзияма заявил, что в понятие "Дальний Восток" входят территории на север от Японии, включая Приморскую область Советского Союза, материковый Китай, а также Филиппины¹. Тем самым он подтвердил, что договор носит агрессивный характер.

¹ (Асахи. - 1959. - 18 нояб. В 70-е годы японское правительство стало включать в понятие "Дальний Восток" всю Юго-Восточную Азию. В 80-е годы оно заявило о готовности предоставить вооруженным силам США ничем не ограниченное использование баз в Японии для действий в любом регионе земного шара (См. Майнити. - 1980. - 2 февр.).)

Неуклюжие признания министра вызвали возмущение в политических кругах. Влиятельный общественно-политический журнал "Тюо корон" поместил статьи известного дипломата Харухико Ниси. Почти 40 лет он состоял на дипломатической службе. В довоенные годы возглавлял азиатско-европейский департамент МИД, был советником-посланником в Москве, заместителем министра иностранных дел. В послевоенные годы Ниси служил послом в Австралии и Англии. В японском министерстве иностранных дел он слыл наиболее авторитетным специалистом по Советскому Союзу. Ниси писал: "Я еще ни разу не слышал, чтобы министр иностранных дел какого-либо государства, ведущего переговоры о заключении военного договора, одновременно выступал с таким неприкрытым заявлением, из которого почти следует, что территория третьего государства превращается в объект военных действий"¹.

¹ (Тюо корон. - 1960. - № 2. - С. 11.)

Статья о сфере действия договора вызвала наибольшую критику. Беспокойство дальновидных политических Деятелей было вполне оправданным. Ниси предупреждал, что взятый правительством курс чреват исключительно большими опасностями: он осложнит переговоры с СССР о мирном договоре¹.

¹ (Тюо корон. - 1960. - № 4.)

Широкому обсуждению подвергся также вопрос о предварительных консультациях в случае вступления в военные действия войск США, находящихся на территории Японии, а также об их оснащении. Соединенные Штаты занимали жесткую позицию с начала и до конца переговоров. В отличие от американцев Фудзияма вел переговоры нерешительно. Шаткость его позиции определялась исходным тезисом о том, что договор нельзя денонсировать: в договоре не содержалось положений о возможности его денонсации. Поэтому публично объявленный Фудзияма лозунг достижения "равноправного положения Японии как партнера по договору" носил чисто демагогический характер. Американская дипломатия это хорошо понимала и диктовала японской стороне свои условия.

В ходе дальнейших переговоров статья о предварительных консультациях была вообще исключена из текста договора - о них говорилось лишь в нотах, которыми обменялись стороны. Этим существенно снижалось международно-правовое значение документа. Да и формулировки оказались менее обязывающими. Мнение одной стороны при консультациях отнюдь не являлось обязательным для другой. Ни одно из положений договора не могло заставить США прекратить намеченные ими действия в случае несогласия со стороны Японии.

Японский народ проявил закономерное беспокойство по поводу того, что Соединенные Штаты могут завезти в Японию ядерное оружие. Утверждение Киси и Фудзияма, что "проведение предварительных консультаций ставит под контроль Японии решение вопроса о ввозе в страну и применении американского ядерного оружия", никого не могло успокоить. Уже упоминавшийся Ниси в беседе со мной подчеркивал, что Япония ни при каких обстоятельствах не сможет проводить предварительные консультации с США на равноправной основе. "Наши государства располагают совершенно разными реальными силами, - говорил он. - Япония неизбежно будет вовлечена в военные действия на стороне США в случае военного конфликта на Дальнем Востоке. Другие государства будут вправе считать, что Япония несет одинаковую ответственность за такого рода военные действия".

В проекте нового японо-американского договора отсутствовало положение старого договора, позволявшее США принимать участие в подавлении крупных внутренних беспорядков в Японии. Была также введена статья о десятилетнем сроке действия договора.

Административное соглашение 1952 года было заменено соглашением о юридическом статусе американских военных баз и персонала (оно было подписано 19 января 1961 г.). Изменялись условия пребывания американских войск на японской территории, но сохранялось положение, согласно которому Япония по требованию США была обязана предоставить в их распоряжение любой район своей территории для использования в качестве базы, полигона и т. п. За американскими властями осталось право контроля за въездом и выездом на американские базы на территории Японии и др.

Японские монополии активно выступили в поддержку проекта договора. 27 октября 1959 г. либерально-демократическая партия приняла решение о его одобрении, фракция Коно умерила свою активность. Это помогло Киси и Фудзияма довести переговоры до конца.

Более последовательно выступала группа, возглавлявшаяся бывшим премьер-министром Т. Исибаси и заместителем генерального секретаря либерально-демократической партии Т. Уцуномия. С Уцуномия я познакомился как-то на приеме в американском посольстве. Мое внимание привлек невысокий коренастый японец с умными, живыми глазами. Советник индийского посольства Банерджи представил меня. Завязалась беседа. Широкий кругозор, оригинальный подход к сложным международным проблемам вызывали глубокий интерес к собеседнику. "Конечно, - говорил Уцуномия, - мир и безопасность страны должны быть гарантированы. Но я не думаю, что сохранение в Японии американских баз и войск является единственным или лучшим для Японии путем".

В начале июня 1959 года в журнале "Тюо корон" была опубликована его статья. Автор подверг критике политику Киси - Фудзияма, показал, что пересмотр договора с оставлением в Японии американских войск усиливает ее зависимость от США. Призывая добиваться вывода американских войск из Японии, Уцуномия в несколько завуалированной форме высказался за неучастие Японии в военных блоках.

По приглашению Уцуномия я посетил его частную резиденцию. Шофер не сразу нашел нужный особняк, хотя мне, как это принято в Токио, вместе с приглашением была вручена миниатюрная карта. В годы войны в результате американских бомбардировок Токио превратился в груду развалин. Было разрушено или сожжено около 800 тыс. строений. Хаотическая застройка в послевоенные годы привела к тому, что город представлял собой огромный лабиринт из десятков тысяч причудливо переплетающихся мелких улочек и переулков, лишь изредка прорезанных более прямыми широкими линиями настоящих улиц.

Уцуномия встретил меня радушно. Появился неизменный зеленый чай. Через открытое окно его кабинета виднелся миниатюрный японский садик с карликовыми деревцами, небольшим водоемом и заросшими зеленым мхом камнями.

Коснувшись его статьи, я заметил:

- Статья интересная, однако, в ней отсутствует конструктивный элемент. Ведь Советское правительство предлагает различные варианты гарантирования безопасности Японии. Какова Ваша позиция?

- В советских предложениях по вопросу о нейтралитете меня очень привлекает идея участия США и Китая в гарантировании безопасности Японии. Без участия Китая с его огромным населением и воинственными тенденциями безопасность Японии не будет гарантирована, - ответил собеседник.

С решительными возражениями против нового договора выступал бывший премьер-министр Японии (в 1956 - 1957 гг.) Т. Исибаси. Известный экономист и политический деятель, Исибаси был сторонником развития отношений с социалистическими странами. После смерти Хатояма в 1959 году он возглавил общество "Япония - СССР". У нас с ним установились хорошие деловые контакты. Несмотря на свой преклонный возраст и плохое состояние здоровья, Исибаси продолжал активно участвовать в политической жизни.

Зимой 1959 года, вернувшись из Китая, Исибаси пригласил меня навестить его. Особняк Исибаси находился в тихом переулке, до которого едва доносился шум большого города. Слуга проводил меня в комнату с большим окном, сквозь которое ярко светило солнце. В комнате все же было холодно. Как и в большинстве японских домов, она обогревалась небольшой жаровней - хибати. Угли уютно потрескивали, располагая к неторопливой беседе. Вошел Исибаси. Он был одет в черный, европейского стиля, костюм. Жесткий крахмальный воротничок подпирал полный подбородок. В ходе разговора Исибаси подчеркнул, что он является сторонником развития отношений с Китаем и замены японо-американского "договора безопасности" другой формой гарантии. Без участия СССР и Китая нельзя обеспечить подлинную безопасность Японии, говорил Исибаси.

Стремясь помешать росту нейтралистских тенденций, во внутриполитическую борьбу вмешалась американская дипломатия. Посол США в Японии Дуглас Макартур, племянник генерала Макартура, бывшего главнокомандующего американскими оккупационными войсками в Японии, 13 октября 1959 г. выступил с речью перед финансистами и бизнесменами Иокогамы. Он обрушился на сторонников нейтралитета, запугивая их мнимой "изоляцией" Японии в противоборстве с "коммунистическим лагерем". Фальсифицируя высказывания советских руководителей, посол попытался подменить вопрос о непримиримой идеологической борьбе между государствами с различным социально-экономическим строем отношениями между государствами. Таким путем он старался доказать, что нейтралитет и мирное сосуществование несовместимы. Макартур дал понять, что, если Япония изберет самостоятельную, независимую политику, она лишится американских рынков. Это уже была попытка прямого нажима на японские деловые круги.

Выступление Макартура не могло не вызвать негативной реакции японской общественности. Известный публицист Ё. Накано сказал мне, что послу, по-видимому, не дают покоя лавры дядюшки. Генерал Макартур мнил себя хозяином Японии. Посол тоже хочет командовать в стране. Накано опубликовал статью в журнале "Тюо корон" (1959 г.), в которой детально проанализировал речь Макартура, квалифицировав ее как неприкрытое "вмешательство во внутренние дела Японии". Своими вызывающими заявлениями и надменными манерами Макартур снискал себе ненависть демократических кругов страны.

Правительство, однако, не выступило ни с какими возражениями. Все яснее проступал стратегический курс японских правящих кругов - восстановить с американской помощью свои силы и на этой основе развернуть экономическую и политическую экспансию в странах Юго-Восточной Азии. 4 ноября 1959 г. премьер-министр Киси прямо заявил в парламенте, что для Японии, учитывая ее возросшую мощь, не имеет смысла проводить политику нейтралитета¹.

¹ (Асахи. - 1959. - 5 нояб.)

В кампанию нажима на японскую общественность включился и Белый дом. 2 декабря 1959 г. было опубликовано послание президента США Д. Эйзенхауэра. "Мы придаем величайшее значение новому договору с Японией, переговоры о котором ведутся между равными партнерами ради взаимной выгоды и в высоких интересах обеих стран", - лицемерно утверждал президент. Он подчеркивал "жизненную необходимость для свободного мира сохранить единство и свою силу"¹.

¹ (Асахи. - 1959. - 3 дек.)

19 января 1960 г. в Вашингтоне был подписан договор о взаимном сотрудничестве и безопасности, а 5 февраля правительство Японии внесло его на рассмотрение парламента. Дискуссия в парламенте и стране в целом приняла весьма острые формы. Ожесточенные споры возникли вокруг вопроса об определении сферы действия договора (о понятии "Дальний Восток"), полномочий парламента вносить поправки в договор и проблемы "предварительных консультаций".

Отвечая на вопрос социалиста Екомити, включает ли правительство в понятие "Дальний Восток", то есть в сферу действий американских войск, Южно-Курильские острова и всю Курильскую гряду, Киси заявил: "...Острова, о которых вы только что говорили, как мне думается, тоже входят в это понятие, поскольку они непосредственно примыкают к Японии"¹. В ходе дальнейших прений Киси признал, что в понятие "Дальний Восток" японское правительство включает Южную Корею и китайские острова Тайвань, Цзиньмынь и Мацзу.

¹ (Асахи. - 1960. - 9 февр.)

Путаные и противоречивые заявления Киси и его министров свидетельствовали, что правительство имело секретную договоренность с американскими властями о сфере действия договора, включающей советскую и китайскую территории. Это было подтверждено заявлением государственного секретаря США К. Гертера на заседании сенатской комиссии по иностранным делам в июне 1960 года. Он признал, что в "район Дальнего Востока", в пределах которого могут свободно действовать американские вооруженные силы, входят районы к северу от Филиппин, то есть территории Китая, Кореи, территории, находящиеся под административным управлением Японии, а также территория СССР¹.

¹ (Майнити. - 1960. - 8 июня.)

Правильному пониманию истинного характера нового японо-американского договора и его тяжелых последствий для японского народа способствовали памятные записки Советского правительства от 27 января и 24 февраля 1960 г.

Советское правительство дало четкую и недвусмысленную оценку новому договору, подчеркнув, что он серьезно затрагивает положение на Дальнем Востоке и в бассейне Тихого океана, тем самым интересы многих государств, расположенных в этом районе, в первую очередь ее соседей. Договор с добровольного согласия Японии закреплял на длительный срок пребывание иностранных вооруженных сил и военных баз в стране. Япония собственными руками передавала иностранной державе значительную часть своих прав как суверенного государства. Советское правительство предупредило японское правительство об опасности втягивания Японии в войну, которая в современных условиях привела бы к тому, что вся Япония "рисковала бы в течение первых же минут подвергнуться трагической судьбе Хиросимы и Нагасаки"¹. Советский Союз вновь подтвердил готовность предоставить Японии необходимые гарантии нейтралитета совместно с другими державами, а также заключить договор о мире и дружбе между СССР, КНР и Японией. СССР приглашал США и другие тихоокеанские государства участвовать в договоре. Советское правительство вновь подчеркнуло, что СССР стремится к налаживанию действительно добрососедских отношений с Японией, расширению взаимовыгодных торговых, культурных и других связей.

¹ (Правда. - 1960. - 29 янв.)

Японское министерство иностранных дел, проявляя лихорадочную торопливость, выступило с резким заявлением по поводу советской ноты, обвиняя Советское правительство во вмешательстве во внутренние дела Японии. Оно спешило задать тон буржуазной пропаганде и развернуть широкую враждебную Советскому Союзу кампанию. Однако, как показали дальнейшие события, эти попытки не принесли желаемого результата...

Нам стало известно, что руководство правящей партии намерено провести через парламент резолюцию, осуждающую заявление Советского правительства. Мне было поручено посетить министра торговли и промышленности Такасаки. Он исполнял в то время и обязанности министра иностранных дел ввиду отсутствия Фудзияма, находившегося с официальными визитами в странах Юго-Восточной Азии. В беседе я сказал Такасаки, что одобрение такой резолюции нанесет серьезный ущерб советско-японским отношениям. Умным, проницательным взглядом из-под очков Такасаки посмотрел на меня. Затем провел рукой по седым волосам, минуту помолчал.

- Я думаю, - ответил он, - что эта резолюция вряд ли будет поставлена на голосование. Впрочем, я сейчас это уточню. Он снял трубку телефона и набрал номер. Я слышал, как он сказал:

- До меня дошли сведения, что Кавасима¹ хочет провести резолюцию. Я не считаю это полезным.

¹ (Кавасима - генеральный секретарь либерально-демократической партии.)

Потом повернулся ко мне:

- Я разговаривал с Коно. Он придерживается такого же мнения. Можете не беспокоиться.

Вскоре нам стало известно, что лидеры оппозиционных Киси группировок правящей партии - Коно, Исибаси, Мацумура и Мики, так же как и Такасаки, отказались поддержать усилия премьера раздуть антисоветскую кампанию. Киси и Кавасима вынуждены были снять проект резолюции. МИД Японии ограничился посылкой памятной записки, где пытался оправдать заключенный с США договор.

Бывший премьер-министр Т. Исибаси встретился с генеральным секретарем Генерального совета профсоюзов (Сохио) Иван. Они согласились, что необходимо как можно скорее заключить мирный договор между Японией и Советским Союзом. Исибаси заявил: "Япония повинна в том, что такой договор до сих пор не подписан". Нет никакой необходимости торопиться с ратификацией договора с США, подчеркнул он¹.

¹ (Асахи. - 1960. - 9 марта.)

Заявление Исибаси вызвало широкий отклик японской общественности. В его поддержку выступил другой лидер правящей партии - Кензо Мацумура. Мацумура был известным политическим деятелем. Он многократно избирался в парламент, занимал посты заместителя министра и министра в ряде кабинетов довоенного, военного и послевоенного времени. Мацумура мог со знанием дела говорить о прошлой и нынешней политике Японии.

10 марта 1960 г. он заявил в интервью газете "Майнити", что договор с США напоминает "Тройственный пакт" 1940 года и создает крайнюю опасность "превращения Японии в объект враждебного нападения", так как Япония в случае военного конфликта будет немедленно вовлечена в войну в результате использования войсками США баз, находящихся на ее территории. Показав несостоятельность так называемых "предварительных консультаций", Мацумура высказался против спешки с ратификацией договора¹.

¹ (Майнити. - 1960. - 11 марта.)

Сравнение японо-американского договора с "Тройственным пактом" вскрывало подлинные цели американских и японских правящих кругов. Как известно, по условиям японо-германо-итальянского пакта 1940 года Япония признавала руководство Германии и Италии в деле создания "нового порядка" в Европе, а Германия и Италия - руководство Японии в деле создания "нового порядка" в "Великом восточно-азиатском пространстве". Договор имел агрессивный характер и был направлен как против СССР, так и против западных держав.

Демократические силы страны, сочетая парламентские и внепарламентские методы борьбы, добились значительного успеха в мобилизации общественного мнения против нового военного соглашения. Под лозунгами "Не допустить ратификации договора безопасности", "Долой правительство Киси" в митингах и демонстрациях 19 марта 1960 г. приняло участие свыше 5 млн. человек.

Стремясь остановить дальнейший рост оппозиционных настроений и с целью поставить общественность перед свершившимся фактом, Киси и поддерживавшие его группировки решили прибегнуть к силе. Утром 19 мая 1960 г. они потребовали продлить сессию парламента (которая заканчивалась 26 мая) на 50 дней, с тем чтобы провести ратификацию договора в обеих палатах парламента, как того требует конституция. Депутаты от оппозиционных партий решительно выступили против этого предложения и начали сидячую забастовку. Тогда в ночь с 19 на 20 мая в зал заседаний парламента было введено 500 полицейских. Применяя грубую физическую силу, они выдворили депутатов оппозиции. В зале заседаний остались лишь депутаты от правящей партии. Скомкав всю процедуру, в течение нескольких минут парламент ратифицировал договор, затрагивающий интересы всей нации. Сессия парламента была продлена, чтобы протащить договор и через палату советников. Часть депутатов правящей партии (Коно, некоторые его сторонники и представители фракций Мики, Исибаси - всего свыше 30 человек) покинули здание парламента, отказавшись голосовать за утверждение договора в условиях открытого насилия и грубого произвола.

Японский народ воспринял эти события как издевательство над демократией. Даже буржуазная печать осуждала поведение премьер-министра. Газеты всех направлений отмечали, что большинство японцев не признают новый японо-американский договор.

В стране проявилась острейшая поляризация политических сил, проходили массовые демонстрации, имели место столкновения с полицией. 15 июня 1960 г. состоялась всеобщая политическая забастовка, в которой приняли участие 5,8 млн. человек. В политической стачке 22 июня участвовали 5,4 млн. человек.

Возник глубокий политический кризис¹. Опасаясь дальнейшего обострения обстановки, развертывания демократического, антиимпериалистического движения, правящие круги заставили Киси заявить об отставке.

¹ (См., например, Packard G. R. Protest in Tokyo. The Security Treaty Crisis of 1960. - New Jersey, 1966. - P. 250 - 302; Scalapino R. A., Masumi J. Parties and Politics in Contemporary Japan. - Barkley, 1962. - P. 125 - 153; Сейдзабуро Синобу. Ампо тосё си. - Токио, 1961. - С. 11 - 29.)

30 июня 1960 г. Советское правительство опубликовало заявление по поводу ратификации японо-американского военного договора.

Подвергая критике опасный курс политики японских правящих кругов и указывая на то, что он не имеет будущего, Советское правительство не закрывало путей для развития отношений между двумя странами. В заявлении говорилось: "У советского народа нет иных стремлений в отношении близкого японского соседа, как жить с ним в мире и дружбе, сотрудничать с ним на основе равенства, взаимного уважения, независимости и суверенитета, невмешательства во внутренние дела друг друга. Установление действительно добрососедских отношений было бы, несомненно, в интересах народов обеих стран, равно как и в интересах упрочения мира во всем мире"¹.

¹ (Правда. - 1960. - 1 июля.)

Ратификация договора не заглушила в политической жизни Японии проблем, породивших в стране кризис. Продолжались выступления демократических сил против односторонней ориентации на США, против линии правительства на укрепление военно-политического союза с американским империализмом.

В апреле 1964 года в составе делегации общества "СССР - Япония" (в 1963 г. я был избран его вице-президентом) мне довелось вновь побывать в Токио. Запомнилась встреча с председателем Генерального совета профсоюзов (Сохио) Каору Ота. Это был полный, с несколько одутловатым лицом человек. Он встретил нас тепло и радушно. Рассказал, что в нынешнем "весеннем наступлении", которое ежегодно проводят японские профсоюзы, наряду с требованиями экономического порядка выдвигаются лозунги заключения мирного договора с СССР, ликвидации японо-американского "договора безопасности".

Вместе с тем К. Ота отметил, что движение за переход Японии на путь нейтралитета не носит прежнего размаха. Постоянные и целенаправленные выступления лидеров правящей партии против нейтралитета, обработка населения буржуазной прессой, радио и телевидением, непоследовательная политика правых элементов в социалистической партии и ряде профобъединений, отсутствие единства среди демократических и прогрессивных сил ослабляют борьбу передовых слоев народа против японо-американского договора.

Он обратил внимание на активизацию правого, откровенно проамериканского крыла в правящей партии. Воззрения правых деятелей, подчеркнул Ота, в значительной мере разделяются основными фракциями правящей партии. Лишь фракции Коно и Мики высказываются за большую независимость во внешней политике Японии, за расширение экономических связей с СССР и другими социалистическими странами. Несколько особняком, отметил собеседник, стоит группа Т. Исибаси - Т. Уцуномия, выступающая за превращение японо-американского договора в гарантийный пакт четырех держав с участием СССР и КНР.

Более подробно об этом я услышал от самого Уцуномия много лет спустя. В феврале 1972 года, будучи заместителем генерального секретаря ООН, я оказался в Токио. Провел порученные мне переговоры с руководством министерства иностранных дел Японии по вопросам, касающимся деятельности ООН и ее Секретариата. Затем, как было предусмотрено программой визита, отправился в парламент для встречи со старым знакомым - членом парламента Уцуномия. Он сильно постарел, пополнел, исчезли живость и стремительность движений.

"В начале 1962 года, - рассказал он, - мы вместе с Исибаси попытались продвинуть идею превращения японо-американского "договора безопасности" в договор четырех держав с участием СССР и КНР. Однако наши предложения, хотя и нашли понимание у рядовых членов ЛДП, не получили поддержки со стороны ее руководителей. Икэда, Сато, Фудзияма, Киси и другие лидеры отказались что-либо менять в своей внешнеполитической ориентации". "Они переоценивают силу США, - подчеркнул Уцуномия, - и слишком уверены в долларовом и ядерном американском зонтике. Когда-нибудь это обернется большой бедой для нашего народа".

И в последующие годы проблема нейтралитета продолжала волновать японскую общественность. КПЯ и в качестве основной цели своей политики ставили борьбу за мирный, независимый путь развития Японии, за неучастие в агрессивных военных блоках. Вплоть до последнего времени социалистическая партия - основная оппозиционная партия страны - высказывается за невооруженный нейтралитет.

Буржуазные политические деятели и реакционные публицисты изыскивают всевозможные надуманные доводы об "опасности" перехода Японии на рельсы нейтральной политики. Не выдвигая сколько-нибудь убедительных аргументов, они пытаются оправдать свою позицию пропагандистским стереотипом - "угрозой со стороны коммунистических держав", якобы стремящихся использовать индустриальные возможности и стратегическое положение Японии для установления своего господства над Азией. Постоянная пропагандистская обработка японцев объединенными силами японской и американской реакции, усилия дипломатии США по воздействию на политических деятелей Японии оказывали несомненное влияние на обстановку в стране, ослабляя борьбу демократических сил за нейтралитет, против односторонней внешнеполитической ориентации Японии.