Глава II. Выбор внешнеполитического курса Японии и Советский Союз

Проблема нейтралитета Японии и советско-японские отношения

Нормализация отношений Японии с СССР, Польшей и Чехословакией вызвала недовольство американских правящих кругов. Экономический и политический нажим США на Японию усилился. В стране активизировалась деятельность группировок буржуазии, тесно связанных с американскими монополиями и ориентирующихся на Вашингтон. В создавшейся обстановке Исибаси был вынужден уйти в отставку. 25 февраля 1957 г. было сформировано правительство Н. Киси, которое взяло курс на восстановление империалистических позиций Японии, дальнейшее укрепление военно-политических и экономических связей с США, поддержку авантюристического внешнеполитического курса американского империализма.

Этот курс встречал растущее противодействие со стороны передовых слоев японского общества и наиболее дальновидных представителей правящих кругов, которые активно выступали за пересмотр внешнеполитической линии правительства. Прогрессивная японская общественность понимала, что такой курс не отвечал национальным интересам страны, задачам обеспечения подлинной безопасности, не только не способствовал, но, наоборот, тормозил развитие отношений Японии с СССР и КНР. В стране все большее распространение стала получать идея нейтралитета, неучастия в военных союзах и ликвидации иностранных военных баз, выдвинутая прогрессивными партиями и организациями. Постепенно этот вопрос стал предметом дискуссий в печати, в выступлениях политических деятелей как от правящей либерально-демократической партии, так и от оппозиции - коммунистов и социалистов. В борьбу включились не только политические круги, интеллигенция, студенческая молодежь, но и широкие слои рабочего класса, мелкой и средней буржуазии. В то же время представители японского правительства отвергали идею перехода страны на путь нейтральной политики. А японские дипломаты в беседах с иностранцами заверяли, что Япония будет следовать прежним курсом.

Поводом, который вызвал обострение политической обстановки в стране и развязал острые дискуссии вокруг проблем внешней политики, послужило решение правительства Н. Киси в 1958 году начать переговоры с США о пересмотре "договора безопасности".

Вступая в переговоры с США, правящие круги Японии стремились убедить японскую общественность в том, что они якобы намерены укрепить суверенитет страны, устранить неравноправный характер "договора безопасности", обеспечить ее безопасность и процветание. Действительные же цели японского кабинета не имели ничего общего с провозглашенными задачами. Защищая интересы монополий, правительство хотело укрепить военное и экономическое сотрудничество с США, а также добиваться более равноправного положения в договоре, учитывающего укрепление экономического и международного положения Японии. В частности, оно стремилось исключить из административного соглашения наиболее одиозные статьи, вызывавшие возмущение не только широких народных масс, но и части японской буржуазии (ввоз американскими военнослужащими товаров без таможенных пошлин, право экстерриториальности для американских военных и т. д.). Главные проблемы, волновавшие японский народ, - наличие на территории страны американских военных баз, отторжение от Японии островов Рюкю и Бонин - правительство Н. Киси поднимать не решалось.

... В ноябре 1958 года в качестве советника посольства СССР в Японии я приехал в Токио. Страна в тот период переживала важные для ее судеб дни. Политическая борьба приобретала все более острые формы.

Как это принято в дипломатической практике, в первые же дни своего пребывания в Токио я нанес визит директору европейско-африканского департамента министерства иностранных дел Канаяма, в ведении которого находились вопросы отношений с Советским Союзом. Меня провели в его кабинет. Канаяма, коренастый, в роговых очках, любезно улыбался. Подчеркивая неофициальный характер беседы, он пригласил меня сесть за небольшой столик, стоявший в углу кабинета. Завязался непринужденный разговор. Канаяма проявил интерес к моей прошлой работе в Китае, моим склонностям и интересам. В ходе разговора коснулись и политических проблем: состояния советско-японских отношений, предстоявших рыболовных переговоров, перспектив заключения мирного договора и др. Изложив известную японскую позицию, Канаяма исключил возможность изменения внешнеполитического курса Японии.

Расстались мы дружески. Условились встречаться для неофициального обмена мнениями. Каково же было мое изумление, когда на следующий день в крупнейшей газете "Асахи" я прочел довольно подробное изложение нашего неофициального разговора. Причем автор информации делал неожиданный вывод: Советское правительство решило уделить особое внимание Японии. Москву волнуют перспективы японо-китайских отношений, поэтому в Токио направили известного китаеведа Н. Т. Федоренко и Кутакова, ранее работавшего в Китае.

Прошло несколько дней. На приеме в посольстве я подошел к Канаяма и спросил:

- Канаяма-сан, как это случилось, что содержание нашего неофициального разговора стало достоянием печати? Кроме нас двоих в вашем кабинете никого не было.

Он не смутился. Пожал плечами:

- Не знаю, как это получилось.

С подобным подходом к конфиденциальности мне не раз приходилось сталкиваться в Японии и впоследствии.

30 октября 1958 г. орган крупных японских монополий газета "Нихон кэйдзай" опубликовала полный текст нового японо-американского договора. Посол США поспешил сделать официальное опровержение. Трудно, однако, предположить, чтобы сведения о договоре могли просочиться из весьма ограниченного круга лиц, занятых в переговорах. Значит, информация о договоре попала в прессу не случайно. Об этом свидетельствовало то, что владелец этой газеты Мидзуно состоял в близких отношениях с Киси. Мы решили удостовериться в справедливости наших предположений.

С хозяином газеты я был знаком. Как-то весной 1959 года получил от него приглашение на обед. Мы встретились в одном из ресторанов. Мидзуно, высокий, крупный мужчина, встретил меня радушно. Представил своих сотрудников. Когда сели за стол, заговорил о своем восхищении достижениями советской науки, а затем сообщил о намерении организовать большую выставку, посвященную освоению космоса. Участвовать в выставке приглашаются Советский Союз и США. В Японии распространена практика проведения крупными газетами мероприятий пропагандистско-познавательного или культурно-просветительного характера. Это одно из средств в конкурентной борьбе за читательскую аудиторию.

Посол поручил мне вести переговоры о нашем участии в выставке. Во время одной из встреч, когда беседа приняла непринужденный характер, Мидзуно, желая показать свою осведомленность о нашей внешней политике, упомянул, что в середине 20-х годов он примыкал к компартии, в дни революции 1925 - 1927 годов находился в Китае, был знаком с Чжоу Эньлаем и советским советником при гоминьдановском правительстве М. М. Бородиным. Потом в годы реакции подвергался судебным преследованиям, вышел из КПЯ, занялся бизнесом. Я заметил:

- Хорошо, что Вы такой осведомленный человек. Михаил Бородин, я надеюсь, познакомил Вас с принципами нашей политики. Это - честная и открытая политика, чего нельзя сказать о дипломатии других стран.

- Что Вы имеете в виду? - спросил собеседник.

- 30 октября 1958 г., - ответил я, - Ваша газета опубликовала текст нового японо-американского договора. А посол Макартур опроверг его идентичность. Кому же верить?

Мои слова задели Мидзуно.

- Наша газета - серьезный орган, - сказал он. - Мы не публикуем выдумок¹.

¹ (Официальный текст договора, опубликованный 6 октября 1959 г., мало отличался от газетного варианта. Напечатанный газетой документ не был домыслом редакции. Проект договора, по-видимому, был умышленно предан гласности японским правительством с согласия США с целью выявить реакцию общественного мнения.)

Советская экспозиция на выставке включала макет космического корабля, портреты выдающихся советских ученых - основателей теории космических плаваний и строительства кораблей - К. Э. Циолковского, Ф. А. Цандера, Н. Е. Жуковского, разного рода иллюстрации и схемы космических полетов. На церемонии по случаю открытия выставки я выступил от имени Советского Союза, мой коллега - советник американского посольства - от имени Соединенных Штатов. На ней присутствовали высокопоставленные гости: брат императора Японии - принц Такамацу, начальник управления по делам науки и техники в ранге министра Я. Накасонэ и другие ответственные японские чиновники, ученые, дипломаты. Мне самому пришлось давать объяснения именитым гостям. Принц Такамацу, как можно было понять из его вопросов, не имел никакого представления о роли русских и советских ученых в изучении и освоении космоса.

Выставка вызвала большой интерес не только в Токио. Запуски советских искусственных спутников Земли, создание межконтинентальных баллистических ракет потрясли японское общество. Был, опровергнут миф о техническом и военном превосходстве США, служивший правящим кругам одним из оснований для оправдания односторонней ориентации Японии на Соединенные Штаты.

Опубликование проекта договора совпало по времени с периодом развертывания борьбы японского народа против пересмотра закона о полицейской службе. Закон предусматривал расширение полномочий полиции в борьбе с демократическими организациями. Борьба против нового закона переплелась с борьбой против заключения нового "договора безопасности".

В связи с японо-американскими переговорами о пересмотре "договора безопасности" Советское правительство 2 декабря 1958 г. выступило с заявлением. В нем указывалось, что заключение нового японо-американского военного договора может лишь еще больше осложнить положение на Дальнем Востоке и усугубить опасность военного конфликта в этом районе, особенно пагубного для такого государства, как Япония, имеющего высокую плотность населения и большую концентрацию материальных и иных ресурсов на относительно небольшой территории.

Советское правительство подчеркивало, что интересам укрепления мира и интересам самой японской нации отвечал бы отказ Японии от навязанных ей кабальных военных обязательств, ликвидация иностранных военных баз и вывод всех иностранных войск с ее территории. Советское правительство заявляло, что оно "готово взять на себя торжественное обязательство уважать нейтралитет Японии"¹. Однако реакция японских властей на предложение СССР была негативной.

¹ (Правда. - 1958. - 3 дек.)

Заявление Советского правительства сфокусировало внимание политических кругов и общественности на вопросе о возможности нейтральной внешней политики Японии. Стремясь ослабить впечатление от предложения СССР, премьер-министр Н. Киси, министр иностранных дел А. Фудзияма и другие члены кабинета выступили с рядом заявлений, в которых категорически отвергли идею нейтралитета как "совершенно неприемлемую" для Японии. Они утверждали, что ни одно государство не может обеспечить свою независимость собственными силами, пытались убедить общественность в "опасности" политики нейтралитета для судеб страны.

Подавляющее большинство буржуазных политических комментаторов в качестве одного из основных аргументов против политики нейтралитета выдвинули версию о том, будто эта политика приведет к "изоляции" Японии от стран Запада и сделает ее "беззащитной". Изыскивались и другие аргументы. Министры и буржуазные политические деятели, ученые и журналисты приводили всевозможные доводы для того, чтобы ослабить привлекательность идеи нейтралитета.

На одном из приемов весной 1959 года мне довелось беседовать с министром иностранных дел Японии А. Фудзияма. Высокий, худощавый, с гривой седых волос, в больших очках в золотой оправе, министр держался величаво. В ходе разговора коснулись проблемы нейтралитета. Министр сказал:

- Я не буду повторять нашу принципиальную позицию по этому вопросу. Надеюсь, что Вы с ней знакомы. Замечу только, что сохранение "договора безопасности" необходимо для Японии также и потому, что существует договор между СССР и КНР, предусматривающий совместное выступление против Японии.

- Договор мне известен, - ответил я. - В нем предусматривается выступление СССР и КНР в случае агрессии Японии. Если же Япония провозгласит нейтралитет и тем самым будет ликвидирована опасность как агрессии с ее стороны, так и использования ее территории в агрессивных целях, то появится возможность внести соответствующие исправления в условия советско-китайского договора. Об этом, в частности, говорил глава Советского правительства главному редактору газеты "Асахи" Хироока в июне 1957 года.

- Может быть, это и так, - уклончиво сказал Фудзияма. - Но вообще разговоры о политике нейтралитета... - чисто идеалистические рассуждения.

Японские дипломаты в беседах приводили и другой довод: Советскому Союзу доверять нельзя. Он-де, в нарушение пакта о нейтралитете, вступил в войну против Японии в 1945 году.

Мы обращали внимание собеседников на недопустимость отрыва событий 1945 года от всей предшествовавшей политики Японии. Японское правительство своими враждебными действиями в отношении СССР в период войны, по существу, свело на нет пакт о нейтралитете. Приводили многочисленные случаи нарушения Японией пакта: экономическая и военная помощь гитлеровской Германии, соглашение с гитлеровцами о разделе территории СССР на сферы военных действий, сосредоточение миллионной Квантунской армии в Маньчжурии и т. п.

Однако идеи нейтралитета овладевали умами все большего числа людей. Социалистическая партия - основная оппозиционная сила, имевшая третью часть мандатов в парламенте, - в качестве главной цели своей политики выдвигала борьбу за мирный, независимый путь развития, за неучастие в агрессивных военных блоках. Председатель ЦИК Социалистической партии Японии М. Судзуки заявил 10 января 1959 г., что его партия требует от правительства проведения "такой мирной политики, которая обеспечила бы нейтральные позиции для нашей страны, находящейся в центре американо-советских противоречий". 4-й пленум ЦК Компартии Японии в январе 1959 года провозгласил, что японский народ должен бороться за то, чтобы "стать на путь нейтральной политики, соответствующей национальным интересам нашей страны". С поддержкой идеи нейтралитета выступали видные представители научных кругов. Вопреки усилиям правительства, вопрос о нейтралитете занял одно из видных мест в комментариях японских газет и журналов.

В беседах с нами, советскими дипломатами, журналисты и ученые, политические и общественные деятели расспрашивали, как мы представляем себе нейтральный статус Японии. Можно ли его сравнить с нейтралитетом Швейцарии или Австрии? Особенно дотошно выяснял все детали проблемы заведующий международным отделом ЦИК СПЯ X. Вада. Нам надо, говорил он, знать, как разоблачать аргументацию противников нейтралитета.

В советской юридической литературе вопрос был недостаточно разработан (из советских источников нашлась лишь статья В. Н. Дурденевского, опубликованная в журнале "Государство и право" за 1957 г.). Пришлось тратиться к международно-правовым материалам. На дипломатической работе важно не только обладать большими знаниями, но и уметь быстро ориентироваться, в сжатые сроки заполнить пробелы в своих познаниях.

При следующей встрече я подробно рассказал собеседнику свое представление о понятии "нейтралитет", его изменениях в зависимости от условий социально-экономического развития, определявших отношение правящих классов данной страны к вопросам войны и мира. В конкретно-исторических условиях, сложившихся после второй мировой войны для ряда государств, главным образом из числа обретших независимость (Индия, Индонезия, Бирма, Египет), а также таких государств, как Афганистан, Финляндия и др., политика нейтралитета стала выражением их стремления избежать вовлечения в агрессивные военные блоки.

Политика нейтралитета, которую ранее проводило незначительное число мелких государств и которая строилась на использовании противоречий между великими державами, теперь, в послевоенный период, получила прочную базу в лице мощного содружества миролюбивых народов. Нейтралитет стран Азии и Африки является формой борьбы за сохранение независимости.

- А как рассматривать постоянный нейтралитет Австрии и Швейцарии? - задал вопрос собеседник.

- Постоянный нейтралитет, - отметил я, - это правовой статус государства, обязывающий его воздерживаться от войны, кроме случаев самообороны, а в мирное время - не вступать в военные союзы и не заключать каких-либо соглашений, могущих вовлечь его в военный конфликт.

Парламентская группа социалистической партии на 33-й очередной сессии парламента (октябрь - декабрь 1959 г.) внесла ряд предложений, направленных на практическое осуществление идеи нейтралитета Японии. Лозунг "невооруженного нейтралитета" и по сей день является краеугольным камнем внешнеполитической программы Социалистической партии Японии и Генерального совета профсоюзов (Сохио).

Проблемы внешней политики Японии волновали широкие круги японской общественности. Корреспонденты газет и информационных агентств, телевизионных компаний и журналов не только обращались с конкретными вопросами к нам, сотрудникам посольства, но и направляли многочисленные запросы в Москву. Среди них был директор агентства "Джапан пресс сервис" Р. Хонда, с которым я познакомился на одном из приемов в посольстве. В разговоре Хонда сообщил, что это агентство маленькое, выпускает небольшой еженедельный бюллетень. Изредка его аналитическая информация попадает на страницы больших газет. Главный потребитель продукции - профсоюзные объединения, бюллетень соцпартии, орган КПЯ "Акахата". "Я не могу конкурировать с информационной службой "Майнити" или "Нихон кэйд-зай", - говорил он. - Но мое агентство концентрирует внимание на проблемах, которые оказываются вне поля зрения буржуазных журналистов: рабочее и крестьянское движение, отношения Японии с социалистическими странами и др.".

Хонда сказал, что решил направить в Москву несколько вопросов, касающихся советского предложения о нейтралитете.

Прошло несколько дней. Утром 20 апреля 1959 г. мы получили из Москвы текст ответов главы Советского правительства. Я немедленно позвонил Хонда. Он появился через 30 минут. Был взволнован, радость светилась в его глазах, когда я передавал ему текст. Бегло прочитав, Хонда сказал: "Это то, что нужно. Посмотрим, как будут изворачиваться господа Киси и Фудзияма".

"Советский народ стоит за развитие добрососедских и дружественных отношений с японским народом", - говорилось в ответах. "Советский Союз не угрожал и не намерен угрожать Японии ядерным или каким-либо другим оружием". Вместе с тем Советское правительство со всей серьезностью предупреждало об опасности нового военного союза с США, могущего втянуть Японию в военный конфликт вопреки ее воле. Подчеркнув готовность СССР гарантировать уважение и соблюдение постоянного нейтралитета Японии, Советское правительство предлагало обсудить вопрос о заключении соответствующего договора между СССР и Японией или между СССР, КНР и Японией. Советское правительство заявило о готовности принять участие в коллективных гарантиях нейтралитета Японии вместе с США и КНР, а также о гарантировании нейтралитета Организацией Объединенных Наций¹.

¹ (См. Международная жизнь. - 1959. - № 5. - С. 7.)

Гибкие, конструктивные предложения Советского правительства придали проблеме нейтралитета более конкретный и актуальный характер. На следующий день генеральный секретарь социалистической партии И. Асанума заявил, что "вопрос обеспечения безопасности Японии на основе нейтральной политики начинает приобретать конкретный характер на международной политической арене". Председатель Генерального совета профсоюзов К. Ота отметил, что "предложение о том, чтобы Советский Союз, Китай и Япония заключили договор о мире и дружбе, является счастливым событием для рабочего класса Японии, стремящегося к миру".

4 мая 1959 г. Советское правительство направило правительству Японии ноту, где официально были высказаны советские предложения¹.

¹ (Правда. - 1959. - 6 мая.)

Однако японское правительство вновь заявило о своей отрицательной позиции. Отвергая политику нейтралитета, оно форсировало переговоры с США.