Эномото Такэаки и договор об обмене Сахалина на Курильские острова

(Эномото Такэаки (или Буе) - 1836-1909 гг. Родился в Эдо, служил офицером флота. В 1860-1866 гг. жил в Голландии. Плавал к берегам Хоккайдо. В 1872 г. был назначен в комиссию по разработке плана освоения Эдзо (Хоккайдо). Являлся автором доклада об освоении Японией южной части Сахалина. - Прим. ред.)

Дипломатия начала периода Мэйдзи

Правительство Мэйдзи унаследовало большое количество внешнеполитических проблем правительства бакуфу, но первоочередными были проблемы внутригосударственные, и несомненно, что к их решению прежде всего и приступило правительство.

В октябре 1870 г. наконец была учреждена система аккредитования посланников. В министерстве иностранных дел была введена система чрезвычайных и полномочных посланников, министров-резидентов и поверенных в делах, но специалистов, которые соответствовали бы этим должностям, не было, потому что высокопоставленными правительственными чиновниками становились в основном самураи, прошедшие через кровавые события революции Мэйдзи. В следующем году Фукусима Танэоми вступил в должность министра иностранных дел.

По мере проведения реформ, связанных с упразднением княжеств и созданием префектур, с принятием закона о введении воинской повинности и реорганизации социальной структуры японского общества усилились антиправительственные выступления разорившегося самурайства. Член правительства Сайго Такамори и Фукусима Танэоми выдвинули план решения проблемы безработицы самурайства и идею захвата Кореи в целях включения ее в сферу своего влияния и противостояния России. До этого правительство Японии заключило договор о дружбе и торговле с Китаем. Цель этого договора состояла в том, чтобы поставить Японию в равное положение с Кореей, руководители которой считали Китай весьма авторитетным государством.

Среди японцев пока еще продолжала господствовать точка зрения о том, что Китай является "спящим львом". С другой стороны, Япония чувствовала значительную угрозу проникновения России на север. Дипломатия Японии ориентировалась только на Европу и Америку. Существовало также мнение о необходимости создания совместно с Китаем и Кореей системы общей обороны для укрепления независимости Японии. Выдвигалась также смелая теория о необходимости убедить Корею в целесообразности присоединиться к Японии, а в случае отказа добиться ее присоединения военной силой. Это была теория вторжения в Корею.

Сайго вынашивал даже план военного похода в Сибирь, в связи с этим направил доверенное лицо в Шеньян и дал указание там изучить обороноспособность России. Сторонник Сайго генерал-майор сухопутных войск Кирино Тосиаки самоуверенно заявлял, что "в военном отношении Россия не представляет собой чего-либо серьезного. С одним батальоном можно дойти до Петербурга".

Между тем в действительности, начиная с Кирино, никто не знал, что представляет собою Сибирь. Известно было только, что в Сибири пока еще нет железной дороги. Кирино основывал свое утверждение на том, что если не существует железной дороги, то и не может быть войск, следовательно, возможно легко совершить военный поход в Сибирь.

Однако теория вторжения в Корею была отвергнута на заседании кабинета министров в октябре 1873 г. благодаря противодействию этой теории со стороны Ивакура Томоми, Окубо Тосимити, Кидо Такаеси, возвратившихся из ознакомительной поездки по Европе и Америке.

Сайго, потеряв правительственный пост, возвратился на свою родину в Кагосиму. Кирино был вынужден сделать то же самое.

Сахалинский вопрос и Курода Киётака

(Курода Киётака (1840-1900) - самурай из клана Кагосима. После революции Мэйдзи в 1975 г. был направлен в Корею с протестом против обстрела японского судна у берегов Кореи. Добился открытия двух корейских портов для японской торговли. В 1888 г. стал министром правительства. Получил титул графа. - Прим. ред.)

Как уже говорилось, в период Бакумацу вопрос о демаркации государственной границы на Сахалине не был решен. На Сахалине русские и японцы продолжали жить вместе, но невозможно было избежать различных осложнений.

В июне 1869 г. русские солдаты, неожиданно вторгшись в район рыбного промысла японцев в Хаккотомари, повредили рыболовные снасти в море, жилые постройки, взяли пленников и заставили крестьян переселиться из этого района.

Для того чтобы сдержать проникновение России, правительство Мэйдзи назначило Курода Киётака заместителем министра по делам освоения новых районов и на/правило его на Сахалин. Курода проинспектировал различные районы и сделал пессимистический вывод о том, что "в дальнейшем мы сможем сохранить Сахалин лишь года на три". Он доложил правительству свое мнение о том, что лучше "отказаться от Сахалина" и "сосредоточить усилия для разработки природных ресурсов Хоккайдо". В дальнейшем должность специального уполномоченного по освоению Сахалина была упразднена и Сахалин был возвращен под административное управление Хоккайдо. Было учреждено местное сахалинское отделение под управлением специального уполномоченного по освоению Хоккайдо.

В июне 1872 г. в Токио прибыл к месту нового назначения поверенный в делах и одновременно консул России в Японии Е. К. Бюцов. Министр иностранных дел Фукусима Танэоми вступил с Бюцовым в переговоры по вопросу государственной границы на Сахалине. На примере продажи Россией Соединенным Штатам Америки годом раньше Аляски он предложил "продать Японии территорию Сахалина к югу от 50° с. ш.", но переговоры так ни к чему и не привели. Вскоре после провала плана вторжения в Корею Фукусима вышел в отставку.

Правительство искало ему преемника, но подходящей кандидатуры не находилось.

Поверенного в делах Японии Бюцова перевели на работу в Китай, а (вместо него в Японию прибыл поверенный в делах К. В. Струве, но внутриполитическое положение Японии вселяло мало надежд на проведение переговоров по вопросу Сахалина в самой Японии. Требовалось во что бы то ни стало направить уполномоченных ,в Петербург. Однако Кидо, Окубо и другие не могли выехать за границу. Являясь единомышленником Окубо, Курода не мог оставить пост ответственного за реализацию плана развития Хоккайдо.

Курода предложил назначить Эномото Такэаки на пост судьи при уполномоченном по делам освоения. Это удивило Окубо. Дело в том, что во время сражения в районе Хакодате (в период Бакумацу), являясь заместителем командующего военно-морским флотом, Эномото создавал помехи действиям наземных правительственных войск, в связи с чем он был объявлен государственным преступником, ему угрожала смерть. Стараниями Курода Эномото был спасен. С точки зрения правительства бакуфу, членами которого были представители княжеств Сацума и Тесю, Эномото был "чужаком". В период Бакумацу Эномото учился в Голландии и серьезно занимался изучением международного права, он досконально изучил "Собрание сочинений по международному морскому праву", автором которых был француз Ольтран. Курода считал Эномото знатоком международного права, более подготовленным, чем Фукусима и Осуми, и стал убеждать в этом правительство. В итоге Эномото стал серьезным кандидатом на пост чрезвычайного и полномочного посла.

Эномото и Курода

Интересно рассмотреть отношения между Эномото Такэаки и Курода Киётака.

Эномото родился в Эдо. В молодые годы он поступил в училище военно-морского флота в Нагасаки. Получив морскую закалку, Эномото стал преподавать в школе военно-морского флота. Вскоре его направляют на учебу в Голландию. Эномото становится высокообразованным человеком в период Бакумацу, за шесть лет он изучил военно-морское дело, навигацию, физику, химию, а также горное дело. В 1867 г. Эномото возвратился на родину.

В следующем гаду пало правительство бакуфу, его сменило правительство Мэйдзи. Эномото предпринимает попытку создания независимой республики Хоккайдо, непосредственно подчиняющейся только сёгуну. Командуя восемью военными кораблями, Эномото поднимает в Хакодате мятеж. Создает там временное правительство, и путем выборов, по примеру Америки, избираются должностные лица. Сам Эномото был избран президентом Хоккайдо. Это был первый случай избрания в Японии должностного лица путем голосования.

Однако правительственные войска под командованием Курода Киётака переходят в наступление, и боевая обстановка складывается не в пользу войск бакуфу. И наконец под Горикаку войска бакуфу оказались в кольце.

Ранее Эномото с сопроводительным письмом направил Курода оригинал "Собрание сочинений по международному морскому праву", которое он постоянно изучал. В нем он писал: "Это перевод на голландский язык курса международного права француза Ольтрана. Эту рукопись трудно достать даже в Голландии. Я хотел сделать перевод этого сочинения, но так и не смог осуществить его. Мне кажется, что именно знание международного права будет в дальнейшем для японского военного флота весьма необходимым. Я хочу, чтобы после меня это сочинение не пропало, и дарю его Вам". Вместе с ответом о том, что когда-нибудь будет сделан перевод этой книги и что она будет издана, Курода направил Эномото пять бочонков сакэ. Эта история передавалась из уст в уста как эпизод времен войны в Хакодате.

После полного поражения под Горикаку Эномото сдался, после чего его отправили в Токио, где он в течение трех лет находился в заключении.

В дальнейшем он остался жив благодаря усилиям Курода и Фукудзава Юкити. Они не хотели лишаться редких знаний, какие имел Эномото.

Эномото не хотел служить новому правительству, но Курода уговорил его, и Эномото поступил на государственную службу, став уполномоченным по освоению новых районов. Это произошло, во-первых, благодаря покровительству Курода, и, во-вторых, Эномото с давних пор мечтал об освоении Хоккайдо. Эномото переехал на Хоккайдо и оказывал помощь Курода. Он сыграл значительную роль в освоении Хоккайдо. Пригодились научные знания, полученные Эномото в течение шестилетнего периода пребывания в Голландии. Эномото был как раз той личностью, которая потребовалась для решения вопросов разработки природных ресурсов Хоккайдо. Поскольку Эномото был выдающейся личностью, Курода рекомендовал его на пост чрезвычайного и полномочного посла Японии в России.

В Петербург

Итак, Эномото был назначен полномочным посланником, одновременно ему присвоили чин вице-адмирала. В тот период по военно-морской классификации Японии не было чина выше капитана первого ранга, впервые чин вице-адмирала был присвоен Эномото.

Перед отправлением Эномото получил следующую инструкцию от правительства: 1. Покончить с совместным владением Сахалином, весь Сахалин уступить России; добиться получения всех Курильских островов, как территории, по площади равной половине Сахалина. 2. Провести точную государственную границу.

Эномото сопровождал переводчик Сига Уратаро. Делегация отправилась из Иокогамы 10 марта 1874 г. Пройдя Суэцкий канал, делегация сошла на берег в Италии, в Венеции, и поездом через Швейцарию прибыла во Францию. В Париже для подготовки к аудиенции с русским императором за 700 рё для Эномото была сшита парадная форма вице-адмирала военно-морского флота.

Затем Эномото проследовал в Голландию, где встретился со своими старыми знакомыми по учебе, а затем прибыл в Берлин. Примерно 7 июня он отправился из Берлина и 10 июня благополучно прибыл в Петербург.

18 июня состоялась аудиенция у императора России Александра II, где Эномото вручил ему верительные грамоты. Эномото был оказан радушный прием. 20 июня вместе с императором Эномото направился пароходом в Кронштадт и осмотрел военные корабли и форт, обедал на судне с императором.

Правительство России назначило уполномоченным русской стороны на переговорах директора Азиатского департамента МИД Стремоухова.

Переговоры начались 10 июня 1874 г. Эномото выразил благодарность за великодушный прием русского императора, заявив, что "оба государства являются самыми близкими соседями; русско-японские отношения для Японии важнее, чем отношения с любой другой страной. Мы ожидаем, что эти переговоры будут успешными для сохранения эффективного характера русско-японских отношений, имеющих важное значение". Ответное приветствие произнес Стремоухое. Первая встреча, имевшая протокольный характер, закончилась.

Ниси Токудзиро

Когда Эномото приехал в Петербург, там уже находились два японца.

Это были Итикава Бункити и Ниси Токудзиро. Итикава был одним из японских студентов, обучавшихся в России в период Бакумацу, он остался в Петербурге и продолжал учебу. Ниси Токудзиро был студентом, направленным в Россию правительством Мэйдзи.

Новое правительство Мэйдзи в июне 1870 года направило на учебу за границу Ниси Токудзиро вместе с чиновником министерства иностранных дел Онодэра Роити. Ниси родился в 1847 г. в городке на острове Кагосима, учился в Токийском университете "Нанко". Проявил значительный интерес к проблеме Сахалина, остро обсуждавшейся в то время. Ниси через Курода Киётака излагает своему земляку Окубо Тосимити, должностному лицу при правительстве, свою точку зрения о "необходимости дружественного подхода к разрешению сложных проблем в отношениях с этой страной".

Окубо одобрил это мнение Ниси, и последний был утвержден кандидатом для обучения за границей. Когда в декабре того же года Ниси и Онодэра прибыли в Петербург, там находилось два японца: Татибана Косай и Итикава Бункити. Татибана Косай и Итикава Бункити во всем помогали Ниси и Онодэра. В 1872 г. Ниси и Онодэра поступили в Петербургский университет, а в 1875 г. окончили его. В том же году умер Татибана Косай, возвратившийся в Японию, а также бывший консул России в Хакодате 62-летний Гошкевич, имевший тесные связи с Японией.

Эномото Такэаки прибыл в Петербург за год до окончания Ниси Токудзиро университета. Ниси выступал против отказа Японии от Сахалина. По просьбе Эномото Ниси и Итикава помогали третьему секретарю Сига Уратаро как переводчики или же оказывали своими советами неофициальную помощь японской делегации на переговорах.

В дальнейшем Ниси стал дипломатом, специалистом по России. На протяжении всей своей жизни он играл активную роль (как официально, так и закулисно) в решении узловых вопросов русско-японских дипломатических отношений.

Сложные переговоры

Итак, переговоры по вопросу о Сахалине между полномочным посланником Эномото Такэаки и директором Азиатского департамента МИД России Стремоуховым по-настоящему начались на второй встрече, в ноябре 1874 г.

Эномото вступил в переговоры, скрыв инструкцию правительства об обмене Южного Сахалина на Курильские острова. Эномото предложил следующее: "Ваша страна желает владеть всем островом, имея в качестве границы пролив Лаперуза (Соя). Наша страна также желает владеть всем островом, имея в качестве границы Татарский пролив. Поскольку спор не решен, то хотелось бы провести границу справедливо по естественному рельефу Сахалина".

На это Стремоухов ответил: "Поскольку Сахалин необходим как место ссылки преступников и поскольку не избежать конфликтов между японцами и преступниками и здесь не будет мира, даже если и провести на этом острове границу, то Россия не может согласиться на установление границы на острове".

Переговоры ни к чему не привели. Прошел 1874 год. Наступил год 1875 г.

В январе Эномото выдвинул две свои собственные точки зрения: 1. Остров Уруп и прилегающие к нему три небольших острова навечно становятся собственностью Японии. 2. Русские (военные корабли передаются Японии. Эти два требования поразили Стремоухова. В конечном счете они тоже были отклонены.

На встрече 4 марта 1875 г. Эномото впервые высказал официальную позицию об "отказе от Сахалина за соответствующую компенсацию... В качестве этой платы нам хотелось бы получить все Курильские острова". На основании отказа Японии от Сахалина были приняты требования русской стороны. В переговорах, которые сопровождались большими трудностями, появились перспективы.

Подписание договора

Японские и зарубежные газеты широко обсуждали вопрос о передаче России Сахалина. Например, газета "Хоти симбун" выступила с "протестом против передачи Сахалина России".

В то время у России сложилось напряженное положение на Балканах. Учитывая сложившуюся обстановку, Россия торопилась прийти к соглашению на переговорах. Наконец 22 марта Стремоухов представил Эномото ответ из нескольких пунктов, одобренный императором.

Эномото, немедленно сообщив его своему правительству, запросил инструкции.

17 апреля в адрес Эномото от министра иностранных дел Тэрадзимы поступила телеграмма о согласии с достигнутыми условиями на переговорах и о наделении Эномото полномочиями для подписания договора, затем были присланы верительные грамоты.

7 мая в Петербурге посланником Эномото и министром иностранных дел А. М. Горчаковым был подписан договор^* об обмене Сахалина на Курильские острова. 22 августа в Токио состоялся обмен ратификационными грамотами по этому договору.

^* (В официальных русских документах именуется как "Трактат, заключенный между Россией и Японией 25 апреля (7 мая) 1875 года, с дополнительною статьею, подписанною в Токио 10 (22) августа 1875 г." - Прим. ред.)

Трактат состоит из восьми статей. Основные его положения следующие^*:

^* (Полный текст трактата см.: Сборник действующих трактатов, конвенций и соглашений, заключенных Россией с другими государствами. Т. I, с. 393-396. - Прим. ред.)

1. Уступив России весь остров Сахалин, Япония будет обладать Курильскими островами. 2. Японским судам предоставляется право посещать порт Куссун-Котан (Корсаков) без платежа всяких портовых и таможенных пошлин в продолжение десятилетнего срока. 3. Должна быть выплачена компенсация за 194 здания японцев на Сахалине в сумме 74063 иен и за движимое имущество в сумме 19814 иен. 4. Признается право рыбной ловли японцев в Охотском море и на Камчатке.

Таким образом, в течение длительного времени начиная с периода Бакумацу остававшийся спорным вопрос о принадлежности Сахалина в отношениях между Японией и Россией более, или менее разрешился благодаря получению Курильских островов взамен уступки Японией Сахалина.

На основании этого договора японцы и русские могли возвратиться на родину или оставаться там, где они проживали.

Однако в Японии вовсе не были обрадованы разрешением сахалинского вопроса. Газеты упрекали правительство в слабости и энергично нападали на Эномото. Но русская сторона не сомневалась в успехе. Одной из причин этого является дружеское расположение Александра II к Японии.

Приглашение на дворцовые балы

Японские газеты яростно нападали на находящегося в России Эномото за несостоятельную дипломатию, результатом которой явился договор об обмене Сахалина на Курилы. Но Эномото держался стойко - ведь ему удалось заключить первый равноправный договор с великой европейской державой. Каждый раз, когда из Японии приходили газетные статьи с отрицательной оценкой договора, Эномото, успокаивая членов своей семьи, писал им, чтобы они "нисколько не волновались", "я получил от министерства иностранных дел похвалу".

В России в отличие от Японии репутация Эномото была очень высокая, и ему оказывался теплый прием. Александр II был расположен исключительно доброжелательно к Эномото, ему часто давались аудиенции. Эномото был вручен орден Станислава первой степени. Поскольку было готово здание японского посольства, то 3 октября 1875 г. туда были приглашены несколько русских министров и устроен прием, на котором состоялась церемония вручения ордена. Кроме того, Эномото часто приглашали на дворцовые балы и приемы. Балы дома Романовых были поистине изумительны. В письме жене (14 февраля 1875 г.) подробно описывается один из таких балов.

Сообщение о русско-турецкой войне

Как чрезвычайный и полномочный посланник Эномото регулярно сообщал министерству иностранных дел о (внутриполитическом положении России, о положении в соседних странах. В 1877 г. началась русско-турецкая война, продолжавшаяся два года. Эномото подробно сообщал о ходе войны. За спиной Турции стояла Англия, и в то время общественное мнение Японии поддерживало Турцию. Но Эномото сообщал, что "не понимает протурецких настроений Японии".

В сражении под Плевной русские войска вели тяжелые бои, и японские газеты сообщили о большой победе Турции. Однако Эномото предвидел победу России, он доказывал, что "поскольку информация в Японию поступает через Англию, то факты искажаются и нет оснований думать о поражении России".

Как и предполагал Эномото, сражение под Плевной окончилось поражением Турции. В письме жене он сообщает о капитуляции Плевны и окружении 40-тысячного турецкого войска. Он писал: "Достойно похвалы, что русские, принимая капитуляцию турецких войск, воздали должное доблести турецкого командующего Осман-паши и оставили ему при себе саблю".

В январе 1878 г. между Россией и Турцией был подготовлен договор о перемирии, и 3 марта состоялось заключение Сан-Стефанского договора.

Наконец примерно в июне-июле того же года у Эномото появилась перспектива возвратиться на родину.

Как уже упоминалось, пребывание Эномото в России пришлось на период, когда правление Александра II характеризовалось консерватизмом и реакцией. Среди революционной интеллигенции возникло движение "в народ", стремившееся свергнуть царизм.

В письме другу Нагаи Эномото сообщает о народ-пиках как о "социалистах". Однако Эномото не мог понять стремления к ниспровержению абсолютизма, лежавшего в основе их движения. Он был человеком практического склада. После революции Мэйдзи прошло всего лишь десять лет, но в Эномото все еще был жив самурайский дух, и он был полон устремлений укрепить японскую государственность.

Решение возвратиться на родину

После четырех лет и двух месяцев пребывания в Петербурге Эномото решил наконец вернуться на родину. Конечно, путь по морю был удобным, но издавна он подумывал о возвращении через Сибирь. Русские власти разрешили это и оказали всевозможную помощь.

Своей сестре он писал об этом следующее: "Вообще японцы боятся русских и думают, что они вот-вот нападут на Хоккайдо. Но я считаю, что это глупое предположение, не имеющее под собой никаких оснований. Я хочу проехать по территории России и рассеять эти подозрения японцев, описать хотя бы часть того, что я увижу в действительности".

Русское правительство, помимо выдачи паспорта, обязало местные власти по пути следования оказать Эномото содействие в обеспечении сопровождающими, охраной, жилищем. В июне были завершены переговоры о внесении поправок в договор, и наконец по заранее намеченному плану Эномото в июле отправился в путь.

Поездка через Сибирь

Эномото Такэаки отправился из Петербурга, где он пробыл четыре года и два месяца. Это было 26 июля 1878 г. В группу путешественников входило три человека: Эномото, Оока Кинтаро, который изучал в Петербурге искусство гравировки на меди, и студент Тэрами Киити.

В то время железной дороги через Сибирь не было. Строительство ее началось лишь двадцать четыре года спустя, в 1901 г.

По пути встречались крупные поселения, но большая часть территории Сибири представляла собой дикую местность и служила в основном местом ссылки заключенных. Дорога в Сибири были очень плохими. Группа продвигалась по Сибири днем и ночью на тарантасе, его бросало из стороны в сторону. Конечно, благодаря доброжелательному отношению русского правительства на станциях к японцам проявлялось внимательное отношение, гораздо лучшее, чем к обычным путешественникам. Сибирским губернаторам и войскам были отправлены телеграммы с указанием относиться к ним любезно. Несмотря на это, путешествие было далеко не из приятных.

Тарантас тащила шестерка лошадей, на дорожных станциях их меняли. Проехали Сибирь, спустились по Амуру на лодке и прибыли во Владивосток. В течение примерно двух месяцев дорожные расходы составили около 2500 иен (не считая стоимости проезда от Владивостока до Токио).

В дороге Эномото вел наблюдения за обычаями местного населения, изучал рельеф местности, почвы, интересовался промышленными предприятиями (горнодобывающей промышленности, добычей золота), дислокацией войск, их моральным состоянием, искусством командиров воинских частей и подразделений. Эти записи вошли в сочинение "Сибирский дневник".

28 августа группа прибыла в Иркутск, который называли сибирским Петербургом. В то время население его составляло 35 тысяч человек. Там Эномото находился три дня и внимательно знакомился с золотыми приисками, разбираясь в этом не хуже любого специалиста.

Эномото без стеснения приводил в дневнике характеристики губернаторов и военачальников, встречавшихся ему в пути.

Он пишет следующее о встречавшихся в Сибири ссыльных: "31 августа... отправились от станции Боярская, видели, как восемнадцать солдат сопровождали более тридцати ссыльных. Их руки были прикованы к железной цепи. Они шли медленным шагом. Позади их - жены с детьми, больные сидели и лежали в повозке. После двух дней пути один день они отдыхали".

Кроме того, в отдельных местах дневника Эномото пишет об интеллигенции. Слово "интеллигенция" стало широко распространенным в период Сёва^*, однако среди японцев первым, кто зафиксировал это слово, вероятно, был Эномото Такэаки. В дневнике, помимо русских слов, употребляются голландские, немецкие, французские, китайские, и ничего не остается, как удивляться его лингвистическим способностям. Эномото, как видно, был самым образованным японцем того времени.

^* (Период Сёва - начиная с 1926 г. и по настоящее время.- Прим. перев.)

Последние годы жизни

Окончив двухмесячное путешествие по Сибири, Эномото через Владивосток прибыл в Отару, а 21 октября 1878 г. - в Иокогаму. В тот же день он был в Токио. Записи в "Сибирском дневнике" оканчиваются 28 сентября, когда он проезжал озеро Ханка.

В дальнейшем Эномото служил в министерстве иностранных дел, затем занимал ответственные посты: министра связи в правительстве Мэйдзи, министра земледелия и торговли, министра просвещения, министра иностранных дел, советника при тайном совете. В книге автора Камо Гиити "Эномото Такэаки" Эномото называется "лучшим государственным деятелем периода Мэйдзи". Умер Эномото 26 октября 1909 года в возрасте 73 лет.

У храма Моцубо-тэра на берегу реки Сумида-гава вблизи дома, в котором в то время жил Эномото, ему поставлен памятник, он сохранился и до настоящего времени. После второй мировой войны памятники Того Хэйхатиро, Ояма Ивао, Ямагата Аритомо, майору Такасэ, Сайго Такамори были сняты, только памятник Эномото составил исключение по той причине, что Эномото не был причастен к актам агрессии Японии против других стран.

При его жизни "Сибирский дневник" не был опубликован.

Конечно, Эномото не был первым японцем, совершившим поездку по Сибири. Не говоря уже о Дайкокуя Кодая, японские (искатели приключений пересекали Сибирь с востока на запад, и это видно из писем Эномото. Однако среди японцев, проехавших по Сибири, Эномото был первым, кто обладал такими знаниями и наблюдательностью.

Газеты, поместив сообщение о возвращении Эномото, не проявили интереса к путешествию. Поэтому и его путешествие по Сибири, и "Сибирский дневник" при жизни и после смерти долгое время не были известны. Спустя шестнадцать лет после смерти Эномото во время большого землетрясения в Канто в 1924 г. был разрушен дом, в котором когда-то жил Эномото, и случайно среди бумаг был обнаружен "Сибирский дневник".

Изучение этого дневника является, по-видимому, делом будущего.