Переговоры Е. В. Путятина в Нагасаки

(Путятин Ефим (Евфимий) Васильевич (1803-1883), русский государственный деятель, дипломат, адмирал. В 1852-1855 гг. возглавил миссию по установлению дипломатических и торговых связей с Японией, куда он выехал на знаменитом фрегате "Паллада". Путятин подписал русско-японский договор 1855 г. о дружбе, торговле и границах в г. Симода. - Прим. ред.)

Подготовка пособий для изучения японского языка

В 1850 г. семеро потерпевших кораблекрушение японцев оказались на Камчатке. Император Николай I приказал отправить их на родину за счет правительства и при содействии Российско-американской компании.

Надо сказать, что и до этого Российско-американская компания помогала в подобных случаях японцам, пытаясь использовать это как повод начать переговоры с японским правительством. Однако попытки эти были неудачными. Так, японские архивы свидетельствуют: "25 июля 1836 г. русское судно прибыло на Итуруп, оставило четырех наших людей, потерпевших крушение во время плавания, и тут же ушло". Это русское судно подверглось обстрелу, поэтому и поспешно удалилось. В мае 1843 г. на Итуруп были доставлены шестеро рыбаков из префектуры Томияма. Была сделана попытка начать переговоры, поскольку обстановка складывалась благоприятно, но ни у той, ни у другой стороны не было переводчиков.

Учитывая эти затруднения, Российско-американская компания предложила правительству обучить нескольких русских японскому языку, а японцев - русскому. С этой целью японцев, терпевших кораблекрушение у русских берегов, селили вместе со служащими Российско-американской компании и заставляли их изучать русский язык. Для японцев русский язык был очень труден, бывало, что некоторые отказывались изучать его.

Согласно директиве правителя колоний компании Н. Я. Розенберга служащие компании составили с помощью японцев русско-японский словарь, содержавший 1650 слов, транскрибировали русскими буквами японскую азбуку, дали пояснения к японской системе обозначения чисел, монетной системе и пр. Были подготовлены статистические данные по Японии (в двух томах) на японском языке и дан их перевод на русский язык и пояснения к иероглифам.

Эти материалы были переданы экспедиции адмирала Путятина, направлявшейся в Японию в 1853 г.

Линденберг в Симоде

Российско-американская компания решила отправить потерпевших кораблекрушение японцев в японский порт Симода на судне "Князь Меньшиков" под командованием Линденберга. На случай, если бы японцы согласились вести торговлю с Россией, были подготовлены письмо и подарки губернатору Симоды, образцы русских товаров. Розенберг подготовил также письмо в адрес правительства бакуфу.

28 июля 1852 г. "Князь Меньшиков" бросил якорь в гавани Симода. Как только судно стало на стоянку, к нему тут же устремились японцы, которые быстро заполнили палубу и все каюты. Наперебой они просили: "Покажите нам корабль, если здесь появятся чиновники, мы не сможем посмотреть его". Вскоре прибыл губернатор Симоды с группой чиновников. После процедуры опознания семерых потерпевших кораблекрушение японцев губернатор с большим интересом осмотрел корабль. Его пригласили в каюту капитана. После выяснения цели прибытия Линденберга в Японию губернатор вежливо сказал: "Я понимаю цель вашего прихода. Мы сердечно благодарим русское правительство за доброе отношение к японцам, но я сам не могу принять доставленных японцев и разрешить вам сойти на берег. Прежде чем направить ваше письмо в Эдо, я хотел бы ознакомиться с ним".

Линденберг с этим согласился, и чиновники скопировали письмо. 29 июля губернатор побывал на корабле вторично, опять внимательно осмотрел его вооружение. При этом японский художник делал зарисовки русского судна и различных его частей. Как и в первый раз, губернатор был любезен и вежлив, но ответил отказом на просьбу Линденберга сойти на берег.

Отказ принять японцев

Надзор за русским кораблем с каждым днем становился все строже, число караульных лодок вокруг него значительно увеличилось. В Симоду прибыли солдаты, и были воздвигнуты береговые батареи.

1 августа из города Одавара на судне прибыл дайкан. Он сухо заявил, что из Эдо получено распоряжение не принимать японцев и письмо и удалить русский корабль, поскольку гавань Симода закрыта для иностранцев. В ответ на упреки Линденберга в неблагодарности и жестокости японский представитель заметил: "То, что мы разрешили находиться в пределах залива иностранному кораблю, является большой уступкой нашей страны; собственно говоря, вы прежде всего должны были бы сдать нам все оружие, боеприпасы и даже приборы управления кораблем".

Русские были глубоко разочарованы в связи с тем, что дайкан не принял потерпевших кораблекрушение японцев. В ответ на слова капитана, что "главная его цель состоит в передаче японцев", дайкан, не дослушав, заявил: "Если вы направитесь в Нагасаки, то там, вероятно, их примут". Дело в том, что здесь он боялся принять японцев. "Я не собираюсь нарушать японские законы, - продолжал Линденберг, - однако до выхода из порта хотелось бы высадить японцев на берег". На что дайкан ответил: "Хочу, чтобы корабль как можно скорее ушел". На этом переговоры закончились.

Линденберг, сочтя, что его настойчивость может иметь неприятные последствия для будущего русско-японских отношений, 2 августа вышел из порта Симода.

По просьбе японцев Линденберг, дав им шлюпку, высадил их на берег около небольшой деревушки, расположенной в нескольких километрах от Симоды. Японцы благодарили за доброе отношение к ним русских моряков: "Никогда не забудем русских людей... нас встретили в России как гостей и при первой возможности возвратили в Японию, об этом мы будем рассказывать нашим детям и внукам".

Путятин направляется в Нагасаки

Е. В. Путятин, назначенный главой миссии в Японию, вышел из Кронштадта на фрегате "Паллада" в октябре 1852 г. Однако сначала фрегат зашел в Портсмут, где задержался до января следующего года из-за медленных темпов ремонта. Считая, что плыть в это время года в Японию вокруг Южной Америки опасно, Путятин изменил ранее намеченный маршрут и отправился к мысу Доброй Надежды. Во время стоянки на Соймонбейском рейде у мыса Доброй Надежды Путятин узнал от одного офицера с американского парохода об американской экспедиции, направленной в Японию. Он немедленно передал эту информацию директору Азиатского департамента МИД России Л. Г. Сенявину и подчеркнул, что "из разговоров на этом пароходе видно, что при малейшем сопротивлении американцы готовы действовать вооруженной рукой и что, истратив огромные суммы на снаряжение этой экспедиции, они не воротятся, не достигнув цели".

Это были "черные корабли" Перри^*.

^* (Перри, Мэтью Колбрайт (1794-1858) - один из проводников политики США на Дальнем Востоке. Посланный в 1852 г. во главе большой эскадры в Японию, Перри вынудил японское правительство под угрозой военных действий подписать договор 1854 г., открывавший для американских кораблей порты Хакодате и Симода. - Прим. ред.)

12 апреля 1853 г. русская миссия покинула мыс Доброй Надежды, 25 мая она прибыла в Сингапур, а 13 июня - в Гонконг. Путятин узнал, что эскадра Перри направилась из Шанхая на Рюкю (Окинава), а оттуда взяла курс на Японию.

26 июня Путятин из Гонконга направился на острова Огасавара, и там 25 июля русская эскадра собралась в полном составе. Помимо фрегата "Паллада", в нее входили шхуна "Восток", трехмачтовый корвет "Оливуца", а также транспортное судно Российско-американской компании "Князь Меньшиков". 4 августа эскадра вышла из порта на Огасавара и 9 августа бросила якорь на Нагасакском рейде. Путятин писал по этому поводу: "С напряженным вниманием и любопытством, которое постоянно поддерживалось в течение десятимесячного плавания, завидели мы берега Японии как страны во многих отношениях загадочной и неисследованной. С этим вместе мы достигали главного предела нашего прихода..."

Замаскированные пушки

10 августа русская эскадра вошла в гавань Нагасаки. Губернатор Нагасаки был заранее извещен голландцами о прибытии русских кораблей. Русская эскадра была тотчас же окружена десятками японских сторожевых лодок. Фортификационные сооружения Нагасаки были замаскированы полосатой тканью. Об этой маскировке, производившей довольно странное впечатление, русский писатель И. А. Гончаров, находившийся в составе русской миссии в качестве специального секретаря Путятина, писал: "Дунул ветерок, занавески заколебались и обнаружили пушки: в одном месте три, с развалившимися станками, в другом одна вовсе без станка... Наши артиллеристы подозревают, что на этих батареях есть и деревянные пушки"^*. В своих записях Путятин отмечал: "Мы могли сделать безошибочное заключение о жалком состоянии военного искусства Японии. Берега эти не выдержали бы нападения самой незначительной силы с моря".

^* (Гончаров И. А. Собр. соч., т. 3, с. 13. - Прим. ред.)

Прибывшим на фрегат "Паллада" вместе с голландцами японским чиновникам Путятин сообщил о цели прихода в Японию русских кораблей и заявил, что российское правительство хотело бы разрешать важные вопросы между Россией и Японией мирным путем. Миссия Путятина состояла в том, чтобы одновременно с заключением договора о дружбе определить линию государственной границы на Сахалине.

Губернатор Нагасаки Одзава Бунго-но-ками под различными предлогами пытался избавиться от Путятина, но все же в конце концов согласился направить в Эдо нарочного.

Три месяца ожидания

Ответ из Эдо пришел. Сообщалось о готовности принять письмо канцлера К. В. Нессельроде совету старейшин. В ответе также говорилось: "Подождите до тех пор, пока бакуфу направит своего посланца". 9 сентября Путятин сошел в Нагасаки "а берег и встретился с губернатором Одзава. Вручая письмо в адрес главы совета старейших (Абэ Масанори), Путятин спросил: "Когда поступит ответ? Не лучше ли прибыть эскадре прямо в Эдо?" На что губернатор растерянно ответил, что правительство "в Эдо занято и ответ, по-видимому, задержится. Он затрудняется дать санкцию на приезд Путятина в Эдо, ибо "японскому глазу будет больно видеть иностранные суда в столице".

Примерно месяцем раньше в Урага прибыл Перри. Вручив письмо президента США, он покинул порт. Вскоре после (Крупного скандала, связанного с участившимися случаями захода в Японию "черных кораблей", умирает двенадцатый сёгун Иэёси. Это событие задержало на три месяца прибытие в Нагасаки представителя из Эдо.

Путятин терпеливо ожидал прибытия посланца из Эдо. Вместе с тем, желая получить сведения о ситуации, складывающейся в мире, он направляет в Шанхай транспорт "Князь Меньшиков", а шхуну "Восток" - на север, в Россию.

В то время отношения России с Турцией, Англией и Францией в связи с турецким вопросом были весьма напряженными. Вскоре поступило сообщение о начале Крымской войны. В связи с этим Путятин решил, что больше ожидать ответа в Нагасаки он не может. И хотя ему было сообщено, что нарочный от губернатора отправился из Эдо, он 11 ноября, после трехмесячного пребывания в Японии, вышел из Нагасаки и направился в Шанхай, оставив письмо губернатору, в котором извещал о том, что через непродолжительное время воротится в Японию, зайдет в Нагасаки, и если там не будет ни полномочных (представителей), ни ответа на его предложение, то он немедленно пойдет в Эдо.

Закупив в Шанхае у американцев необходимые товары и получив информацию о Крымской войне, 15 декабря Путятин спешно отправился обратно в Нагасаки.

Начало переговоров

22 декабря 1853 г. Путятин возвратился из Шанхая.

В конце концов после бесконечных проволочек правительство бакуфу направило в Нагасаки своих уполномоченных, назначив их "ответственными за прием русских": чиновника тайного надзора Цуцуи Хидзэн-но-ками, чиновников Кавадзи Саэймон Тоеиакира и Арао Тоса-но-ками, священнослужителя Кога Кинъитиро.

31 декабря они встретили русских представителей в помещении городского управления Нагасаки и пригласили их на прием. Это была предварительная встреча. С 3 января 1854 г. начались официальные переговоры. Цуцуи являлся главным уполномоченным правительства, но, поскольку ему было семьдесят шесть лет и он плохо слышал, фактически главным лицом японской стороны на переговорах был Кавадзи Тоииакира. Среди способных людей правительства бакуфу (а их было не так много) он был личностью весьма заметной. Главная его обязанность состояла в затягивании переговоров с тем, чтобы воспрепятствовать направлению в Эдо русской эскадры.

На Путятина русским правительством была возложена обязанность домогаться открытия японских портов, заключения договора о дружбе и торговле и, сверх того, решения вопроса о государственной границе между Японией и Россией на севере.

Кавадзи сказал: "У вашей страны и нашей страны своя территория, свой народ, и, хотя у нас нет взаимного общения, мы мирно сосуществовали. Для того чтобы сейчас заново провести пограничную линию, надо прежде всего изучить документы, обследовать местность, привести достоверные факты и после этого обеим сторонам, направив своих представителей, еще раз обсудить вопрос и установить взаимную границу. Этого в один день сделать нельзя... Что касается вопроса о дипломатических отношениях и торговле, то издавна в нашей стране существует на это строгий запрет. Летом этого года Америка тоже добивалась установления торговых связей. Поскольку в настоящее время обстановка в мире коренным образом изменилась, то нельзя упорно цепляться за старые законы. К тому же, если дать разрешение вашей стране, нельзя отказать в таком же разрешении Америке. Если разрешить вашей стране и Америке, то необходимо будет дать такое же разрешение и остальным странам. Наши возможности для этого слишком малы.

К тому же в нашей стране только что назначен новый сегун, а для такого решения надо собрать на совет удельных князей. Поэтому раньше чем через три-четыре года ответ дать не сможем. Если вопрос решится, то мы сообщим вам".

Острый спор по вопросу Государственной границы

И. А. Гончаров пишет во "Фрегате "Паллада"" о Кавадзи следующее: "Кавадзи этот всем нам понравился, если не больше, так по крайней мере столько же, сколько и старик Тсутсуй^*, хотя иначе, в другом смысле. Он был очень умен, а этого не уважать мудрено, несмотря на то, что ум свой он обнаруживал искусной диалектикой против нас же самих. Но каждое слово его, взгляд, даже манеры - все обличало здравый ум, остроумие, проницательность и опытность"^**.

^* (Тсутсуй - Цуцуи. - Прим. Перев.)

^** (Гончаров И. А. Цит. соч., с. 178 - Прим. ред.)

Путятин вел с Кавадзи детальные переговоры. Между ними состоялось восемь встреч. Тем не менее вопрос об установлении торговых отношений никак не сдвигался с мертвой точки. С трудом Путятину удалось вовлечь уполномоченных в обсуждение вопроса о границах. Он. подчеркнул, что остров Итуруп является русской территорией, но японцы захватили его. Далее он твердо заявил, что весь Сахалин является территорией России. Кавадзи же утверждал обратное. Во время посещения русского корабля подчиненный Кавадзи Накамура Тамэя вместе с переводчиком Морияма Эйносукэ увидел там карту, изданную в Англии, на которой линия государственной границы между двумя странами на Сахалине проходила по 50-й параллели. Об этом он сообщил Кавадзи. На этом основании Кавадзи и предложил Путятину провести пограничную линию именно по 50° с. ш. В конечном счете решили направить представителей от двух стран на Сахалин, чтобы изучить этот вопрос на месте. Несмотря на то что японские уполномоченные понимали дружественные намерения Путятина, острый спор продолжался.

Окончание переговоров

Относительно заключения японо-русского договора Кавадзи несколько раз заявлял следующее: "Мы хотим, чтобы вы подождали года три". Путятин вручил японским уполномоченным проект договора вместе с объяснительной запиской к нему, подчеркнув при этом, что в данный момент не будет настаивать на разрешении вопроса о торговле, но просит скорее решить вопрос о государственной границе. В заключение он сказал, что хотел бы получить письменное подтверждение того, что если право на торговлю и различные преимущества будут предоставлены другим великим державам, то чтобы таковые распространялись и на Россию. "Это само собой разумеется, - ответил Кавадзи. - Мы полагаем даже, что вам, может быть, открыта будет торговля еще прежде, нежели другим".

Переговоры окончились. 23 января Путятин нанес японским уполномоченным прощальный визит и получил от них письменное подтверждение права наибольшего благоприятствования:

"1. Когда впоследствии правительство японское откроет свои порты для торговли, тогда Россия будет допущена ранее к этой торговле, чем какая-либо другая нация.

2. Если бы впоследствии Япония открыла торговлю для других наций, то в уважение соседства все права и преимущества, как торговые, так и всякого другого рода, которые будут предоставлены другим нациям сверх данных России, в то же время будут распространены и на российских подданных".

Делегации двух стран обменялись различными подарками и устроили прощальный прием. Кавадзи был в восторге, получив от Путятина золотые часы. По этому поводу Гончаров написал: "Он еще и в заседаниях как будто напрашивался на такой подарок и все показывал свои толстые, неуклюжие серебряные часы, каких у нас не найдешь теперь даже у деревенского дьячка"^*.

^* (Гончаров И. А. Цит. соч., с. 186. - Прим. ред.)

24 января русская эскадра после 6-месячного пребывания в Японии вышла из Нагасаки и 1 февраля пришла в порт Наха на острове Рюкю. Здесь Путятин узнал, что двумя днями раньше Перри отправился отсюда со своей эскадрой в Эдоский залив.

Перри, угрожая военными действиями, в марте 1854 г. заключил американо-японский договор. Двери страны, закрытые в течение трехсот лет для посещения иностранцами, были открыты. Можно оказать, что хотя и косвенно, но определенную роль в этом сыграл визит Путятина.

Кавадзи оставил после себя сочинение "Нагасакский дневник", в котором записаны впечатления о его пребывании по делам службы в Нагасаки. Содержание дневника представляет значительный интерес.