Планы и жизнь

Слово "хикари" по-японски означает "свет". Названный так суперэкспреос Токио - Осака должен, видимо, символизировать стремительность светового луча, пронизывающего пространство. Со стороны "Хикари" похож на змею. Стальную змею, только что сбежавшую с какого-нибудь кибернетического стенда выставки последних научно-технических достижений. Длинное, гладкое, матово отсвечивающее туловище. Отточенность, завершенность, изысканность современного контура. В стеклянных ледяных глазах вагонов, казалось, застыло высокомерное сознание собственного совершенства.

- Охайё годзаимасу!¹ - Женский голос, раздавшийся из репродуктора, вкрадчив и мягок. - Суперэкспресс Токио - Осака начинает свой рейс!..

¹ ("Доброе утро!" (яп.))

Бесшумно тронувшись с места, змея прокралась вдоль платформы, заполненной людьми. И вдруг, словно оттолкнувшись хвостом от ее бетонных опор, решительно рванулась вперед. Темные привокзальные здания, высокие мачты с неводом проводов, в которых запуталось дымное низкое небо, чахлые скверы - все сорвалось с места и с отчаянной скоростью полетело назад. Визг и свист, сопровождавший этот бросок, нарастали с каждой секундой. И вот уже огромные зеркальные окна вагонов слились в одну ровную сверкающую полосу на боках стальной змеи-чудовища, змеи-самолета, уже через восемь минут от начала движения набравшей скорость до 250 км/час.

Рис. 10. Суперэкспресс на линии Токайдо

Что там за окном? Какой город, какая префектура? Пригороды и спутники столицы, населенные пункты десяти префектур Центральной Японии - нее стало единым серо-зеленым мазком. Редкие ленты полей; горы, разграфленные ступеньками террас; долины с затерянными среди них деревушками казались лишь проблесками в месиве домов и фабричных труб бескрайнего городского массива, который без устали мчался за поездом от самой столицы до конечного пункта назначения. За окнами жило, торопилось, безостановочно мчалось куда-то детище века - Япония эпохи интенсивной урбанизации и индустриализации. Все то, что спешило навстречу и оставалось позади, и было Мегалополисом Токайдо. Так уже сегодня именуют грандиозное слияние городов, гигантскую их цепь, протянувшуюся по всему Тихоокеанскому побережью Центральной Японии. По прогнозам японских ученых, страна в недалеком будущем превратится в оплошную цепь городских агломераций, слившихся друг с другом, захлестнувших весь архипелаг. Но если взглянуть на карту, то Япония и сейчас представляется сплошным завихрением городских образований. Самые крупные из них - четыре массива: Токио - Иокогама, Осака - Кобэ, Нагоя и Китакюсю. Все вместе они насчитывают 45 млн. жителей. Токио - Иокогама - это 40 фактически сросшихся городов и населенных пунктов на площади 20 тыс. га с населением 16 млн. человек.

Осака - Кобэ объединяет 50 административно самостоятельных городов с населением более 10 млн. человек. В Нагоя с примыкающими к ней городами проживает около 4 млн. жителей.

Итак, Мегалополис Токайдо становится самым огромным городом в мире, который продолжает строить Япония.

Четвертый городской массив на Кюсю - это недавно родившийся 15-миллионный промышленный центр Китакюсю, возникший из соединения пяти городов - Явата, Тобата, Кокура, Вакамацу и Модзи. Более 40% населения Японии обитает на территории, составляющей лишь 1% общей площади страны. Из ежегодного прироста населения в миллион человек большая часть падает на эти четыре района.

Мощный рывок, который экономика Японии сделала за послевоенные годы (огромные капиталовложения в ключевые отрасли экономики, обновление капитала, реорганизация производства на базе современного научно-технического уровня), стал главным фактором роста японских городов, основой чрезвычайно быстрого победного шествия урбанизации по стране.

Ускоренное развитие экономики, оплаченное предельным напряжением сил японских трудящихся, еще совсем недавно демонстрировало стремление достичь более высоких позиций в таблицах мировых показателей.

Первое место в мире в области судостроения, а также по объему производства автомобилей, электронно-вычислительных машин, телевизоров, цемента, резины, пластических масс и пряжи; третье место по производству стали. В 1970 г. зафиксировано выдающееся достижение экономики - Япония стала второй страной в капиталистическом мире по объему промышленного производства, оставив позади Федеративную Республику Германии.

Темпы экономики, индустриальное развитие сделали проблему города одной из важнейших. Стремительно расползающиеся городские образования ставят массу вопросов, требуют принятия самых экстренных и неотложных мер. Многоголовая гидра все шире, все безостановочнее змеит свои кольца по островам. Что делать с ней: обрубать ли ее головы, прекращая рост городов, или же, наоборот, идти ей навстречу?

Идиллические проекты агрогорода 20-х годов остались далеко позади. Пятьдесят лет, прошедшие с тех пор, перечеркнули как окончательно нереальный подобный путь разрешения городской проблемы. Предложение одного из ведущих японских архитекторов, Тангэ, "идти навстречу росту города" - отнюдь не проявление максимализма более поздних поколений. Это только ответ, который подсказывает жизнь, к тому же для японца он единственно приемлем уже потому, что для него нет иного выхода.

Где в этой совсем небольшой стране, перепоясанной горными цепями, изыскать широкий простор для строительства агрогородов? Да и зачем? Не абсурд ли это? Весь путь, проделанный Японией в середине XX столетия, свидетельствует о том, что отгородиться от урбанизации, второй раз закрыть страну не удастся. Как грохочущий вал цунами, урбанизация обрушилась, налетела на Японию и катится по островам, словно демонстрируя неразрывность и взаимосвязь мировых процессов. В этом отражение не только общей тенденции развития, свойственной нашим дням, но и правительственных мероприятий, поощряющих рост японского города.

Проведение аграрной реформы 1946 - 1949 гг. создало обширный рынок наемного труда, стимулировало дальнейшее активное развитие капитализма в сельском хозяйстве. Но уже в 50-х годах выяснилось, что всего этого недостаточно. Требовались новые аграрные преобразования. Экономика в целом давала быстрые темпы роста, но в соотношении между сельским хозяйством и промышленностью наметился разрыв. Сельское хозяйство, отягощенное полуфеодальными пережитками, оставшимися в наследие от прошлого, не могло выдержать ритма, который задавал ему бурный рост промышленности.

В то же время растущая промышленность все настоятельнее требовала новых и новых живительных вливаний - нужны были людские резервы, много дешевых рабочих рук. Разрешению этих проблем города и деревни и должны были содействовать аграрные мероприятия - осуществление так называемого "Основного сельскохозяйственного закона 1961 г.". Он предполагал резкое сокращение (с 35 до 20%) сельскохозяйственного населения и создание в деревне крупных товарных хозяйств фермерского типа, способных стать мощной сырьевой и продовольственной базой экономики. В то же время город получал огромную армию обезземеленного крестьянства, вчерашних арендаторов, по поводу которых довольно откровенно разъяснялось, что 65% из них должны будут лишиться своих участков (т. е. разорены). Именно этот непрерывный, из года в год растущий поток жителей, покидающих свои деревни, стал основой процесса интенсивного перекачивания сельскохозяйственного населения в город. Еще несколько лет назад из ежегодного прироста населения столицы в 300 тыс. только одна треть составляла естественный, а остальные же 200 тыс. - так называемый социальный прирост, который говорил о непрерывном приливе людей в город.

Было бы, однако, неправомерным считать единственной причиной увеличения населения японских городов планомерное сокращение населения деревни. Как говорят ученые, урбанизация это не только экономические параметры, но и социально-психологический облик, склад, "стиль жизни" человека. Чем дальше, тем с большей определенностью становится очевидным, что процесс урбанизации гораздо шире понятия "городская форма расселения". Наступил период, когда психологическая притягательность города стала как никогда чрезвычайно важным фактором. Конечно, город по-прежнему во многом представляется для самых различных слоев населения, и прежде всего крестьянства, средством избавления от нужды. По мнению японских демографов, тенденция роста населения больших городов за счет сельских бедняков очень сильна в Японии. Но вместе с тем те же специалисты признают, что существует и огромная внеэкономическая привлекательность города, не поддающаяся математическому подсчету.

Как бабочек на огонек, манит человека яркий блеск городской жизни и современный быт. Попробуй определи, какую долю составляет этот, казалось бы, "невидимый" фактор на фоне вполне реальных математических подсчетов и мер по сокращению деревенского населения.

Освобождение от необходимости считаться с капризами природы, от власти традиций и обычаев, феодальной структуры семьи, нравственного деспотизма провинции - разве этого мало? Конечно, Япония не Индия, где рамки религии и система устаревших общественных отношений определяют весь быт народа. Японская семья с ее непререкаемым авторитетом отца, семья, традиции которой наиболее незыблемы в деревне, сейчас теряет свой прежний облик.

Дети, чья жизнь всегда определялась постулатами буддизма - прожить так, чтоб быть достойным предков, не хотят теперь уже смотреть назад, посвящая каждый свой день прошлому. Они смотрят в будущее и стремятся строить его самостоятельно, вопреки прежним традициям, удерживающим их всю жизнь в беспрекословном подчинении.

Этот бунт молодого поколения объясняет, казалось бы, совершенно немыслимый для японской психологии трагический феномен - тысячи отцов и матерей из далеких префектур разыскивают своих детей, сбежавших в город, навсегда порвавших с деревней и бросивших их на произвол судьбы.

Тысячи сухих, по-японски сдержанных объявлений кричат об этом со страниц газет. "Воздух большого города - свобода". Может быть, это утверждение, сошедшее со страниц японских романов и повестей, приоткрывает смысл необычайной тяги японцев к современному городу. Во всяком случае, этот афоризм, образный и эмоциональный, вырос из вполне реальной жизненной ситуации.

В нем тоска не одного поколения молодых японцев, ощущение пожизненной прикованности к рисовому полю, независимость и гордость, отчаяние и протест против тяжкого провинциального существования и, наконец, миллионы самых радужных надежд, связанных со сверкающим ореолом города, надежд, которым, как правило, не дано осуществиться. Мощный магнит города притягивает, тасует, складывает, как разноцветные стеклышки витража, человеческие судьбы. И каждая из них отражает общий процесс - небывалое по масштабу демографическое изменение лица страны.

Урбанизация, подобно множеству потоков, сливающихся или разбегающихся в самых неожиданных направлениях, сорвала с места миллионы людей. Она крутит и несет их, осаждая где-то далеко от прежнего местожительства. И это касается не только перемещения из деревни в город; размах миграции включает и отток населения из крупных городов в пригороды, а также значительное движение из мелких и средних городишек в крупные промышленные центры. Вся Япония словно разом снялась с места и ринулась в путь. Как говорят японские демографы, наступила эпоха движения не только из деревни в город ("мура кара мати э"), но и из малого города в большой ("мати кара тоси э"). Реальная оценка сегодняшних демографических ресурсов страны и попытка прогноза на ближайшие десятилетия показывают, что к концу XX столетия население Японии достигнет 122 млн. человек, из которых 80% будет проживать в городах, 15% - вне городов, но не заниматься сельским хозяйством, и только 5% будет занято в сельскохозяйственном производстве.

Вполне естественно, что темпы развития городов ставят вопрос о форме городского образования, об облике будущего города, рождающегося в процессе урбанизации, о его месте и влиянии на жизнь общества. Этим сегодня занимаются органы планирования градостроительства Японии.

Национальная политика планирования города как одна из сфер государственно-монополистического регулирования экономики не нова для современного капиталистического мира. Успехи мировой социалистической системы заставили капитализм в интересах стабилизации и укрепления своих позиций прибегнуть к силе государства, его возможностям регулирующего воздействия на экономику.

Механизм государственно-монополистического регулирования экономики широко используется и в Японии для разрешения труднейших городских проблем. Так, вопросами урбанизации занимаются здесь несколько организаций.

С 1958 г. работает созданный при Ассоциации японских географов Комитет по проблемам урбанизации. Известные ученые работают над широким комплексом проблем, связанных с планированием города в таких организациях, как Токийский институт городских исследований, Японское общество по городским связям, уже упоминавшийся Токийский институт футурологии. Существует и ряд правительственных комитетов по исследованию проблем города. Почти все административные органы префектур и крупных городов имеют комитеты по развитию, планированию городских территорий, размещению промышленных предприятий, транспортных магистралей и т. п. Специальные муниципальные комитеты (такие, как Ассоциация по городским проблемам при муниципалитете Осака) разрабатывают генеральные планы застройки каждого из городов. Но в целом все ручейки стекаются в главный орган планирования - Управление по планированию градостроения при кабинете министров. Здесь разрабатывают генеральные планы градостроительства в национальном масштабе и корректируют местные.

Разрешение городских проблем возможно лишь в связи с общими планами национального развития. Поэтому, как правило, в каждом из долголетних экономических планов, принимаемых Японией, есть раздел, посвященный городу. Так, в десятилетнем плане 1961 - 1970 гг. большое внимание уделялось размещению новых промышленных комплексов, более равномерному распределению городского населения на территории Центральной Японии. В 1962 г. был дополнительно принят план развития слаборазвитых районов. Последующее планирование предусматривает строительство нескольких новых городов и реконструкцию старых. В частности, к 1984 г., конечному рубежу проектируемого периода, должно быть завершено создание города-колосса с 90-миллионным населением - уже упоминавшегося Мегалополиса Токайдо.

Деятельность любой из планирующих организаций Японии должна осуществляться в соответствии с законом о городском строительстве, функции которого - контроль. Поэтому он представляет собой как бы рабочее звено между генеральным проектированием и претворением планов в жизнь. Сфера "черновой работы" этого закона обширна и важна. Это зонирование города, проведение подземных коммуникаций, прокладка улиц, разбивка парков, создание противопожарных заслонов, строгий надзор за тем, чтобы расширение улиц не "съедало" территорию парков и площадей, соблюдение норм озеленения и т. д. Согласно положениям закона город делится на целый ряд зон - торговую, жилую, полупромышленную и промышленную. Выделяются огнеопасные и полуогнеопасные зоны - районы, нуждающиеся в скорейшей перестройке и создании огнезащитных заслонов; свободные - где возможно уплотнение застройки; декоративные - сохраняющие красоту пейзажа; зеленые - где ограничивается объем строительства, и т. д. Кажется, все предусматривает, все может этот всесильный закон. Но он не в состоянии сделать главного - дать широкую, не загороженную сотнями препон и рогаток, защищающих частную собственность, "зеленую улицу" для строительства.

"Мое!" - говорит собственник, и жизнь вносит самые жесткие коррективы в красоту и размах тщательно разработанных проектов.

Что делать? Платить огромные компенсации собственникам, территории которых отведены под новое строительство и будущие магистрали (в предолимпийскую реконструкцию Токио это стоило сотни млн. иен), или же отказаться от планов? Перестройка каждого города, как и отдельных районов страны, проходит в капиталистическом мире в непрерывном столкновении частных интересов, в битве за неприкосновенность частных владений, конкуренции и борьбе заинтересованных фирм и компаний. Именно поэтому так сложно, а порой и просто невозможно осуществить самые идеальные планы. И вот районы города, в которых воплощены смелые архитектурные замыслы, соседствуют со старыми, грязными, задыхающимися от пыли, нехватки воды и антисанитарии кварталами. Все это производит гнетущее впечатление.

Планирующим органам в Японии приходится учитывать в своей деятельности еще и специфические природные условия Японских островов.

Города требуют пространства. Но где взять его в стране, где горные массивы занимают 80% территории? Побережье сплошь изрезано здесь бухтами, заливами и заливчиками, лагунами, узкими, далеко вдающимися в сушу полосками воды. При общей территории 369 тыс. кв. км береговая линия составляет около 27 тыс. км. Но и равнинные участки не всегда являются идеальной площадкой для строительства. Известно, что восточное побережье Японии ежегодно опускается в океан на 2 - 3 см. Но к этому чисто природному, а потому неизбежному явлению добавляется другое, которого могло бы и не быть, если бы не пороки капиталистической экономики. Речь идет о бесконтрольном расходовании подземных вод, мощного водоносного пласта, лежащего близко от поверхности. Никакие ограничительные меры не могут остановить предпринимателя, если это приведет к потере, пусть даже временной, его прибылей. Водоносный пласт истощается с такой скоростью, что восстановление его почти невозможно. Поверхность оседает. Строительство в подобной зоне крайне опасно. В Токио такая хищническая деятельность предприятий приводит к ежегодному опусканию почвы на 3 - 5 см.

Пресса периодически поднимает по этому поводу шумные кампании, но тем не менее все остается по- прежнему. Представители фирм открыто игнорируют возможность катастрофы, не думают об опасности обвалов и опускания почвы там, где работают огромные заводы и возвышаются жилые массивы. С огромным трудом и не так уж часто органам планирования удается добиться осуществления своих законных требований.

Но существуют и другие трудности. Вся Япония представляет собой зону активной сейсмической деятельности. 3 - 4 толчка в день, более 7 тыс. землетрясений в год - достаточно выразительные цифры. И хотя сейчас научились создавать антисейсмичные конструкции, в зонах частых землетрясений строительство до сих пор ограничено.

Словом, места для городов мало. Но смелость технической мысли, неистощимость изобретательности японцев подсказывают разнообразные решения проблемы. Города не только ищут для себя опоры на отвоеванных рисовых полях, но и карабкаются в горы, устраиваясь на террасах и холмах со срезанными верхушками, начинают выходить в море, размещаться на осушенных озерах и болотах.

Техника отвоевания суши у японцев гораздо более совершенная, чем у голландцев, и имеет многовековой опыт в этой области. Но тем не менее еще совсем недавно эти работы не приобретали значительного размаха. Осушались небольшие участки Тихоокеанского побережья - выигрыш был невелик. Теперь проба сил завершена, начались преобразования в значительном масштабе. На севере Хонсю, в префектуре Акита, было осушено озеро Хатирогата (бывшая морская лагуна), что дало полезную площадь в 130 кв. км. В промышленном районе Токио - Тиба у моря отвоевано 165 га для строительства комплекса промышленных предприятий. Проведены большие работы по созданию вдоль всего побережья, обращенного к океану, и побережья внутреннего моря участков для размещения оснащенных по последнему слову техники промышленных предприятий, крупных сталелитейных комбинатов с доменными печами и прокатными станами. Здесь будут построены глубоководные (до 17 м) причалы, куда могут входить рудовозы водоизмещением свыше 100 тыс. т. Но самый значительный проект - это осушение Токийского залива, где уже строятся дамбы, забиваются сваи для подводного строительства, засыпаются наиболее мелководные части. До 1975 г. намечено освоить таким образом около 10 тыс. га. Через центр залива, опираясь на эстакады и насыпи, шагнет транспортная магистраль; самый длинный в мире мост перекроет "горло" залива, а по окружности, повторяя его очертания, пройдет кольцевая дорога длиной 185 км.

Но как бы ни были внушительны результаты осушительных работ, нужда в полезной площади столь велика, что строительство не может ориентироваться лишь на отвоеванные у гор и у моря земли. А так как в стране только 20% территории пригодно для застройки, то необходимо изыскивать какие-то новые резервы. Японские экономисты и градостроители видят их сегодня в перестройке старых городов (приспособлении их к возможности значительного роста населения и современным потребностям) и в создании новой застройки на месте старых, не очень крупных городков. Нередко в подобных ситуациях большая часть старого населенного пункта просто сносится. Довольно часто так строятся города-спутники.

Согласно переписи 1970 г., в Японии насчитывается 556 больших и средних городов, из которых 6 - крупные национальные центры, 82 города расположены вблизи от них и тяготеют к ним, а остальные 468 относятся к периферийным. Вот именно на эти маленькие провинциальные городки, как правило ведущие свою жизнь еще со времен феодализма, и делает сегодня ставку японское градостроительство. Лицо их определяет местная традиционная промышленность. На главной улице вы встретите лавочку торговца изделиями из рисовой соломы, увидите скромную рекламу очень своеобразной местной керамики, сможете полюбоваться лаковыми изделиями, приобрести кимоно из шелка, сотканного на крошечной фабрике. Современное промышленное предприятие - очень редкое явление в подобном городке.

Использование территории провинциальных центров для создания значительных городских и промышленных комплексов - весьма реальный и ощутимый резерв сегодняшнего градостроительства Японии.

Что же касается реконструкции старого города, то это не сулит быстрого изменения его общего облика, хотя и не исключает, а даже предполагает поток разительных трансформаций.

Как начинать реконструкцию большого города, обычно сразу же за центром забитого тесно сросшимися деревянными домишками, где в серпантин свились улицы-щели, неприемлемые для современного транспорта, и где большая часть застройки лишена водопровода и канализации? Не сносить же весь город! После всестороннего обсуждения многочисленных проектов было решено перестраивать такие города постепенно, по отдельным районам, хотя, бесспорно, подобная перестройка более сложна и трудоемка, чем новое строительство.

Наиболее характерную картину реконструкции, осуществляющейся в японских городах, представляет Токио. Конечно, условия Токио особенные. Этот 11-миллионный город фигурирует в корреспонденциях журналистов не иначе как в наборе хлестких афоризмов: "самый большой человеческий муравейник", "Токио - плавящийся котел" и т. д. Но основные направления перестройки и разгрузки столицы характерны и для других крупнейших городов и центров агломераций - Осака, Кобэ, Нагоя.

Прежде всего это вывод за пределы города значительных промышленных комплексов и прекращение строительства новых, перевод в соседние небольшие городки крупных учебных заведений. Наконец, создание субцентров и городов-спутников. В целом же, если заглянуть вперед, и строительство новых массивов, и реконструкция старого города ведут к одному - созданию огромного, единого для всех островов городского массива.

Но как говорилось ранее, перспективы японского города далеко не столь уж безоблачны.

Как-то в японском журнале "Тоси-но мондай" была помещена статья с многообещающим названием "Два ключа к городу". Оказывается, имелись в виду методы разрешения противоречий, устранения препятствий, стоящих на пути развития японского города. Планирование - один ключ, преодоление сопротивления частных собственников - второй. Несомненно, это так. Два ключа, о которых говорилось в статье, два абсолютно правомерных и необходимых мероприятия. Но, подбирая ключи, нельзя игнорировать знание механизма. А механизм сложнейший и противоречивый - капиталистический город, в котором преодолеть сопротивление собственника практически невозможно.

Правда, прогнозы японского градостроительства, планы большие и малые исходят из такой возможности. А жизнь? Жизнь, вероятно, снова внесет свои неумолимые коррективы.