Мунаката Сико

В Японии художник Мунаката считается одним из популярных современных мастеров гравюры. По мнению большинства японских искусствоведов и критиков, он является "наиболее национальным" художником в современной японской графике, которая сейчас находится под сильным воздействием европейского искусства. На многих международных выставках за рубежом Мунаката представлял Японию и также был признан "самым японским" художником, в искусстве которого нашли воплощение наиболее яркие национальные черты. Получение целого ряда международных премий - яркое свидетельство его всеобщего признания¹.

¹ (Мунаката был одним из первых японских художников, которого американцы пригласили в свою страну (1952). В США был создан фильм о его творчестве. Благодаря этому Мунаката стал одним из наиболее популярных японских графиков за рубежом)

Искусство Мунаката весьма стабильно и не претерпело в своем развитии сколько-нибудь значительных изменений. Он родился в 1903 году в Аомори, на северо-востоке Японии в семье кузнеца. Первоначально учился живописи маслом в европейской манере и еще будучи студентом участвовал в различных художественных выставках.

Рис. 131. Мунаката Сико

Вспоминая о начале своего творческого пути, Мунаката говорит: "Я начал с того, что был живописцем. Сразу же получил несколько премий, и многие думали, что на мою долю выпал подлинный успех. Но сам я хорошо понимал, что никогда не стану Пикассо. Для европейских художников живопись маслом традиционна. А о себе я знал, что никогда не смогу добиться успеха, пока работаю в сфере заимствованного искусства. И тогда я вернулся к национальному искусству и понял, что мое призвание - гравюра на дереве"¹.

¹ (O. Statler. Цит. выше работа, стр. 81)

Навыки гравирования доски и технические приемы Мунаката получил у Хирацка, который был его первым учителем в гравюре. И хотя он брал уроки непродолжительное время, влияние искусства этого большого мастера осталось навсегда ощутимо в его творчестве. Хирацка привил ему любовь к древнему буддийскому искусству, монохромной гравюре, красочным формам народного творчества. Широта диапазона и разнообразие интересов самого Хирацка, его богатые знания в области старого буддийского искусства преломились и получили интересное развитие в творчестве его ученика - Мунаката.

Первые гравюры Мунаката появились в 30-е годы. Такие работы, как "Сутра Кэгон" (1937), "Сутра Каннон" (1938), "10 учеников Будды" (1939) и другие, показывались на выставках общества "Кокуга-кай" и были неоднократно отмечены премиями. Его работы сразу же привлекли к себе внимание огромной жизненной силой. Художник сознательно использовал глубоко народные формы древней буддийской гравюры с ее живой и выразительной линией, декоративно-орнаментальной и вместе с тем простой и строгой.

Искусство Мунаката развивалось под воздействием двух неразрывно соединенных в японской культуре начал: буддийского и народного искусства; слияние их и продиктовало своеобразный характер его творчества. Мунаката принадлежит к числу приверженцев секты дзэн. Эта секта издавна оказывала значительное воздействие на формирование основных эстетических принципов японского национального искусства (в частности, эстетическая сторона таких своеобразных явлений японской жизни, как чайная церемония, икебана, садово-парковое искусство, связаны с основными постулатами этого учения). Эстетика секты дзэн требовала простоты и чистоты форм, сосредоточенности, созерцательности. Согласно дзэн творческая активность художника равна творческой активности воспринимающего искусство. Особая роль при этом отводится вдохновению, источником которого могут быть самые обыденные явления и предметы. Отсюда та изысканная простота и одновременно многозначимость создаваемого художественного образа.

Рис. 132. Из серии 'Десять учеников Будды'

Влияние эстетики дзэн сказалось на всей художественно-образной системе Мунаката. Американский исследователь японской гравюры О. Статлер приводит в своей книге несколько высказываний Мунаката, которые в какой-то степени раскрывают его эстетическую концепцию. "Моя работа, - говорит он, - должна исходить не от разума, не от мастерства, а от сердца", и далее: "Мое творчество всегда зависит от силы моего духа. Когда я режу доску, резец идет у меня совершенно свободно и совсем не связан с моими мыслями. Мысль сама по себе, а резец - сам по себе. Только тогда, когда это случается, - искусство становится подлинным"¹.

¹ (Гравюра Сико Муканата, б/г, стр. 2, на японском языке)

Мунаката утверждает, что искусство должно быть "простым и чистым", а для этого надо вернуться к древней буддийской гравюре, которая создавалась не профессионалами-художниками, а мастерами, которые даже не ставили своих имен. Он считает, что именно их произведения и есть "подлинное искусство"¹.

¹ (O. Staller. Цит. выше работа, стр. 80)

Мунаката отрицает и считает предосудительным иностранное влияние. "Подлинное искусство, - говорит он, - должно быть чистым, без примесей влияния извне. Я хочу, чтобы мои работы были чисто японскими"¹.

¹ (Там же, стр. 80)

Другим важнейшим фактором, под воздействием которого формировалось творчество Мунаката, было народное искусство. Этому в значительной мере способствовала многолетняя творческая связь художника с одним из влиятельных критиков и идеологов народного искусства, руководителем общества "Мингэй-кай" ("Общество народного искусства") Янаги Соэцу, а также дружба с известными современными керамистами, мастерами прикладного искусства Каваи Кэндзиро и Хамада Сёдзи.

Рис. 133. Бог ветра

Янаги Соэцу был идейным вдохновителем многих художников и мастеров прикладного искусства. Он широко пропагандировал народные художественные традиции, развитие народных форм в искусстве, особенно высоко ценил искусство крестьян, простоту и выразительность его образов. Янаги и его эстетические взгляды оказали большое влияние на формирование творческой направленности Мунаката. Именно под влиянием Янаги художник увлекся эстетикой секты дзэн. Интерес художника к народному искусству, его простым и обобщенным декоративным формам привел Мунаката к обществу "Мингэй-кай", где его почти религиозная приверженность традициям народного искусства нашла свое полное понимание.

Рис. 134. Павильон Юмэдоно

Эстетика буддизма с ее естественностью и чистотой форм преломилась в творчестве Мунаката через народные традиции, что и создало тот неповторимый сплав, из которого родилось искусство Мунаката и что составляет одну из главных особенностей его произведений, обуславливает своеобразие его художественных образов и изобразительного языка.

Как уже отмечалось, творчество Мунаката развивалось равномерно, без особых изменений стиля. Гравюры, созданные им до и после войны, очень близки по строю образов и художественным приемам. И потому кажется, что он всегда использует раз и навсегда найденные формы. Сравнивая гравюры Мунаката стилистически, можно говорить лишь об усилении определенных качеств, например о преобладании больших заливок черных плоскостей в ранний период и о появлении дробных, сбитых ритмов, резкой ломаной линии, усилении экспрессивного начала в работах 60-х годов. Тем не менее творчество Мунаката можно рассматривать в целом как единый процесс, не деля его на отдельные периоды.

В работах Мунаката покоряет огромная жизненная сила образов, широкое использование живой, сочной, темпераментной линии, своеобразная организация пространства с четкой ритмизацией штрихов и пятен, редкостное умение в пределах черно-белой гравюры использовать приемы декоративной выразительности. Художник выработал свой особый графический язык свободных, динамических линий, острого штриха, крупных пятен, сочных силуэтов и контуров. Этими приемами он широко пользовался и в гравюрах раннего периода ("Десять учеников Будды"), и в серии "Голубое небо", созданной в конце 50-х годов.

Мир образов Мунаката широк и разнообразен. Наиболее интересны серии, в которых художник создает целую галерею буддийских божеств: "Десять учеников Будды" (1939), "Танцующие боги" - 16 листов (1941), "Каннон" - 12 листов (1949), "Сутра Каннон" - 35 листов (1958). Все эти серии и отдельные листы составляют скорее поэтическое впечатление о множественности и многохарактерности буддийского пантеона, чем об отдельных образах. Богиня Каннон выступает скорее олицетворением женственности, чем возвышенный и одухотворенный образ богини милосердия ("Сутра Каннон"). И другие божества (Сусаноо, Аматэрасу, Удзумэ) под резцом Мунаката превратились в своеобразные символы ("Танцующие боги").

Понять идею, уловить суть того или иного произведения Мунаката подчас бывает чрезвычайно трудно человеку, не посвященному в сложную символику японской буддийской мифологии, для которого они нередко представляются узором, арабеской, где на первый план выступает декоративная выразительность линии, пятна, силуэта, к тому же часто сочетающихся с орнаментальным в своей основе иероглифическим текстом.

Много внимания уделяет Мунаката пейзажу. Большой поэтической настроенностью окрашены его серии, относящиеся к 1956 году: "Голубое небо", "Песни-песни", "Горные кряжи". Эти гравюры нельзя назвать пейзажами в собственном смысле слова, скорее это художественно-поэтические эссе на темы природы. Пейзаж здесь выступает в сочетании со стихотворным каллиграфическим текстом, составляя с ним единую орнаментальную композицию. И именно стих вместе с изображением создает такую единую поэтически-образную картину природы.

Мунаката создал немало гравюр на темы стихотворений известных современных поэтов (Кусано, Танидзаки, Курахара, Янаги Соэцу), посвященных образам природы. Лаконизму формы и емкости образов японской национальной поэзии соответствуют обобщенно-условные картины природы, созданные Мунаката.

В пейзажных мотивах Мунаката всегда присутствует ощущение сказочного в жизни природы. Он свободно включает в пейзаж фантастические образы - лисы-оборотня, барсука-тануки, священного оленя, столь характерные для народного искусства (например, гравюра "Голубое небо").

Рис. 135. Азбука

И в пейзаже, и в изображении людей и животных Мунаката всегда и прежде всего мыслит декоративно, превращая разнообразные растительные мотивы в орнамент, узор, арабеску. Особенно он любит включать каллиграфический текст в композиционную ткань произведения, делая это легко и свободно, и фантазия его в этом отношении поистине безгранична. Он свободно располагает каллиграфический текст, помещая его в любой части листа, иногда иероглифы даже наплывают на изображение; иной раз он произвольно меняет величину и сам рисунок отдельных иероглифов, подгоняя их под масштаб свободного пространства. Сочетание каллиграфии и рисунка у него всегда образует сложный графический узор, отличающийся богатством орнаментально-ритмических оттенков.

Каллиграфический текст в гравюрах Мунаката, как правило, содержит либо начальные фразы буддийских сутр, либо стихи или изречения назидательного характера. В этом отношении Мунаката выступает продолжателем традиций художников XVII века - "бундзин-га"¹, провозглашавших единство живописи, поэзии и каллиграфии, а его произведения где-то близко соприкасаются с живописью типа "хайга". Это особенно характерно для таких серий гравюр, как "Книга судьбы" (1951), "Рюрисё" (1953), "12 месяцев" (1955). Гравюра в сочетании с каллиграфией у Мунаката заговорила особым языком. Надписи и тексты, свободно включаясь в композицию, становятся ее естественным украшением. Изображение и слово в его гравюрах выступают в неразрывном единстве, при этом слово благодаря иероглифическому написанию играет роль зрительного образа.

¹ (Бундзин-га (школа интеллектуалов) - художественное направление в национальной живописи тушью, возникшее в XVII веке как ответвление китайской живописной школы "Вэнь-женьхуа" XIII - XVIII веков)

Мунаката выработал свой особый каллиграфический почерк, отличающийся большой выразительностью и силой линии, простой и свободной манерой выражения. Художник всячески подчеркивает характерную угловатость линий с зазубринами, сохраняющих следы работы резца по дереву. В самом характере его линий, штрихов всегда ощутимы материал (дерево, по которому он режет свои гравюры) и сильная рука мастера

Рис. 136. Гравюра на темы стихов Янаги Соэцу

Эта характерная для Мунаката свободная и энергичная манера каллиграфического написания иероглифов двух видов алфавита ("катакана" и "хирагана") сделала его одним из популярных книжных графиков, любимым оформителем книг. Часто он привлекается к работе иллюстратора в изданиях общества "Мингэй". Шрифты, заголовки и иллюстрации художника широко используются в изданиях, связанных с народным искусством.

Рис. 137. Горные кряжи. Лист из серии

Образный мир Мунаката необычайно богат и сложен. В его работах всегда чувствуется национальная основа, особо бережное благоговейное отношение к чисто японским формам. В то же время в его гравюрах можно найти немало мотивов искусства Индии и Ирана. Это особенно заметно, например, в гравюро-стенописи "Охота" (1954), где изображены всадники, скачущие на лошадях по направлению друг к другу. Фигуры всадников выделяются темным пятном на заполненном вязью орнаментальном узоре, состоящем из фантастических птиц, животных, растений, вызывающих в памяти ковровые рисунки стран Ближнего Востока. Фигуры людей здесь воспринимаются не как самостоятельные образы, а как точно найденный элемент орнамента, как часть декоративного узора в многофигурной, динамичной композиции. Сам характер построения человеческих фигур на плоскости создает динамичный, неистовый ритм, безусловно имеющий какой-то отвлеченно-символический смысл, связанный с мироощущением самого художника.

Рис. 138. Горные кряжи. Лист из серии

Творчеству Мунаката свойственна высокая степень обобщения, из которой вытекает богато развитая символика. Поэтому буддийские божества Мунаката выступают скорее символом каких-то общих понятий и явлений, чем конкретными однозначными образами.

Рис. 139. Стихи и гравюры

Пейзажи Мунаката нередко включают в свою композиционную ткань и общепринятые символы национального искусства: сливовая ветвь, цветок лотоса, цапля, карп (серия "Рюрисё"), которые вытекают из постоянного стремления художника найти доступные, легко "узнаваемые" художественные формы для выражения общих идей.

Мунаката - художник ярко выраженного декоративного дарования, и не всегда следует расшифровывать конкретный смысл его композиций. Свое художественное видение мира он преломляет сквозь призму декоративных форм.

Образы Мунаката слагаются из орнаментальных мотивов, каллиграфии, ритмической организации пятен, линий и штрихов, располагающихся на одной плоскости и потому напоминающих узор, набойку, вырезки из бумаги, всегда сохраняющих глубокую внутреннюю связь с народным искусством.

В решении общего замысла своих произведений Мунаката отводит большую роль орнаменту, с помощью которого он обогащает художественно-образный смысл своих произведений. Художник часто использует орнамент как фон ("Охота"), но еще чаще вводит его в ткань самого образа, подчеркивая динамику и экспрессию (например, "Танцующие боги" и "Неистовость").

Наряду с орнаментальными формами художник придает большое значение ритму, который играет ведущую роль в формировании эмоциональной структуры его произведения. Ритмичным распределением черных и белых пятен он добивается каждый раз нужного эмоционального звучания. Разнообразный в своей графической основе ритм строит композицию, сообщает движение, придает своеобразную музыкальную мелодичность его произведениям. Он всегда многозначен, сложен по замыслу. Нервный, сбитый ритм ломаных линий и пятен в его гравюрах последних лет создает ощущение беспокойства, дисгармонии и внутренней тревоги, которые свойственны жителю современной Японии.

Мунаката любит работать сериями, позволяющими художнику развивать тему и композицию в пространстве. Им созданы большие графические серии и серии ширм: "Судьба" (1951), "Азбука" (1952), "12 месяцев" (1955), "Горы" (1956). И хотя все они имеют определенное и конкретное название, тем не менее многие из них лишены единого сюжета и скорее представляют собой свободные декоративные композиции.

Мунаката работает преимущественно в технике станковой черно-белой ксилографии. За период многолетней творческой деятельности у него выработалось свое отношение к цвету. Он достигает большой силы выразительности одним лишь сочетанием черно-белых пятен, переплетением различных по своему характеру штрихов. Его линия, пятно и штрих всегда декоративны в своей основе.

Рис. 140. Охота

Творчество Мунаката выгодно отличается устойчивым, определенным отношением к цвету. "Многие художники, подобно мне, - говорит он, - работают в черно-белой гравюре. Но я всегда стараюсь сделать соотношение этих двух цветов в моих гравюрах чисто национальным". И далее: "Некоторые художники обращаются с черной краской, как с черными чернилами, для меня же это - сама жизнь"¹. Черный цвет у Мунаката не такой интенсивный, как у Хирацка, и он часто варьирует его тональность от самого темного до светло-серого. В его произведениях встречаются заливки черным больших плоскостей, чисто силуэтное построение ("Охота", "Женщина с соколом"), что также усиливает экспрессивный характер произведений.

¹ (O. Staller. Цит. выше работа, стр. 80)

Художник является большим поклонником монохромной живописи тушью, любит "нанга"¹, особенно ценит творчество Тэссая². В его работах всегда ощутимо влияние монохромной живописи и "нанга" - та же богатая выразительность пятна, дробленый штрих, стремление заполнить изображением всю поверхность листа, свободное владение линией, плоскостью.

¹ (Нанга (живопись южной школы) - художественное направление в монохромной живописи тушью, связанное преимущественно с пейзажным жанром, появилось в Японии в конце XVII века как ответвление китайской живописной традиции XIII - XVIII веков)

² (Томиока Тэссай (1836 - 1924) - выдающийся современный мастер монохромной живописи тушью в стиле "нанга", творчеством которого завершилось развитие этого средневекового жанра искусства)

В последнее время Мунаката стал нередко подкрашивать от руки с изнаночной стороны свои гравюры. Цвет у него подается не локально, а расплывчатыми, бесформенными пятнами. Нередко один цвет грубо находит, как бы набегает на другой, создавая впечатление затеков краски. При высыхании эти затеки и неровности наложения краски создают впечатление дымки, мерцания. Он любит розовые, зеленые, синие, желтые цвета. Его гравюры своими звучными красочными сочетаниями напоминают изделия народных мастеров, лубочные народные картинки, игрушку.

В той непосредственности, с которой он подбирает общий колорит, в приподнятом, праздничном цветовом строе его гравюр очень ощутима народная основа его искусства. Сходство еще более усиливают его грубо вырубленные фигуры, весь характер его ломаных, острых линий. Художественно-образный строй Мунаката глубоко и прочно связан с народным искусством. Именно эта очевидная близость его искусства с народным творчеством соединила его на долгие годы с обществом "Мингэй" и кругом народных мастеров.

Мунаката называют "мастером свободных и неожиданных композиций". Он легко оперирует заданными формами, масштабами, придавая человеческим фигурам необычайные ракурсы, положения. Его гравюры всегда острооригинальны своими композиционными построениями, в них постоянно ощущается стремление включить изображение в точно заданные размеры листа, подчинить его структуре и логике плоскости (ширмы "Азбука").

Организующей основой его композиций является также ярко выраженная направленность движения, что придает его образам впечатление неистовой силы и энергии.

В последние годы художник начал делать гравюры большого формата, используя их в интерьере как своеобразную стенопись, кроме того, он работает над созданием ширм, составляя из их створок развернутые композиции. Стремление к монументализации диктует необычность его новых произведений. Поиски форм декоративно-монументальной гравюры привели к использованию для украшения интерьера особого типа гравюры, который условно можно назвать гравюро-фреской (так оформлен фриз интерьера гостиницы в г. Курасаки).

Техника Мунаката оригинальна и своеобразна. Он почти никогда не делает предварительного эскиза на бумаге, а сразу наносит несколько основных линий на доску, затем быстро и энергично разрабатывает всю композицию. Этот прием Мунаката особенно характерен для гравюр большого формата.

Рис. 141. Богиня Конин

Мунаката пользуется в основном двумя видами штихеля: прямым и изогнутым. Прямым он делает главные конструирующие линии, изогнутым - мелкие, дополнительные. Штихель в руке он держит как кисть, делая им свободные и непринужденные движения. Чаще всего художник пользуется досками из целого дерева или фанерой, облицованной деревом "кацура", отличающимся мягкостью волокон. Когда он делает гравюры большого формата, то печатает их на тонкой бумаге типа "кодзо" или "ёцу".

Рис. 142. Неистовость

Особое значение Мунаката придает процессу печати и старается все делать сам. Он никогда не делает ключевого знака на доске, поскольку вся плоскость листа у него бывает полностью занята рисунком и на ключевой знак не хватает места. Поэтому бумага на доске остается у него до тех пор, пока он не заканчивает печатания. Для проверки глубины цвета в отдельных частях бумага просто отворачивается. Перед печатью он не увлажняет саму бумагу, а прокладывает ее между увлажненными газетными листами. Поэтому черная краска у него всегда отчетливо проступает и на изнаночной стороне листа.

У Мунаката создалось свое особое отношение к технике гравюры. Резьбу гравюры он считает чуть ли не самым важным этапом в творческом процессе. Он говорит, что больше любит сам процесс обработки доски, чем конечный результат. Тот момент, когда резец преодолевает сопротивление волокон дерева, доставляет ему подлинное наслаждение. Работает Мунаката чрезвычайно быстро, как-то даже неистово, и резец в его руках движется легко и свободно.

Мунаката живет и работает очень уединенно. В отличие от большинства графиков он не входит в "Ассоциацию японской гравюры", хотя участвует почти на всех ее выставках. В свое время он сам явился инициатором и создателем "Хангаин", организации с громким названием "Академия гравюры", которая в настоящее время фактически бездействует.

Творчество Мунаката получило широкое признание как в Японии, так и за рубежом. На Международных выставках графики в 1955 и 1956 годах (в Сан-Пауло и Венеции) ему дважды был присужден Гран-при. У него много почитателей в его собственной стране. О Мунаката (как ни об одном другом современном художнике) написан целый ряд монографий. В 1952 году в США устраивались персональные выставки художника. В двух универмагах Токио созданы постоянные картинные галереи его имени, где ежегодно открываются выставки его работ. Мунаката не имеет прямых учеников, но есть немало художников, которые находятся под обаянием его творчества (Сасадзима Кихей, Ватанабэ Садао). Работы Мунаката необычайно высоко ценятся; не случайно в последние годы появилось немало подделок его произведений.

Повышенный интерес к искусству Мунаката не случаен в современной Японии. Страна, которая долгие годы подвергается интенсивному воздействию пресловутой "американской культуры" начинает все больше обращаться к своим исконным традициям, стремясь сохранить свои национальные культурные ценности, утвердить самобытность своего искусства. На этой основе и возник своеобразный культ Мунаката, необычайная популярность художника в самых широких кругах, о чем свидетельствует награждение его в 1970 году высшей наградой - "Орденом Культуры" - первой высокой наградой, которой был удостоен современный японский мастер гравюры.

Новые работы Мунаката неизменно привлекают внимание критики. И каждая его персональная выставка - большое событие в художественных кругах. В оценке его искусства на родине нет двух мнений. Известный керамист Каваи Кэндзиро назвал Мунаката "величайшим японским художником после Тэссая".

Специалист по современному искусству, вице-директор Музея современного искусства Кавактиа Митиаки пишет: "Мунаката добился огромной выразительности, энергии и силы в своих произведениях, которые могут быть приравнены только к образам первобытного искусства. И особенно ценно то, что все это сочетается с яркой декоративностью, присущей национальному искусству в целом"¹.

¹ (Современная гравюра Японии. Токио, 1967, стр. 21, на японском языке)

Во внешнем облике Мунаката много простодушия и какой-то детской наивности и чистоты. Приземистый, взъерошенный, немногословный и несколько замкнутый и стеснительный, он становится необычайно экспансивным, резким, когда его увлекает тема беседы. Тогда он начинает широко жестикулировать и громко говорить. Когда пытаешься у него спросить о чем-либо, касающемся тем и образов его искусства, он всегда отвечает немногословно: "Так получилось". И почти всегда затрудняется объяснить, что он хотел выразить в том или ином своем произведении. Работает он быстро и легко, вкладывая большую силу и энергию в каждый штрих, каждую линию. Из-за большой близорукости он очень низко склоняет голову над доской и ощупывает руками каждый штрих. Его характер и внешний облик очень правдиво передал художник Сэкино в созданном им в 1968 году "Портрете Мунаката".

Мунаката любит народную игрушку и собрал в своем ателье большую коллекцию игрушек различных стран.

В последние годы из-за сильно ухудшившегося зрения художник уже не работает столь активно в гравюре, и его произведения стали реже появляться на сезонных выставках.

Искусство Мунаката - оригинальное и самобытное явление в современной гравюре. Глубиной своих познаний, широким кругом интересов, богатством разнообразных связей и интеллектом Мунаката выделяется среди других современных мастеров. И хотя темы его гравюр и образы, созданные им, внешне кажутся мало связанными с реальной действительностью, их ритм, внутренний эмоциональный строй, сложный характер изобразительного языка оказались созвучными современной эпохе и людям его страны, что и стало истоком большой популярности художника, искусство которого завоевало широкий круг почитателей.