Жизнь писателя Кайко

М. Подождем. Ты обрати внимание на речь его друга Кайко, о которой я сейчас говорил. Ведь духовное смятение молодежи, эту "атомизацию", он выводит не из каких-то идейных абстракций, как еще недавно можно было ожидать от японского интеллигента, а из условий экономики. Согласись, это большой шаг вперед. Жизнь дает хорошие уроки. В Токио после приема в Ассоциации писателей я привез Кайко к себе в отель и попросил рассказать о своей жизни. Вот что я услышал:

- Студенческие годы были самые тяжелые. Раны войны: нечего было есть, люди страдали, не было жилья. Мать, две младших сестры, дед - работал я один. Пекарем, токарем, учеником разных профессий, переводчиком с английского, с французского... Переводил журналы дамских мод для ателье и портных. Влюбился в девушку Йоко. Она писала стихи - среднее между французскими символистами и Маяковским. Оба работали. Потом стало еще тяжелее: родилась дочь Митико. Вместо учебников покупали молоко. Печатался с трудом: не развлекательная литература. Повезло: за "Голого короля" получил премию Акутагава - теперь печатают. Три дня в неделю с девяти до пяти работаю в "Сантори" - это компания по производству виски. Если бы бросил службу, пришлось бы писать не то, что хочу, а - чтобы жить...

К. Одно бесспорно: неустроенность разлагает человеческие души. Я знаю, что в Японии многие кончают университет, а работают как простые служащие. Помню филолога из кондитерской - там он простым секретарем у хозяина. А в косметическом кабинете девушка с высшим образованием работает как подмастерье - помогает ухаживать за богатыми дамами: гладит кожу, укрепляет волосы, полирует ногти и, конечно, кланяется.

Есть счастливчики, которые попали на свой путь. Но большинство бьется, теряет силы, здоровье, веру...

А перед этим еще успевают намучиться в университете: ведь высшее образование очень дорогое. Курода в книге "365 дней в СССР" удивляется, что советским студентам не приходится бросать ученье из-за отсутствия денег и что они обычно даже летние каникулы не тратят на то, чтобы подработать.

М. В Токио на Канде я заходил в школу по подготовке в вуз. Чтобы прослушать одну трехчасовую лекцию, нужно заплатить 1300 иен, то есть 4 доллара. Страшно дорого.

Особенно страдают те, кто кончает гуманитарные факультеты. В редких случаях они находят работу по специальности. Меня Курода познакомил с одним психологом - он, между прочим, перевел на японский язык некоторые статьи профессора Лурья, с которым ты ездила. Человек этот живет тем, что торгует в магазине искусственной кожи.

В Киото, устав ходить по храмам, мы отдыхали в кафе около ворот императорского дворца - за стойкой заметили девушку, о которой писатель Накагава сказал:

- Дочь хозяина. Она моя ученица. Кончила литературный факультет университета.

К. Знаю это кафе. Но тут, я думаю, мы имеем дело с другим явлением, очень частым и Японии. Дочери более или менее обеспеченных родителей учатся в университетах только ради общего развития. И эта девушка, наверно, наблюдает у отца за работой служанок. Ждет счастья, то есть подходящего мужа.

М. Возможно. Был у меня и другой случай. В самолете, летевшем на остров Кюсю, я разговаривал с соседом. Он инженер, специалист по морским приборам, живет в Фукуока, высоко ценит советский цирк. Дал мне визитную карточку, настойчиво звал в гости. Летал в Токио навестить семнадцатилетнего сына:

- Учится на художника, а кем будет работать - неизвестно.

"Учится на художника, а кем будет работать - неизвестно"... Эта формула показалась мне характерной и очень тревожной.

К. Неблагополучно с молодежью.

М. Неблагополучно. Но "неблагополучно" - понятие широкое. Гораздо более широкое, чем я подумал, услышав страшную речь Кайко об "атомизации". И не такое одностороннее.

Тогда, в первые дни после приезда в Японию, в столичном городе, при поверхностных впечатлениях, я, должен тебе признаться, просто ужаснулся...

Но послушаем, что на этот счет говорил студент Сатаро.

К. Сатаро начал с обрядов, а затем сказал, как и ты, что есть нечто худшее, чем традиционная обрядность. По его словам, многие молодые люди из тех, кто бежит от старого, попадают в другой капкан - и гибнут. Юноша признался: сам он, видя, что старое пресно, вздумал искать остроты в ревю, у телевизора. Искал новое в переводной литературе, в голливудских фильмах. Бывало, ходил в кино почти каждый день. Иногда прельщался призывом рекламы за дешевую плату посмотреть несколько фильмов за раз - сидел до одурения на десяти подряд. Уходила половина суток, было трудно одуматься. Потом сказал себе: - Так плетутся сети для глупой рыбы.

Понял, Что увлекался чем-то ненастоящим, примитивным. Вовремя спасся.