Введение

Недавно, после тридцати лет литературной работы и тридцати лет женатой жизни, я неожиданно написал книгу не один, а вместе с женой - путевую повесть "Американцы", рассказ о нашей поездке по США. Возможно, это произошло потому, что предмет был в равной степени необычен для нас обоих - для советского литератора и для советского врача. Или нам показалось, что разные глаза при согласном образе мыслей способны видеть более объемно, более стереоскопично?..

Ведь, может быть, недаром из книг о поездке в СССР по крайней мере две написаны мужем и женой - английскими общественными деятелями Сиднеем и Беатрисой Уэбб, современными американскими прогрессивными публицистами Скоттом и Элен Ниринг.

Сейчас идет борьба за бескровный путь состязания двух миров, и нам кажется, что нужны книги, содержащие оценку заграницы. Поэтому мы решили написать еще об одной стране, в современной обстановке очень важной, с нами сопредельной, - о Японии.

После предварительного изучения Японии мы через Союз писателей подали в японское посольство ходатайство о визах, а сами отправились прививать холеру. Холерная прививка необходима для транзита через страны, лежащие на пути в Японию.

Наивность наша была наказана: когда мы оба дрожали и горели в лихорадке, телефон сообщил, что Япония нам в визах отказала. И отказала наотрез, без всяких объяснений.

Погоревав, что совместная поездка не удалась, мы все же решили не сдаваться и, если уж того желает японская администрация, при первой возможности ехать в Японию врозь. Более того - захотелось неудачу обратить на пользу. Мы подумали: в творческих делах именно трудности толкают на поиски. Хорошо, будем смотреть на Японию порознь, а написать попробуем все-таки вместе. Не только разные глаза, но и разное время года, разные города, разные встречи...

Вскоре жена, как доктор наук, съездила в Японию с группой советских ученых, а позднее и я побывал там в составе делегации писателей.

Нам хотелось открыть перед читателем трудный, подчас мучительный процесс понимания, постижения сложной, противоречивой страны. Формой для этого мы избрали диалог. В разговоре мы могли и соглашаться и спорить друг с другом.

К разговору каждый раз приходилось долго готовиться. Читали книги и японскую прессу, снова просматривали свои дневники и фотографии, советовались с японоведами, обменивались письмами с японцами, встречались с теми из них, кто приезжал в СССР.

В технике самого разговора нам помог магнитофон. Мы запасли пленку, наметили главы-проблемы и, постепенно вживаясь в непривычную работу, сопоставляли впечатления.

Дело это заняло многие месяцы. С утра жена уходила в клинику, а я садился переписывать с пленки и редактировать вчерашний отрезок диалога.

Хотя попытки и рождаются из трудностей, но трудности остаются трудностями. Не знаю, в какой мере удалось нам с ними справиться.

Н. Н. Михайлов