предыдущая главасодержаниеследующая глава

Японские сказки

"Японцам не повезло, как не повезло героям некоторых посредственных романов нашей литературы; их изображали только одной краской - или розовой, или черной". С тех пор, как Илья Эренбург написал это, сплошь черной краски в изображении японцев американскими и западноевропейскими авторами заметно поубавилось, но розовый цвет приобрел мрачный оттенок.

Генерала Макартура, командовавшего американскими оккупационными войсками в Японии, никак не отнесешь к прозорливым мыслителям, но выступая вскоре после увольнения из армии перед промышленниками американского города Цинциннати, он, обозленный, видимо, отставкой, в сердцах бросил фразу, сделавшуюся пророческой. "Пока я был там, Япония была вашим клиентом, - сказал Макартур, чей апломб значительно превосходил полководческие способности. - В будущем в некоторых областях клиентами станете вы".

И это время пришло. "Перед нами стоит задача не отстать от Азии!" - всполошилась американская газета "Чикаго трибюн", явно склонная к экзальтации. Серьезные политики, журналисты, ученые, бизнесмены высказываются хладнокровнее. Япония тоже вызывает у них тревогу, но она смешана пополам с восхищением. На вопрос, какая самая важная проблема встанет перед американским бизнесом в предстоящие десять лет, вице-президент одной из крупнейших американских корпораций ответил: "Самая важная проблема - не технология или инвестиции, не экономическое регулирование или инфляция. Самая важная проблема - как мы прореагируем на следующий факт: японские методы управления производством лучше, чем наши".

Франция решительно предпринимает жесткие меры против японского экспорта, когда он начинает наносить слишком уж болезненные удары по французским предпринимателям, прежде всего - по производителям промышленной и бытовой электроники. Но французские руководители отдают себе отчет в низкой конкурентоспособности собственных товаров в сравнении с японскими. "Теперешняя революция в электронике является первой научно-технической революцией, которая зародилась не в Европе, а в бассейне Тихого океана, - с горечью констатировал Лоран Фабиус в бытность свою премьер-министром Франции. - Наши страны слишком малы, - Фабиус подразумевал членов Европейского экономического сообщества, - чтобы осуществить по отдельности требуемые для этого колоссальные капиталовложения".

Два американских государственных секретаря - Сайрус Вэнс в администрации Картера и Джордж Шульц в рейгановском правительстве - розовым цветом рисовали японского, самого преданного союзника Соединенных Штатов, но тревоги своей скрыть все же не могли. "Если не считать отношений с Советским Союзом, то от отношений с Японией станет зависеть будущее Америки, - утверждал Вэнс и объяснял, почему он так думает: - Быстро и неуклонно подбираются японцы к важным позициям в мировой экономике и политике". В высказывании Шульца отчетливо прозвучала нота безвыходности. "Соединенным Штатам пришлось, безусловно, приспособиться к тому, что японцы очень укрепили свои позиции за последние 25 лет и ныне представляют собой совершенно иное явление, чем раньше", - сказал государственный секретарь.

Насколько иным, с точки зрения американцев, сделалось это явление, можно заключить из исследования экономиста Хенрика Шмигелоу. "В середине 80-х годов, - написал ученый, - доля Японии в мировом валовом продукте, во внешней торговле важнейших государств земного шара и на мировом рынке долгосрочных кредитов обеспечила этой стране такое влияние, какое сопоставимо разве что с влиянием самих США, СССР или всего Европейского экономического сообщества".

Прямые японские инвестиции в американскую экономику достигли 27 миллиардов долларов. Сто тысяч американцев трудились в 1987 году на пятистах японских предприятиях, созданных в США. Еще 300 тысяч были заняты на заводах и фабриках, выполнявших их заказы. Пятьсот тысяч американских служащих работали в банках, торговых фирмах и всякого рода финансовых организациях, принадлежавших японцам. В 13 западноевропейских странах существовало 250 японских предприятий. Они выпускали автомобили и зажигалки, электронику и застежки-молнии, строительное оборудование и шариковые ручки, станки и детские игрушки.

Если верно, что каждая шутка содержит частицу правды, то в шутках по поводу торгово-экономического наступления Японии на мировых рынках действительно содержится мрачная для японских конкурентов истина. "В недалеком будущем можно представить себе такую картину, - привел журнал "Фар Истерн экономик ревью" анекдот, пользующийся успехом у американских предпринимателей. - Бизнесмены обсуждают на международной конференции, как избежать конкурентной борьбы. Один из них обводит взглядом собравшихся и говорит:

- Вот вы из Лос-Анджелеса, я из Нью-Йорка, а он из Лондона. Мы хорошо знаем, что нам надо делать. Так давайте быстро примем общее решение!

Участники конференции дружно закивали головами. Все они были японцами".

Сами японцы не устают восхвалять себя. Их изображение собственных успехов лишено, разумеется, даже намека на темный оттенок. Наоборот, к розовой краске обильно добавлена позолота - для большего блеска картины. "Центр мировой экономики перемещается в район Тихого океана, - гордо возвестил Цунао Окумура, бывший президент гигантской компании ценных бумаг "Номура сёкэн". - До XVIII века Средиземное море было средоточием мировой экономической, политической и военной активности. Эта эпоха связана в нашем сознании с Римом, - сделал краткий экскурс в историю финансовый магнат.- Затем центр мировой экономики переместился в Атлантический океан и мировым лидером стала Великобритания, но позже она уступила лидерство Соединенным Штатам. Со второй половины XX века фокус мировой активности перемещается из Атлантики в Тихий океан. "Паке Американа" идет на убыль, - сказал далее финансист и подвел к главному, что хотел внушить, - сердце тихоокеанского региона - это Япония со стомиллионным монорасовым населением и с экономикой, которая развивается успешнее, нежели экономика любой другой страны капиталистического мира".

Финансовый воротила не слишком отдалился от реальности. Темпы японского роста хотя и снизились после энергетического кризиса 1973 года, но продолжали оставаться вплоть до 1986 года более высокими, чем в США и странах Общего рынка. Лишь в 1986 году, впервые за 11 предшествовавших лет, объем японского промышленного производства упал за год на 0,4 процента. В 80-х годах инфляция в Японии увеличивалась вдвое медленнее, чем в Западной Европе, процент безработицы был втрое меньше, чем в Соединенных Штатах.

"Мы долго равнялись на Запад, как, в частности, это делала Япония на ранней стадии своего развития, - сказал в 1982 году премьер-министр Малайзии Махатхир Мохамад. - Но Запад более не дает нам подходящей модели развития. Он утратил динамизм. Если мы будем его копировать, то нас затянет трясина экономического застоя. Поэтому Япония является для Малайзии более подходящим образцом".

Избравшему для страны капиталистический путь развития, правительству Малайзии требовался такой пример, который помог бы заставить малайзийцев поверить в безошибочность выбора. По экономическим дисциплинам у США и Общего рынка отметки были низкие, у Японии же - на нынешнем этапе развития мирового капиталистического хозяйства - они оказались намного выше. Это соображение, как несложно предположить, и подтолкнуло Махатхира Мохамада на розовую оценку японских экономических показателей. Однако внешнеэкономическую политику Японии премьер-министр охарактеризовал совсем иначе, назвав ее колониализмом.

"Учиться у Японии!" - лозунг, который провозгласили и в Сингапуре. Но и там вскоре встревожились по поводу того, что большая часть прироста зарубежных инвестиций приходилась на капиталы из Японии.

Когда "Бизнес уик", журнал американского делового мира, выведал, что японские капиталовложения в странах АСЕАН приблизились к 14 миллиардам долларов, в его публикациях появились тоже панические нотки. Правда, не опасность для Юго-Восточной Азии японского экономического колониализма обеспокоила американских предпринимателей, а другая причина. "По мере роста японского влияния этот район, который одно время считался "задворками США", будет все чаще обращать взоры к Токио, а не к Вашингтону, - написал "Бизнес уик". - Если мы утратим торговое и экономическое влияние, - продолжил журнал, - то мы потеряем здесь и политическую роль". Потеря вслед за экономической политической роли в Юго-Восточной Азии в пользу Японии - такая перспектива, естественно, не устраивала печатный орган американского монополистического капитала.

Выдвижение Японии в первые ряды экономически развитых капиталистических стран - очевидный факт. Вывод из него напрашивается сам собой. Но он далеко не нов, этот вывод.

"Япония должна быть предметом всеобщего изучения и стать постоянным и обязательным предметом в наших средних учебных заведениях так же, как Европа, потому что новая Япония уже стоит наравне с государствами Европы по своей военной мощи и культурному уровню". На титульном листке книжки, откуда я взял цитату, значилось: "Санкт-Петербург, 1905 год".

Семьдесят восемь лет спустя американский еженедельник "Тайм" написал: "Япония сделалась слишком мощной и слишком глубоко интегрированной в остальной мир, чтобы оставаться столь мало понятной и мало понимаемой". А еще через два года западногерманский журнал "Ауссенполитик" выразил тревогу по поводу того, что "с большим трудом удается совмещать в своих представлениях Японию - страну созерцательного мировоззрения, эстетического отношения к действительности, коллективизма в человеческих отношениях, тесной связи человека с природой, край храмов и садов - с Японией, страной жестокой, безжалостной конкуренции, внушительной тяжелой промышленности, технического прогресса, растущей численности промышленных роботов, городов-гигантов и многих других последствий мощного роста экономики". Журнал "Ауссенполитик" предложил рецепт, выписанный впервые восемьдесят лет назад, в 1905 году, но полезный и сегодня в силу неоспоримой его действенности. "Одной из основных предпосылок ликвидации такого положения явилось бы более углубленное, чем теперь, изучение Японии", - указал журнал.

Храмовый праздник в Токио
Храмовый праздник в Токио

Что касается изучения японской технологии, то в США уже последовали советам вроде тех, что дали "Тайм" и "Ауссенполитик". Осенью 1985 года в Филадельфии была создана Служба японской технической информации. В Массачусетсом технологическом институте впервые начали преподавать японский язык. Американский журнал "Кэмикл эбстрактс" уже печатает резюме статей из 1500 японских периодических изданий, посвященных химии. Нью-йоркская фирма "Инжиниринг информейшн" публикует рефераты материалов, берущихся из 150 японских технических журналов. И все равно почти 10 тысяч таких журналов, издающихся в Японии, остаются даже не прочитанными в США. В сенат был направлен законопроект об ассигновании министерству торговли 1 миллиона долларов для более тщательного изучения японской технологии. Часть этих денег планируется израсходовать на разработку программы для ЭВМ, переводящих с японского языка на английский.

С необходимостью больше знать и правильнее понимать Японию приходится, я думаю, согласиться и нам.

Советское научное японоведение - самое, пожалуй, обширное и основательное. И в то же время широкая публика знает о Японии обидно мало в сравнении с тем местом, какое занимает Япония в современном мире. Икебана, каратэ, чайная церемония, названия "Тоёта" и "Сони", которые у всех на слуху, не в счет. Ведь нельзя же в конце концов слыть сведущим в русской жизни, освоив рецепт приготовления борща по-московски, правила игры в лапту и научившись расшифровывать сокращения "ЗИЛ" и "ВЭФ".

Мы с детства знакомы с Робин Гудом. А многие ли слышали о японском аналоге дерзкого разбойника? Не торопитесь, однако, краснеть от стыда. Не все японоведы знают об этой странице истории Японии.

Собор Парижской богоматери представляет себе каждый из нас, так как наверняка все видели храм на иллюстрациях в книгах Гюго, в крайнем случае запомнили по кинофильмам. Но может ли кто-либо, помимо побывавших в Японии, хотя бы приблизительно обрисовать "Кинкакудзи" - киотский "Золотой павильон", которому повезло на внимание японских писателей и кинематографистов не меньше, чем собору Парижской богоматери - на внимание французских?

Очень мало людей, которые не знают о научном подвиге Ньютона и Лейбница. А кому ведом японский математик Сэки Кова, разработавший в начале XVIII века "Законы круга", которые по научному значению могут быть приравнены к анализу бесконечных величин Ньютона и Лейбница?

Верно замечено, что для близкого знакомства с Японией требуется путеводитель. Он действительно необходим, потому что некоторые стороны японской действительности не просто белое пятно на карте наших знаний. Японский быт, характер японцев, их представления о жизни - это еще и Алисино Зазеркалье, где очень многое оказывается не таким, иным и даже диаметрально противоположным тому, что привыкли представлять мы.

Анекдот, обросший бородой Черномора: входя в дом, мы снимаем шапку - японцы снимают ботинки. Наблюдение более "юное": нам привычнее персональная ответственность за порученное дело, японцам - коллективная. Русская мать, желая приструнить не в меру расшалившегося ребенка, обычно пугает: "Смотри, из дому больше не выйдешь". В сходной ситуации японская мать прибегает к совершенно противоположной угрозе: "Смотри, в дом больше не войдешь". Объяснившись в любви, мы бросаемся друг к другу в объятия. Японцы поворачиваются друг к другу спиной. Строгая, мы ведем рубанок от себя, а японцы - к себе. Мы высоко ценим специалистов, профессионалов. Японцы предпочитают тех, кого мы неодобрительно называли бы "всезнайками".

- Что за люди японцы? - часто спрашивают у меня. Однажды я ответил на вопрос рассказом об инженере, который выполнял срочное производственное задание и целую неделю на 3 - 4 часа задерживался по вечерам в конструкторском бюро. Когда работа была завершена, инженеру разрешили уходить домой раньше обычного. На третий день инженер услышал от своей матери: "Прошу тебя, иди в кино, в бар, куда угодно, но только не возвращайся так рано. Соседи начинают плохо о тебе думать, а мне трудно объяснить им правду". Инженер не сделался завсегдатаем увеселительных заведений. Он попросту отказался от вполне заслуженных "отгульных" часов.

- Странные они какие-то, - убежденно резюмировал мой рассказ собеседник, интересовавшийся, что за люди японцы.

"Странные они какие-то", - считают и американцы. Во всяком случае, американец, что рассказал нижеследующую историю, уверен в этом. К нему в дом в городе Хьюстоне пришел японский бизнесмен. По телевидению передавали футбольный матч, который перемежался рекламой. Одна из сценок в рекламном сюжете привлекла внимание японца. Раздается звонок, означающий конец рабочего дня. Американцы бросают на верстаки инструменты, стремглав бегут к автомашине-пикапу и, набившись в него до отказа, мчатся к магазину, торгующему прохладительными напитками. "Вкусно в любое время, но особенно после работы!" - бежит по экрану телевизора надпись.

"Неужели американские рабочие не испытывают чувства долга перед своими нанимателями? - серьезно спросил японец и обескураженно добавил: - Они словно ждут не дождутся, когда можно удрать с рабочего места. Нет, подобная реклама в Японии немыслима!" - уверенно заключил японец.

Чтобы получить японские водительские права, я сдавал в Токио экзамен по правилам дорожного движения. В экзаменационном билете среди других вопросов значился и такой: "По вашей вине случилось дорожно-транспортное происшествие, в результате которого повреждены автомашины. Что вам следует предпринять?" Были приведены варианты ответа: "1. Сообщаю в полицию. 2. Сообщаю в полицию и договариваюсь с пострадавшими о возмещении ущерба. 3. Договариваюсь с пострадавшими о возмещении ущерба и не сообщаю в полицию". Экзаменатор - полицейский офицер - предложил определить, какой из ответов правильный. Я указал, естественно, на первый: "Сообщаю в полицию". Экзаменатор недоуменно пожал плечами и ткнул пальцем в третий: "Договариваюсь с пострадавшими о возмещении ущерба и не сообщаю в полицию". Именно этот ответ, по японским понятиям, был верным.

Из сибирского города Шелехов корреспондент прислал в Москву в редакцию радиорепортаж о визите в городской совет делегации японского города-побратима Нэагари. Глава делегации - мэр Нэагари - начал свое приветственное слово с того, что попросил председателя исполкома выделить для него место на городском кладбище. "Я не собираюсь сию минуту умереть, - поспешил объяснить японский мэр, заметив, как вытянулись лица у присутствовавших, - но и вечно жить невозможно. Я хочу, - привел корреспондент дальнейшие слова мэра, - чтобы мой прах покоился здесь и чтобы этим самым наши побратимские связи укрепились еще больше".

- Слишком мрачный юмор для репортажа на тему о дружбе, - вынес приговор редактор и отправил информацию в мусорную корзинку.

Подробного и, главное, точного путеводителя по японской жизни никогда не было. Нет его и сейчас. Очерковых книг и популярных статей о Японии хватит, чтобы из них одних составить хорошую библиотеку, и все же каждый, кто приезжает в эту страну, чувствует себя новым Колумбом, потому что непременно сталкивается с чем-то удивительным, нигде и никем не описанным, и с чем-то совершенно непонятным. А разобраться, постичь и, разумеется, оповестить об этом читателей газет и журналов, телезрителей, радиослушателей ужасно хочется. И вместо того чтобы заглянуть в серьезные японоведческие труды, в которых проанализированы и объяснены многие стороны японской действительности, начинается укладывание непонятного и непонимаемого, нет, не на прокрустово ложе, это было бы еще не так плохо, а на прокрустову табуретку стереотипов своего мышления, и в результате получаются "лошади с распухшей спиной", как окрестили японцы верблюдов, впервые столкнувшись с ними и подвергнув тогдашнее понятие об этих животных обработке на собственном прокрустовом орудии пыток.

Известная писательница украсила журнальный очерк о Японии фотографией, запечатлевшей девушек в микроскопических "бикини" на бедрах и в шутовских цилиндрах на голове с надписью крупными латинскими буквами "Кабуки" над франтовато загнутыми полями. "Зазывалы в знаменитый японский театр", - сопроводила писательница подписью фотографию, хотя девушки зазывали в ночной бар, именовавшийся "Кабуки". Уверен, автор очерка громко рассмеялась бы, если б прочла в зарубежном журнале, что билеты в Большой театр навязываются у нас "в нагрузку" к карточкам "Спортлото". Но сама-то написала она примерно то же самое.

Маститый литератор озаглавил свой роман из японской жизни словом, которое звучит по-японски, но которого в японском языке нет и никогда не было. Однако литератор и, судя по всему, издательство, выпустившее роман, были непоколебимо уверены, что в переводе иероглифы означают: "совершенно секретно", и убеждали в этом читателей. Литератор выступал время от времени с публицистическими статьями, и несложно представить едкость его вполне закономерного сарказма, если бы довелось ему писать об опубликованной за границей книжке о русских, на обложке которой значилось бы неведомое слово "Яиссор" ("Россия", если читать сзади наперед), и автор считал бы, что именно так зовется наша страна.

Подобные выдумки можно отнести к разряду смешных и безобидных. Но о Японии рождаются легенды вредные и даже опасные, и одна из них - легенда о необыкновенном японском трудолюбии.

предыдущая главасодержаниеследующая глава








© NIPPON-HISTORY.RU, 2013-2020
При использовании материалов обязательна установка ссылки:
http://nippon-history.ru/ 'Nippon-History.ru: История Японии'
Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь