2

Япония изумляет приезжего: все, что он видит, на первый взгляд кажется глубоко противоречивым. Электрический поезд. Удобный вагон с откидными креслами. Здесь же буфет: служанки разносят душистый кофе. Две японки в кимоно раскрывают коробочки, похожие на шкатулки, и деревянными палочками едят рисовые бит точки, начиненные сырой рыбой или сушеными водорослями. Позавтракав, они берут книги: у одной роман Сартра, у другой учебник образцового домоводства. Профессор французского языка в Киото беседует об Арагоне, об экзистенциализме. Вечером в японском ресторане он танцует старинный танец с гейшами, у которых вместо лиц как бы гипсовые маски. Не всегда можно понять, в какой ты части света - в Азии, в Европе или в Америке. Различные века переплетаются между собой.

13. Интерьер современного японского дома

Японский дом кажется игрушечным: ни кирпичей, ни металла, ни стекла, ни печей, ни радиаторов-дерево и промасленная бумага. Стены раздвигаются; дом может сразу превратиться в веранду, в беседку; то в нем четыре комнаты, то одна. Японцы живут в маленьких деревянных домиках, а построили они огромные заводы - доменные печи, огонь, сталь. Пейзаж Иокогамы или Осаки напоминает Детройт. По выработке искусственного шелка Япония занимает первое место в мире. Рабочие руки дешевы; оборудование на многих предприятиях устарело. Однако немало и замечательных машин.

14. Пагода

В Киото я видел большие ремесленные предприятия: ткацкие, красильные, гончарные мастерские. Ремесленники работают искусно и старательно: им явно претит брак. Зарабатывают они мало. В Японии не видишь нищеты: она причесана и залатана - это аккуратная бедность. Хороший ткач зарабатывает пятнадцать тысяч иен в месяц, а прожиточный минимум на семью почти вдвое больше.

15. Мараяма Окно. Бамбук. Вторая половина XVIII в.

В текстильном музее Киото играет музыка и хорошенькие девушки-манекены прогуливаются по сцене: они рекламируют кимоно. На улицах много женщин, одетых в европейское платье, - в нем легче работать. Много и в кимоно. Женщины очень тонкие и кажутся хрупкими; некоторые несут на спине детей. Молодые мужчины в пиджаках. Мужчины надевают кимоно редко - в праздник. Все знают и без реклам, что японская одежда красивее европейской, но кимоно дороже, да и нельзя в нем спешить, а жизнь и в Японии тороплива.

Вместо портфелей красочные платочки - фуросйки: в них заворачивают книги, документы, мелкие покупки. Врач-профессор приносит сложные инструменты в фуросйки. Врачи предпочитают ботинки без шнурков - входя в дом, нужно разуться, а расшнуровывать и зашнуровывать ботинки при осмотре каждого больного утомительно.

16. Влюбленные. Токио

Крестьяне в широких соломенных шляпах трудятся, как тысячу лет назад. Крохотные рисовые поля; ни лошади, ни вола. Поля тщательно возделаны и напоминают пригородные садики. Над некоторыми грядками прикрытие: дужки из бамбука, обвитые прозрачной пластмассой, - это чтобы огурцы и дыни лучше вызревали. Внутри крестьянский дом мало чем отличается от городского: в японских домах нет ни кроватей, ни стульев, ни безделушек - циновки и пустота. В крестьянском доме, как и в городском, глубокая ванна, похожая на бочку. Рукомойников нет: японцы предпочитают мыться в горячей ванне. Электричество даже в глухих селах. Отопления нет, и в зимние дни люди греют ноги возле маленьких жаровен.

17. Ночной Фукуока

Токио - огромный город, в нем около восьми миллионов жителей. Можно назвать его собранием нескольких десятков городов: в каждом районе имеются свой центр, своя торговая улица; на одной фонари в форме ландышей, на другой в форме тюльпанов. Расстояния большие - сорок, пятьдесят километров. Много автомобилей, метро, автобусы. Есть немало безыменных улиц, не на всех домах номера; трудно дать свой адрес, еще труднее найти дом по длинному, но смутному описанию; некоторые рестораны дополняют объявления в газете маленькими планами - как добраться. Широкие проспекты, людная прямая магистраль Гиндза, а неподалеку кривые улички, похожие на путаные лесные тропинки. Электрическая энергия дешева, и ночью торговые улицы залиты светом. Над крышами универмагов воздушные шары с иероглифами - это рекламы. Рядом над жилыми домами, надуваемые ветром, бьются огромные матерчатые рыбы, красные или черные, - сегодня "день мальчика", а карп-символ мужества. Иероглифы на спинах плотников, носильщиков- названия фирм. Иероглифы на прелестных зонтиках-названия гостиниц и ресторанов.

18. Перед газетной витриной

Я приехал в Токио, когда зацветала "сакура" - вишня. Эта вишня не плодоносит, сажают ее ради цветов, а цветет она одну неделю в год. Цветение вишни - народный праздник, все улицы украшают ветками с большими бумажными цветами - живые цветы, а рядом бумажные.

Природа Японии вдоволь беспокойна. Повсюду горы, много вулканов. Куда ни поедешь, рядом горы и море. Часто бывают землетрясения. Стихийные бедствия чуть ли не каждый год разоряют миллионы японцев - то тайфун, то наводнение. В лесах - бамбук, аралии, а над ними сосны, криптомерии, дубы. Много камелий; я привык к небольшим кустикам в горшках, а в Японии камелия - настоящее дерево, и цветет оно белыми, розовыми, багровыми цветами. Японцы страстно любят природу; любой бедняк мечтает хотя бы на один день выбраться в горы или к морю. Гора Фудзияма, очень строгая, геометрически ровная, со снежной головой, видна издалека. Она на множестве картин, плакатов, на вывесках, на полотенцах, даже на спичечных коробках. При домах часто крохотные садики, в них нет ни клумб, ни цветов - садик воспроизводит в миниатюре горный пейзаж: сосна с распластанными ветвями, как бы прибитая ветром, "озеро" величиной с умывальный таз, два-три камня, очень зеленый бархатный мох.

19. Полночь. Токио

Возле древних храмов и монастырей, особенно в Киото и Наре, вереницы больших автобусов: это школьные экскурсии. Школьники в форме, девочки в матросках. Редко кто без фотоаппарата. Молящихся мало, а народу много - смотрят, фотографируют, что-то записывают. Священники или монахи как будто держат проповеди, в действительности они объясняют посетителям достопримечательности. В древнем буддийском монастыре возле Киото настоятель подарил мне слепок головы Будды. Мне захотелось тоже что-нибудь ему подарить, но у меня с собой ничего не было, кроме голубки - советского значка мира. На следующий вечер в Киото состоялась встреча советского писателя с местной интеллигенцией Меня спрашивали о Шостаковиче, о Сарьяне, о последних советских романах, о моем отношении к атомным испытаниям. Такая беседа могла бы происходить в Праге или в Киеве. Вдруг я увидел моего знакомого - настоятеля монастыря, он был в европейском костюме и с голубкой на отвороте пиджака. В Фукуоке вокруг буддийского храма бегали больные, касаясь ладонями камней; бежали они быстро, по-спортивному, камни были сильно стерты поколениями. В Токио я видел молодого элегантного японца с хорошенькой женщиной. Они шли по улице, разглядывали витрины лавок; потом подошли к синтоистскому храму, на секунду примолкли и ударили в ладоши (так синтоисты молятся) - и сразу пошли дальше, о чем-то оживленно разговаривая. Сект полтораста, а крупных религий две - буддисты и синтоисты. Если верить статистике, то верующих в Японии больше, чем жителей: буддистов сорок миллионов, последователей синтоизма шестьдесят миллионов, а японцев вед" всего восемьдесят семь миллионов. Объясняется это тем, что крестьяне праздник жатвы справляют по обряду синтоистов, а хоронят человека по буддистскому обряду. В кого они верят и верят ли, не знаю, но не чувствуется ни религиозного исступления, ни фанатизма. Японцы любят старину, традиционные праздники, легенды о зверях зодиака, о водяном "Каппа", любят шумливые красочные процессии. Посещая пагоды, школьники пьют священную воду - она обычно из горного источника. Многие гадают - за несколько иен можно вытянуть билетик, там сказано, что с тобой приключится. Билетик подвешивают на ветку дерева возле пагоды; издали кажется, что деревья цветут.

20. Скульптура. III-VI вв.

Японцы учтивы; язык изобилует сложными оборотами для выражения уважения к собеседнику. Знакомясь, два японца сгибаются на сорок пять градусов, ладонями чуть касаясь колен. Оба не спешат выпрямиться. Рукопожатия -- европейский обычай, в азиатских странах здороваются по-разному, но нигде руки своей не суют и считают это варварским обычаем (в общем, справедливо). Однако при уличной толчее, в автобусах, в универмагах японцы часто проталкиваются вперед и особых церемоний при этом не соблюдают. Одно дело частная жизнь, другое - улица.

21. На улице в Токио

Знакомясь, японцы обязательно обмениваются визитными карточками Средний японец расходует несколько сот визитных карточек в год. Конечно, визитная карточка не изобретена японцами, но они нашли для нее разумное применение. У каждого японца дома картотека - алфавитный справочник всех людей, с которыми его познакомили, точное указание социального положения и более или менее точный адрес. Кроме визитных карточек средний японец расходует очень много фотопленки: снимают все и повсюду. Фотоаппараты изготовляют первосортные и на любую цену.

22. Скульптура. III-VI вв.

Пишущие машинки имеются только в крупных учреждениях; трудно назвать их машинками, это большущие машины. Журналисты пишут статьи, как поэты стихи, - рукой, довольно медленно и, разумеется, иероглифами. Научиться читать и писать нелегко-нужно усвоить много тысяч иероглифов. Японский язык отличается от китайского и по своему строю и по лексике. Для облегчения передачи японских слов китайскими иероглифами создана дополнительная фонетическая азбука "кана", в ней сорок семь знаков, каждый знак передает слог. Японцы любят иероглифы, и движение за переход на фонетический алфавит имеет очень мало приверженцев. Наборщики поражают чужестранца: по своим познаниям они похожи на академиков, по ловкости, с которой карабкаются вверх и выхватывают из кассы нужный знак, на спортсменов; правильнее всего сказать, что они похожи на кудесников.

23. На выставке Пикассо в Токио

В Японии почти нет неграмотных. У газет огромные тиражи. Вот несколько цифр: сто восемьдесят шесть газет выходят общим тиражом в тридцать пять миллионов экземпляров; "Асахи" утренний выпуск - шесть миллионов, вечерний - два миллиона семьсот тысяч, "Майнити" утренний выпуск - четыре с половиной миллиона, вечерний - три миллиона. Литературный журнал "Бунгэй сюндзю" расходится в пятистах тысячах экземпляров. Очень распространено радио: на шесть жителей один приемник.

24. Сессю (Тойо Ода). Портрет Конетака Масуда. Около 1479 г. Фрагмент

В Токио есть район книжных магазинов Канда; там и огромные книготорговли и лавчонки букинистов. В книжных магазинах много студентов: они стоят и бесплатно читают новинки. На каждой книге марка с печатью автора: удостоверение, что это законное издание.

Трудно сказать, кто студент, а кто школьник - система обучения достаточно сложная: шесть лет начальной школы, три года средней, три года высшей и четыре года университета. Можно назвать учащегося в "высшей школе" студентом, можно назвать его и школьником. Для того чтобы перейти из начальной школы в среднюю, из средней в высшую, а из высшей в университет, нужно преодолеть много рогаток; половина желающих остается за бортом. В Токио три государственных университета, сто сорок частных университетов и высших школ. В университете Васэда двадцать шесть тысяч студентов; в прошлом году приняли четыре тысячи, а кандидатов было сто пятнадцать тысяч. Всего в Японии около пяти миллионов студентов.

25. Окно современного японского дома

Студенток, однако, очень мало - от трех до пяти процентов; на медицинский факультет, например, девушек за редкими исключениями не принимают, в фармацевтическую школу принимают. По статистике, только шесть процентов кончающих курс университета находят работу по специальности. Филологи становятся порой официантами кафе, адвокаты - посыльными, математики - приказчиками.

26. Танец гейш

В боковых улицах возле токийской Гиндзы тысячи баров. Яркие рекламы; почти все бары называются по-французски: ночной Токио хочет походить на воображаемый Париж. В барах полумрак. Японцы поскромнее пьют пиво, побогаче - коктейли или виски.

Коктейли приготовляют, как в Америке. Но любители коктейлей днем частенько присутствуют на чайной церемонии, где чай готовят так торжественно и так сложно, что никакой бармен не сумел бы с этим справиться. Есть особые курсы, где девушек обучают чайной церемонии. Ярко-зеленый чай, мелко истолченный, заваривается прямо в пиале и взбивается особой кисточкой из тонких побегов бамбука.

27. Храм Хигаси Хонгандзи в Киото

Девушки часто изучают также искусство составлять букеты, это называется по-японски "икэбана". Нельзя поставить много цветов в вазу - это грубо. Берут два или три цветка и одну веточку, втыкают их в металлическую подушечку, которую ставят в воду в плоском сосуде. Искусстве) состоит в том, как подобрать три цветка и две веточки и два цветка и одну веточку. Есть в Киото высшая школа составления букетов, она выдает усвоившим это искусство дипломы. Есть и множество краткосрочных курсов. Есть студенческие и рабочие кружки, организованные левыми организациями "любителей икэбана". Один из руководителей такого кружка объяснил мне, что он "защищает народную культуру от космополитизма".

28. Скульптура VII в.

Выступает оратор, он говорит: "Мы должны освободиться от конституции, навязанной нам американцами...". Оказывается, это бывший военный, который теперь связан с американским посольством. Отмены конституции, "навязанной американцами", он требует с благословения американцев: в конституции имеется раздел, которым Япония торжественно отказывается от возрождения армии; это не нравится ни бывшему полковнику, ни его заграничным вдохновителям. Милитаризм - не искусство составлять букеты...

29. Скульптура. III-VI вв.

Губернатор большой префектуры угощал меня ужином. Это передовой человек левых взглядов. Он пригласил меня в традиционный японский ресторан. На ужине присутствовали различные деятели культуры и три молоденькие гейши. Одну из них звали "Тысяча цапель", ей было восемнадцать лет, и она только-только кончила свою подготовку к профессии гейши. Гейша должна уметь танцевать, петь, играть на музыкальных инструментах и быть одновременно приятной собеседницей. Прическа гейши сложна, и гейша ночью кладет под голову особую деревянную подставку, чтобы не разрушить прическу. "Тысяча цапель" рассказала мне, что ей очень нравятся Наташа Ростова и Пьер и что каждый день она ходит в кино, причем смотрит только заграничные фильмы.

30. Каменная дорожка в водоеме Киото

На улице вечером я как-то увидел влюбленных, они шли молча, и юноша скромно держал девушку за руку. Японский писатель, который был со мной, сказал: "Видите, как Япония модернизировалась за последние годы! Когда я был юношей, такая сцена вызвала бы всеобщее возмущение...".

Наибольшим успехом у читателей за последний год пользуется роман семидесятилетнего писателя Дзюнитиро Танидзаки "Ключ", который разошелся в количестве четырехсот пятидесяти тысяч экземпляров. Роман описывает сексуальную жизнь молодых супругов - муж и жена ведут дневник и откровенно пишут о всех пережитых ими удовольствиях и неудовольствиях. Этот роман прочитало немало девушек. Мне не раз говорили о любовных драмах: родители с помощью свата "накодо" подыскивают дочери жениха, сама же девушка не имеет права выбора. Так до сих пор выдают замуж и многих читательниц романа "Ключ".

31. Башня замка Химедзи

Молодежь увлекается спортом. На выставке картин Пикассо и Матисса было больше посетителей, чем во Франции. По радио передают музыку Шостаковича. Есть театр классический - Кабуки, и есть "современный" - там играют Ибсена, Чехова, Горького, Шоу, Сартра. Есть яростные апологеты абстрактного искусства, которые считают Пикассо "бескрылым реалистом". В учебник литературы для подростков включены отрывки из романа двадцатилетней писательницы француженки Франсуазы Саган. Любая мода, любая прихоть находят отклик, вокруг них идут жаркие споры. Падкость на все самое крайнее и тысячи тысячелетних обычаев.

32. Старый сад в Киото

Я в беспорядке перечислил разрозненные черты быта, которые останавливают внимание приезжего. Теперь мне хочется их осмыслить, понять связь между тем, что в первые дни мне казалось бессвязным.

Я заметил, что японцы дома и на улице держат себя по-разному: дома они не только куда вежливее, чем на улице, они как-то значительнее Комнаты японцев отличаются безукоризненной чистотой. Даже кошка понимает, что на татами - циновке - нельзя наследить. В поездах нет пепельниц, окурки кидают на пол. В клубах немытые стекла, плохо подметенные полы. В клубах нет татами-там можно сорить. Есть граница между домом и внешним миром - порог: там японец оставляет не только обувь, но и многое из того, что ему навязано извне.

Пятнадцать веков назад из Китая в Японию пришли религия, философия, письменность, искусство. Японцы их усвоили и приспособили к своим потребностям, к своему характеру. Родилась японская культура, богатая, своеобразная, величие которой мы видим в музеях, в древних храмах, в старой поэзии, в чудом сохранившемся театре Но. Мы видим эту культуру также в различных сторонах японского быта, во многих душевных чертах японцев.

Феодализм в Японии проявил редкую долговечность - не нужно забывать, что эта страна окружена морями и что замкнуться на островах куда легче, чем на континенте. Все хорошее и все дурное, все живое и все мертвое оказалось законсервированным.

Двери были раскрыты в 1854 году. Япония устремилась к западноевропейской цивилизации. Она быстрее усваивала, чем осваивала. Росла индустрия, укреплялись новые финансовые династии. Император по-прежнему почитался божеством, но вокруг него толпились банкиры, промышленники, военные. Мифология начинала казаться украшением. Народ просыпался. Шли крестьянские восстания, забастовки. Формировалась интеллигенция, то буйная, то меланхоличная, она читала Маркса и Ницше, Кропоткина и Достоевского, училась в Сорбонне, зачитывалась рассказами о русских революционерах и романами Пруста. В двадцатые годы нашего века многое затрещало. Тогда власть взяли представители крайне правых кругов, они стали убеждать народ, что у него нет "жизненного пространства", в этом беда. Закончилось это памятной всем трагедией.

33. Принц Кин Йе. Китай. XIV в. Фрагмент

Американская оккупация была тяжким покушением на душу народа. Она застала японцев не только разоренными, но и душевно растерянными. Страна была сбита с толку и не знала, как ей жить.

Газеты много писали о демонстрациях, петициях, забастовках; я сейчас хочу сказать о другом: о душевном сопротивлении, о том, что начиналось на пороге японского дома, когда улицы были заполнены смехом и песнями незлобивых парней из Оклахомы или из Небраски.

Конечно, здравомыслящие японцы понимают преимущества трактора над сохой и современной машины над примитивным ткацким станком. Достаточно провести один день в Японии, чтобы увидеть, насколько быстро она обзавелась дарами современной цивилизации. Но Япония не Оклахома и не Небраска, это страна очень древней культуры, притом культуры не только верхушки общества - в песнях, в одежде, в утвари крестьян тот вкус, который создается веками. Можно еще добавить, что Япония не Америка, азиатам свойственны душевное углубление, созерцание, стремление постичь смысл жизни. Конечно, японцы активны, трудолюбивы, у них есть и чувство иронии и умение повеселиться. Но, сидя на татами, каждый японец порой задумывается над тем существенным, что никогда не придет в голову веселому парню из Оклахомы. Ценя машины, приветствуя технический прогресс, японец знает, что одного комфорта человеку недостаточно. Отсюда то внутреннее смятение, которое я часто наблюдал, беседуя с молодыми японцами.

34. Порт в Нагоя

Сложность, которая стоит перед ними, - в клубке противоречий. Можно и должно защищать искусство составлять букеты, но нельзя защищать многих обычаев, оставшихся от феодального периода. Мало кто теперь знает японский "домострой" - "Онна дайгаку", но жизнь миллионов современных женщин еще связана архаичными предписаниями: "Женщина должна видеть в муже своего господина: путь женщины повиноваться другим. По отношению к мужу она должна соблюдать учтивость и в выражении лица и в своих речах, должна быть послушной...". Трудность борьбы в том, что она идет одновременно и против уродливых пережитков и против наносной мишуры цивилизации, против культа денег и удобств, которые пришли из Нового Света.

35. Утамаро. Гейша. Гравюра на дереве. Конец XVIII в. Фрагмент

Конечно, и экономика занимает мысли людей: некуда продавать товары, импорт растет, экспорт отстает, безработица, куцые бюджеты. Когда я был в Японии, люди часто говорили о поездке социалистов в Пекин: "Миссия доброй воли". Возможность торговли с Китаем интересует любого японца. А может быть, интерес к Китаю шире и глубже? Один немолодой японец, недавно вернувшийся из Сан-Франциско, по профессии ботаник, человек, которого трудно заподозрить в чрезмерной левизне, усмехаясь, сказал мне:"Если мы учились у Форда, у Бергсона, у Шпенглера, у Сартра, то почему бы нам не поучиться у простого китайского кули?.."

Сколько из пяти миллионов студентов найдут работу? Не знаю. Некоторые мне говорили с печальной усмешкой: "Зато мы кое-что узнаем в университете...". Газеты пишут, что среди молодежи участились самоубийства, это приписывают и безработице, и любовным драмам (быт еще держится, а его обоснования исчезли), и душевному смятению. Самоубийством кончают сотни, может быть, тысячи; десятки миллионов живут, ищут. Они грустно шутят, много думают и много, очень много читают.

36. Шелк сушится на ветру

Я вспоминаю книжную лавку вечером, сотни студентов с книгами. Они не ищут развлечения в книге, они ищут ответа на множество своих сомнений. Морской ветер треплет и рыб на крышах, и деревья, и волосы молодого студента - он только что вышел из книжной лавки, среди толпы остановился, задумался.