Русско-японские переговоры в 1862 и 1867 гг.

Позитивный ответ Петербурга обнадежил японское правительство. Была снаряжена дипломатическая миссия для поездки в Европу. Такэноути Симоцукэ-но-ками, Мацудайра Ивами-но-ками и Кёгоку Ното-но-ками в июне-октябре 1862 г. посетили четыре столицы - Лондон, Париж, Гаагу и Берлин. Учитывая позицию России по этому вопросу, правительства Англии, Франции, Нидерландов и Пруссии согласились на пятилетнюю отсрочку открытия Ниигата, Хёго, Осака и Эдо. Взамен западноевропейские страны выговорили у японцев ряд уступок: снизить таможенные тарифы на ввозимые в Японию товары (спиртные напитки, стеклянные изделия и др.), открыть порт на о-ве Цусима, устроить склады для военно-морских судов в Нагасаки и Иокогаме и др. Правительство обязалось не вмешиваться в торговлю с иностранцами (см. [335, с. 15]).

В конце июля 1862 г. миссия прибыла в Петербург. Японские дипломаты были приняты Александром II. В беседе еще раз было подчеркнуто, что Россия желает сохранить дружбу с Японией и надеется на взаимоприемлемое решение спорных вопросов (см. [328, с. 216-222, 225-231]).

На переговорах русскую сторону представлял граф Н. П. Игнатьев. На первой же встрече, 4 августа 1862 г., он заявил, что русское правительство готово удовлетворить просьбу Японии на одинаковых с другими державами условиях, напомнив при этом, что Россия согласно договору 1855 г. пользуется правом наибольшего благоприятствования. Учитывая трудное внутриполитическое положение Японии, Россия сделала ей ряд уступок: не назначило постоянной миссии в Эдо и не потребовала компенсации за отсрочку открытия портов и в отличие от других держав согласилась удовлетворить просьбу бакуфу об изменении японской денежной системы (см. [32, д. 1, л. 17-32]).

Значительное место в переговорах занял вопрос о Сахалине. В целях сохранения добрососедских отношений Н. П. Игнатьев вновь предложил установить границу по естественному рубежу, т. е. по проливу Лаперуза. Глава японской делегации Такэноути со своей стороны повторил прежнее требование Японии о разграничении острова по 50-й параллели. Им были выдвинуты следующие аргументы: 1) название острова "Карафуто" - японского происхождения; 2) к югу от 50° с. ш. проживают айны - "подданные Японии", которые нуждаются в поддержке и защите. Н. П. Игнатьев попытался разбить японские аргументы и заявил, что айны обрекаются на голодную смерть и Япония не может их защитить от бесчинств иностранных моряков. Для того же, чтобы доказать несостоятельность утверждения японского делегата о японском происхождении названия острова, Н. П. Игнатьев предложил Такэноути начертать слово "карафуто" иероглифами, объяснить происхождение названий различных местностей на Сахалине и значение слова "айну". К полному своему смущению Такэноути признал, что может написать слово "карафуто" только катаканой (Катакана - вспомогательная азбука в японском языке, которая используется главным образом при написании иностранных слов.) и что все названия на острове айнского происхождения.

Японские дипломаты ссылались также на некоторых европейских картографов и путешественников, включавших южную часть Сахалина в состав японских владений. Н. П. Игнатьев напомнил, что карты и описания Сахалина не соответствуют действительности, ибо европейцы не исследовали остров. Русские первыми его исследовали и дали его описание. Член русской делегации Н. В. Рудановский, многократно бывавший на острове, рассказал, что за свое длительное пребывание на нем видел только приезжих японцев и убедился в том, что они знают только побережье залива Анива.

Далее И. П. Игнатьев зачитал письмо губернатора Хакодатэ Мурагами Авадзи-но-ками, адресованное русскому консулу И. А. Гошкевичу и датированное сентябрем 1861 г., где тот писал, что японцы не являются старожилами в южной части Сахалина и не могут приспособиться к суровому климату острова.

Японские уполномоченные не могли ничего возразить против этих аргументов. Н. П. Игнатьев обратил также внимание японских уполномоченных на то, что японские рыбаки имеют на острове только рыболовные промыслы (сезонные), а японские власти направляют на юг Сахалина своих чиновников и вооруженные отряды. Он также заметил, что подобные действия японцев являются результатом следования их рекомендациям иностранных советников. "Для Японии,- говорил он,- было бы гораздо полезнее и нужнее обратить внимание и усилия совершенно в другую сторону, откуда грозит ей действительная, а не воображаемая опасность..." От имени правительства русский уполномоченный заявил протест против неправомерных действий японских властей на Сахалине, которые продвигаются на север, уверяют местное население, что весь остров принадлежит Японии, запрещают айну поддерживать отношения с русскими и наниматься на работу на угольные копи (см. [32, д. 1, л. 17- 63]).

Однако переговоры зашли в тупик. Ссылаясь на официальные инструкции, японские уполномоченные отказались согласиться на проведение границы по проливу Лаперуза.

В заключительном протоколе, подписанном 31 августа 1862 г., было записано решение возобновить переговоры по пограничному вопросу с военным губернатором Приморской области П. В. Казакевичем. При этом Н. П. Игнатьев еще раз подчеркнул, что предложение Японии о разграничении острова по 50° с. ш. не будет принято Россией ни в Петербурге, ни на переговорах в Японии или на Сахалине. Соглашаясь на отсрочку переговоров о Сахалине, в Петербурге рассчитывали на дальнейшее укрепление русских позиций на острове и осложнение внутриполитического положения в Японии.

В протоколе подтверждалось согласие России на пятилетнюю отсрочку открытия Хёго, Осака, Эдо и Ниигата и на изменение японской денежной системы при условии удовлетворения этой просьбы другими договорными державами (см. [32, л. 64- 74]). Японские уполномоченные были признательны за проявление внимания и конструктивную позицию русских представителей. "Предложение Ваше (о возобновлении переговоров на Дальнем Востоке.- Л. К.),- заявил Такэноути,- освобождает нас от тяжкой ответственности перед нашим правительством, и мы Вам благодарны за оное. С первого дня нашего приезда сюда мы видели в сделанном нам приеме знак искренне дружеского расположения России к Японии" [32, д. 1, л. 55].

Дипломаты Англии и Франции внимательно следили за ходом русско-японских переговоров, подстрекая Японию не соглашаться с "непомерными требованиями" России. И Англия и Франция рассчитывали использовать южную часть Сахалина для своих военно-стратегических целей и экономической эксплуатации природных богатств. В связи с обострением внутриполитической обстановки в Японии и развертыванием движения за изгнание иностранцев державы не исключали возможность военного вмешательства. В таком случае они легко могли, бы занять южную часть Сахалина, если бы тот оказался во владении японцев. Активность США на Дальнем Востоке в эти годы была несколько ослаблена развернувшейся гражданской войной между Севером и Югом.

Прошел год после завершения переговоров в Петербурге, а японцы не подавали никаких признаков готовности возобновить переговоры.

Гражданская война в США и обострение отношений между ними, с одной стороны, и Англией и Францией - с другой, некоторое сближение США с Россией, осложнение внутриполитического положения в Японии ослабляли позиции японского правительства.

Русская дипломатия считала международную обстановку подходящей для решения затянувшегося вопроса о Сахалине. 30 июля 1863 г. И. А. Гошкевич известил японское министерство иностранных дел, что император Александр II уполномочил губернатора Приморской области П. В. Казакевича вести переговоры о Сахалине. Консул вновь напомнил, что русские имеют исторические права на Сахалин, тогда как японцы появились там недавно. Установление границы по проливу Лаперуза будет отвечать интересам сохранения мира и дружбы между Россией и Японией. И. А. Гошкевич выразил готовность доставить японское посольство в Николаевск-на-Амуре. Однако японское правительство уклонялось от посылки своих уполномоченных в течение ряда лет, рассчитывая выиграть время для того, чтобы обосноваться на Сахалине. Возлагались надежды и на возможность улучшения международных позиций Японии. Окончание гражданской войны в США создавало предпосылки для сближения договорных держав - противников России (см. [282, с. 211]).

Это понимали и в России. Генерал-губернатор Восточной Сибири М. С. Корсаков 29 января 1865 г. представил Александру II "Обзор действия и настоящего положения дел". Он обращал внимание правительства на то, что Япония не намеревается направлять своих уполномоченных в Николаевск-на-Амуре, а, наоборот, стремится оттянуть переговоры, чтобы захватить южную часть Сахалина и поставить Россию перед свершившимся фактом; в связи с этим он внес предложение по укреплению позиций России на юге Сахалина (см. [32, д. 1, л. 63-82]).

Предложения были одобрены. В соответствии с полученными инструкциями М. С. Корсаков распорядился усилить Кусунайский пост. В августе 1865 г. туда были доставлены солдаты 4-го линейного батальона и годичный запас провизии на 100 человек. Команды всех постов на острове были объединены в Сахалинский отряд, командиром которого был назначен подполковник де Витте. В 1866 г. на другой стороне острова, против Косуная на берегу Охотского моря, был основан пост Мануэ. В Косунае были построены казармы, пороховой склад и открыт хлебный магазин.

Законные меры русского правительства по ограждению своих прав вызвали недовольство японских властей. Однако в условиях экономического кризиса и начавшейся гражданской войны японское правительство было не в состоянии предпринять сколько-нибудь серьезные меры по освоению Сахалина. Были предприняты лишь некоторые шаги по дипломатическим каналам, подкрепленные военными демонстрациями. Губернатор Хакодатэ Мурагами Авадзи-но-ками и уполномоченные министерства иностранных дел в беседах с русским консулом Е. К. Бюцовым (сменил И. А. Гошкевича в 1865 г.) старались убедить его в том, что России не следует возводить постройки в южной части Сахалина. Одновременно на остров были посланы военные отряды, которые спровоцировали военные столкновения с русскими гарнизонами. 27 марта 1866 г. произошел вооруженный конфликт между командой Кусунайского поста и японцами (раненые были с обеих сторон). Инцидент был раздут японскими властями и иностранной прессой, которая использовала его как повод для своих обычных нападок на русскую политику на Дальнем Востоке.

Однако русское правительство не прекращало мероприятий по укреплению своих позиций на острове. Сахалинский отряд состоял уже из двух рот. Команда кусунайского поста насчиты вала 150 человек; был усилен пост и в Мануэ. В октябре 1866 г. был основан пост Найбучи - на юг от поста Мануэ (см. (282,. с. 213-214]).

Английские корабли с согласия Японии стали совершать провокационные вояжи к южному побережью Сахалина. Так, 12 августа в Кусунае появился английский корвет "Сцилла", затем он отправился в Де-Кастри. Другой корвет, "Бэросса", бросил якорь в Хакодатэ для сбора сведений о положении на острове.

"По совету посторонних наблюдателей", как сообщал Е. К. Бюцов, японское правительство приняло решение направить миссию в Петербург, не дожидаясь согласия российского министерства иностранных дел. Миссия в составе бывшего губернатора Хакодатэ Коидэ Ямато-но-ками и инспектора Исикава Суруга-но-ками 5 января 1867 г. прибыла в Петербург и была принята Александром II. Переговоры начались 23 января.

На переговорах русскую сторону представлял директор Азиатского департамента П. Н. Стремоухое. Глава японской делегации Коидэ в начале переговоров заявил, что Япония не выполнила соглашения 1862 г. ввиду междоусобной войны в стране, и предложил немедленно решить вопрос о проведении границы на острове по 48-й параллели с тем, чтобы избежать дальнейших конфликтов. В ходе дискуссии П. Стремоухов указал, что в конфликтах виноваты японцы, которые захватывают не принадлежащие им земли и подстрекают местное население против русских. Единственное средство избежать столкновения - это установить границу по проливу Лаперуза. Остров составляет единое целое с Приамурским краем, и захват его иностранной державой причинит России большой ущерб. Для Японии же южная часть острова почти не имеет значения. П. П. Стремоухов объявил также о готовности России сохранить японские рыболовные промыслы в этом районе Сахалина. В качестве одного из вариантов решения проблемы П. Н. Стремоухов заявил о готовности России уступить Японии о-в Уруп с прилегающими островками. Как и прежде, царское правительство считало основной задачей своей дипломатии добиться утверждения прав на Сахалин, действительно занимающий важное стратегическое положение. П. Н. Стремоухов напомнил японской делегации о лояльном отношении России к Японии, об отказе русского правительства участвовать в антияпонских акциях иностранных держав.

14 февраля Коидэ, ссылаясь на то, что не может вернуться в Эдо без какой-либо договоренности, предложил заключить временное соглашение о Сахалине, однако его проект (слегка измененный) фактически устанавливал границу в соответствии с японской позицией, и русский представитель его отверг. Последовали длительные дискуссии.

Наконец 18 марта 1867 г. было подписано временное соглашение о совместном владении Сахалином. В соглашении указывалось, что русские и японцы должны поддерживать мирные и дружеские отношения и разрешать конфликты путем переговоров между местными властями. В силу общности владения русские и японцы имеют права свободно передвигаться по острову, возводить постройки и заниматься промыслом.

Местным жителям предоставляется личная свобода и право распоряжаться своим имуществом. В случае согласия Японии па предложение России о проведении границы по проливу Лаперуза местные губернаторы (Хоккайдо и Приморья) уполномочивались заключить трактат (см. [282, л. 215-216]).

Соглашение 1867 г. можно расценивать только как значительную уступку царского правительства. Положительным моментом соглашения являлось лишь то, что японцы не могли уже препятствовать освоению русскими южной части Сахалина. Ставились преграды закабалению айну японскими чиновниками и промысловиками.

Уступка России объяснялась тем, что внимание царской дипломатии, как и неоднократно в прошлом, было приковано к событиям в Европе. Усиление Пруссии, напавшей в 1864 г. на Данию и захватившей герцогства Шлезвиг, Гольштейн и Ладенбург, затем война Пруссии против Австрии в 1866 г., приведшая к ликвидации политической независимости ряда мелких германских государств и образованию Северо-Германского союза во главе с Пруссией, не могли не беспокоить Россию. Россия же, заинтересованная в поддержке Англии в решении европейских проблем, не могла портить с ней отношения из-за споров с Японией по поводу Сахалина.

В Японии соглашение 1867 г. встретило враждебное отношение со стороны японских промысловиков, имеющих свои рыболовные промыслы на Сахалине - они лишались даровой рабочей силы (айну) и вынуждены были на иностранных судах доставлять японских рабочих, а также продукты питания для них. Опасаясь усиления недовольства, бакуфу даже обратилось к Франции с просьбой предоставить ему военный корабль для демонстрации силы у берегов Сахалина в поддержку японскому фрегату, который уже курсировал у побережья (см. [32, д. 1, л. 182-184]).

Поэтому 6 апреля 1867 г. министерство иностранных дел России, еще раз подтвердив свою позицию в отношении Сахалина, информировало японское правительство о том, что военный губернатор Приморья И. Ф. Фуругельм уполномочен возобновить переговоры об острове. Однако от переговоров Япония отказалась.

Учитывая такое враждебное отношение японцев к соглашению, И. Ф. Фуругельму в апреле 1867 г. было дано указание довести численность Сахалинского отряда до 300 человек, снабдить его двухгодичным запасом продовольствия, принять меры к развитию торговли и промышленности на Сахалине, чтобы обеспечить местных жителей постоянным заработком, необходимыми товарами и создать условия для экономической самостоятельности острова.

В июле в бухте Буссе был высажен отряд, состоявший из 130 человек, и здесь, на самой южной оконечности острова, к ноябрю 1867 г. был восстановлен Муравьевский пост, снятый во время ведения Россией Крымской войны. Впоследствии он стал центром освоения русскими южной части Сахалина. Всего к концу 1867 г. на острове насчитывалось пять русских постов (в Дуэ, Кусунае, Найбучи, Мануэ и бухте Буссе). Весной следующего года были построены еще два поста - в Маукэ и Аккатувари - и налажено регулярное зимнее сообщение между материком и островом (см. [32, д. 1, л. 186-187]).

За несколько лет (1862-1867) русские значительно укрепили свои экономические позиции на Сахалине. Были открыты богатые минеральные ресурсы, заложены основы угольной промышленности и сельского хозяйства, созданы посты, впоследствии превратившиеся в города, проложены дороги. Местное население было избавлено от кабалы японских купцов и чиновников. Русские научили айну строить зимние жилища, разводить огороды, разрабатывать угольные копи и т. д.

В феврале 1868 г. на особом совещании по делам Приамурского края было принято решение об ежегодном отчислении 30 тыс. руб. для освоения южного побережья Приморья и Сахалина.