Первая миссия в Японию

Указ Екатерины II о направлении миссии в Японию

(Указ иркутскому генерал-губернатору И. А. Пилю "О установлении торговых сношений с Япониею" был подписан Екатериной II 13 сентября 1791 г. - Прим. ред.)

Обратимся к прошлому. В сентябре 1791 г. императрица Екатерина II направила иркутскому генерал-губернатору Пилю высочайший указ о направлении миссии в Японию, состоящий из одиннадцати пунктов. Основное содержание его сводилось к следующему:

"...Японские купцы по разбитии мореходного их судна спаслись на Алеутский остров, а потом доставлены в Иркутск, где и содержаны были некоторое время на казенном иждивении. Случай возвращения сих японцов в их отечество открывает (надежду завести с оными торговые связи. В сём виде указали мы профессора Лакемана относительно ведения с Япониею торга, возлагаем на попечение ваше план его произвести в действо, повелевая вам:

1. Для путешествия к Японии подготовить у Охотского порта одно надежное мореходное судно. Наблюдая только, чтобы начальник онаго был из природных российских, а по неимению из таковых способного, хотя и из иностранных, но не из англичан и голландцов.

2. На сём судне отправить на всем казенном содержании помянутых японцов.

3. Для препровождения тех японцов в их отечество употребить одного из сыновей означенного профессора Лакемана, в Иркутском наместничестве при должностях находящихся, имеющих познания астрономии и навигации, поруча ему как в пути, так и в бытность в японских областях на водах, островах и на твердой земле астрономическия, физическия и географическия наблюдения и замечания.

4. При сём обратном отправлении японцов вы долженствуете отозваться открытым листом к Японскому Правительству с приветствиями и с описанием всего происшествия, как они в Российская области привезены были и каким пользовались здесь призрением, что с нашей стороны тем охотнее на оное поступлено, чем желательнее было всегда иметь отношения и торговые связи с Японским Государством, уверяя, что у нас воем подданным японским, приходящим к портам и пределам Нашим, всевозможные пособия и ласки оказываемы будут.

5. При сей самой экспедиции стараться склонить к беседе лучших наших иркутских купцов отправиться самим или из их прикащиков для опыта на том же от Охотска посылаемом судне в Японию с некоторым количеством отборных товаров, для жителей той страны потребных, по продаже коих могли бы они купить японских товаров, дабы из сего опыта удобно было получить просвещение ради будущих наших торговых предприятий в Японию.

6. Употребить из казны до 2000 рублей на покупку разных приличных товаров, кои вы от имени своего в Японию в подарок послать можете".

Поручик Адам Лаксман

Выполняя вышеприведенный указ, генерал-губернатор Пиль назначает специальным посланником сына Кирилла Лаксмана поручика Адама Кирилловича Лаксмана.

В то время Адам Лаксман был молодым, 26-летним офицером и служил в Гижигском гарнизоне. Благодаря отцу он получил глубокие знания в области естествознания, однако вызывает сомнение, чтобы он был сведущ в астрономии и мореплавании. Учитывая его молодость, можно судить, насколько несерьезно было возлагать на него задачу установления торговых отношений между Японией и Россией. Сомнения относительно этой кандидатуры имелись. Но поскольку в указе императрицы было сказано "назначить сына Лаксмана", иначе поступить было нельзя.

Из-за неуверенности в успехе этого предприятия императрица не поставила личную подпись на документе, а рекомендовала генерал-губернатору Сибири доставить письмо японскому правительству "за вашей подписью" (т. е. генерал-губернатора).

Дело было не в том, что императрица ошиблась в выборе посланника, питая расположение к отцу и сыну Л атаманам, как это утверждают некоторые, а в том, что это была пробная поездка в закрытую Японию, поэтому на эту роль решили избрать молодого офицера. Однако молодой поручик, умело проведя переговоры, успешно справился с заданием. В России результаты миссии были оценены положительно.

Судно "Екатерина", на котором отправлялась делегация, использовалось для экспедиций в Северном Ледовитом океане. Капитаном был назначен начальник портовой службы Охотска Василий Ловцов. На борт судна были взяты рулевой, штурман, переводчики, матросы, солдаты и др. Кроме того, "а судне находился иркутский купец Шабалин со своими приказчиками, всего 39 человек. Японцев, потерпевших кораблекрушение, было трое: Кодаю, Исокити и Коити. В подарок японскому правительству везли ружья, сабли, изделия из железа, ткани, стекло - все это русского производства - всего на сумму 2000 руб.

Во время плавания Лаксман вел подробный дневник. Этот дневник является важным документом о Японии того времени.

Прибытие в Немуро

Судно "Екатерина", ожидавшее отплытия, было торжественно убрано и стояло в Охотском порту. Священный андреевский флаг с голубыми полосами на белом фоне развевался на ветру. Уже все 42 участника экспедиции, начиная с главы миссии Адама Лаксмана, в том числе и три японца, закончили посадку.

13 сентября 1792 г., после троекратного орудийного салюта из сигнальной пушки, установленной на палубе, "Екатерина" отдала швартовы и медленно начала отходить. Провожающие, собравшиеся на берегу, кричали слова прощания, женщины махали руками, а мужчины, направив ружья вверх, непрерывно палили из них. В ответ стреляли из ружей матросы на судне. "Екатерина" понемногу удалялась, фигуры людей на берегу уменьшались, ружейные выстрелы были еле слышны.

Шел день за днем, и "Екатерина" спокойно продолжала плыть к югу. Вскоре, благополучно пройдя пролив между Итурупом и Кунаширом, она стала на якорь в море у селения Нисибэцу, обращенного к заливу Немуро на Хоккайдо.

Кодаю рассказывал, что по русскому календарю это было 7 октября 1792 г.

В архивах японского правительства бакуфу это событие регистрируется 3 сентября четвертого года Кансэй.

Кодаю и его спутники, встав у борта судна, не могли оторвать глаз от японского берега. Широко раскинувшиеся поля Немуро, освещенные осенним солнцем, стояли невозделанными, в своем первозданном виде, но даже такие как они отличались от целинных сибирских земель! Как здесь было тепло! И хотя это север, но, несомненно, родная Япония. "Итак, наконец-то ровно через десять лет вернулись", - прошептал Кодаю.

Зимовка в Немуро

На следующий день, после того как стали на якорь в море у Нисибэцу, 12 человек из команды на шлюпке сопроводили Кодаю к берегу. В этом месте находился сторожевой пост княжества Мацумаэ. Несколько мужчин с прической тёммагэ с беспокойством пристально наблюдали за ними. Вдруг Кодаю обратился к японцам и сказал: "Мы рады встрече с вами". В ответ на это удивленные японцы спросили: "А вы кто такие?"

Кодаю вкратце рассказал о том, что произошло с ним после кораблекрушения. Японцы успокоились и объяснили, что если они отправятся в южную часть Немуро, то там смогут найти сторожевые посты и причал.

На следующий день "Екатерина" вошла в залив Немуро. Лаксман решил направить в княжество письмо (с приложением перевода, сделанного спутниками Кодаю) в адрес главы княжества Мацумаэ, передав его японцам из сторожевых постов.

От Немуро до Мацумаэ путь немалый, и японцы поторопились с письмом в Мацумаэ. Княжество немедленно сообщило о получении письма правительству бакуфу в Эдо и ожидало указаний. Японцы, охранявшие русских, проявляли о них заботу, направили к ним должностное лицо и врача.

Приближалась зима, море замерзало, русские понимали, что для получения ответа потребуется время, поэтому Лаксман приказал построить на берегу жилище. По окончании строительства, в начале ноября, все, за исключением часовых, сошли на берег и поселились там. Кодаю и его товарищи, конечно, были вместе со всеми.

С наступлением декабря два чиновника, посланные от бакуфу в Мацумаэ, прибыли в Немуро. Одним из них был инспектор Танабэ Ясудзо, вторым мелкий чиновник тайного надзора по имени Тагусагава Дэнзиро. Сообщив о том, что пришли сюда случайно, они стали задавать различные вопросы. Однако, разгадав их, Лаксман записал, что вновь прибывшие чиновники говорят о том, что приехали из личного любопытства, но это является вымыслом. Вне сомнения, они подосланы по приказу из Эдо для того, чтобы проследить за нашими действиями.

Время шло, но от правительства бакуфу (сёгун Иэнари, глава совета старейшин Мацудайра Саданобу) известий не было. Кодаю и его товарищи нервничали, им пришлось встречать в этом временном жилище холодный Новый год.

Кумадзо и смерть Коити

Лаксман пишет в дневнике о японцах следующее: "В видимости нашей могли мы приметить, что японцы были весьма прилежны и трудолюбивы, не оставили наше судно, чтобы не сделать ему модели, и для оснастки просили человека, почему и был посылаем квартирмейсер, сняли чертеж с окталу^*, даже с находившегося при мне токарного станка и с инструментов деревянные лекала". Лаксман часто встречался с высокопоставленным чиновником княжества Мацумаэ Судзуки Кумадзо и установил с ним особенно дружеские отношения. Однажды Кумадзо показал ему карту местности. Но после прибытия посланцев сёгуната из Эдо чиновники Мацумаэ, в том числе и Кумадзо, почему-то перестали посещать русских.

^* (Октал - искаженное название старинного угломерного инструмента октанта. - Прим. ред.)

Лаксман хотел выяснить намерения Японии в отношении России. Поэтому он через переводчика побуждал посланца сёгуната к конфиденциальному разговору. Танабэ Ясудзо в течение девяти лет состоял на службе в Нагасаки и многое знал. Полученная Лаксманом информация заключалась в следующем.

Голландцы распространяли слухи о том, что русские якобы жестоко обращались с потерпевшими кораблекрушение японцами, поэтому чиновники Мацумаэ и Эдо, хотя и читали послание миссии, не очень доверяли дружбе русских. Однако местные чиновники, установив контакты с русскими, постепенно избавились от сомнений.

31 января 1793 г. приходился на день 1 января японского пятого года Кансэй. Лаксман и члены его миссии получили от Танабэ Ясудзо поздравление и приглашение принять участие в праздновании Нового года и отведать прекрасные дзони^*.

^* (Дзони - новогоднее кушанье из риса и овощей. - Прим. перев.)

24 марта умер Судзуки Кумадзо. Его смерть огорчила друживших с ним Лаксмана и членов его миссии. 2 апреля от цинги умер Коити. Кодаю и Иеокити рыдали у кровати умершего. Из 16 членов экипажа "Синсё-мару" остались в живых всего двое - Кодаю и Исокити.

В Хакодате

Переговоры Лаксмана с правительством бакуфу не сдвинулись с мертвой точки. Наконец 1 апреля, примерно спустя восемь месяцев, в сопровождении 60 солдат и 150 айнов в Немуро появились чиновники тайного надзора Мурата Хёдзаэмон, Ота Хикобэй, а также Иноуэ Тацуносукэ. Мурата сообщил Лаксману, что в княжество Мацумаэ прибыл из Эдо чиновник протокольной службы, и заметил: "Этот человек намерен сопровождать вас по суше до Мацумаэ". Лаксман был против поездки по суше, так как в предписании российского правительства было указание добираться до Эдо морским путем и передать потерпевших кораблекрушение непосредственно правительству Японии. Поэтому он не согласился с этим предложением, возразив, что не может оставить здесь судно на столь продолжительное время. Чиновник правительства бакуфу тоже, ссылаясь на приказ, не пошел на уступки. Время шло. Наконец правительственный чиновник заявил: "В таком случае отправляйтесь на японском судне". Но, не согласившись и на это, Лаксман в конце концов отправился на своем судне.

4 июня "Екатерина" с японскими лоцманами на борту отплыла из Немуро и 8 июня, пройдя залив Цугару, бросила якорь у Хакодате. Дайкан^* Хакодате предоставил 30 лодок, и русское судно с их помощью вошло в порт. Гавань заполнили японские лодки; местные жители с интересом рассматривали заморское судно и пытались взобраться на него, так что охранявшим его японцам пришлось применить силу.

^* (Дайкан - представитель местной администрации. - Прим. перев.)

Дайкан направил русским матросам рыбу и бочку сакэ, кроме того, предложил сойти на берег и сходить в баню. Кодаю и его спутники, Лаксман, капитан судна Ловцов и двое юнг, Кох и Алексей, в сопровождении дайкана прошли в дом с табличкой "Русский дом". После бани и угощения, состоявшего из блюд японской кухни, они возвратились на судно. Русские были восхищены красотой построенного японцами дома и вкусной едой.

Тайные мысли Мацудайра Саданобу

Лаксман, Кодаю и Исокити, пересекшие далекое северное море, остановились в Хакодате. Давайте проследим за действиями правительства бакуфу в Эдо.

Одиннадцатый сёгун Иэнари, отстранив могущественного вассала Танума Окицугу, назначил на пост главы совета старейшин Мацудайра Саданобу (главу княжества Сиракава). Для того чтобы поправить тяжелое финансовое положение правительства бакуфу, он решительно проводит в жизнь "реформы годов Кансэй".

Так как в северных районах было довольно неспокойно, Саданобу в 1791 г. направляет на Эдзо Могами Токунаи и Ваду Хёдаю, чтобы исследовать географию района и собрать сведения об обстановке в России. Кроме того, он дал следующее указание относительно мер, которые должно принимать по отношению к иностранным судам в случае их появления в водах Японии: "Если иностранное судно потерпит крушение, то необходимо вести наблюдение за ним. Если команда судна окажет сопротивление, уничтожить судно и людей. В противном случае обойтись с ними мирно, задержать их и ждать указаний правительства бакуфу".

Как уже сообщалось ранее, русские прибыли в Немуро по японскому календарю 3 сентября. Письмо Лаксмана (с переводом) в адрес Мацумаэ вместе с сообщением главы княжества было отправлено в Эдо и 6 октября передано правительству бакуфу. В письме говорилось: "Я хочу передать должностным лицам бакуфу в Эдо Кодаю и его спутников, потерпевших кораблекрушение. Если к марту будущего года ответа не будет, я прибуду в Эдо". Так как в письме особо подчеркивалось, что Лаксман привез для японского правительства послание и подарки, то правительство бакуфу поняло, что основной целью русской миссии была не столько передача японцев, сколько налаживание торговли с Японией.

Саданобу на специально созванном совете предложил следующее: "Отблагодарить русских за препровождение потерпевших кораблекрушение и отказаться принять их подарки. Убедить их, что таковы законы страны". Опасаясь, что иностранцы обнаружат и захотят использовать незащищенный залив Эдо, Саданобу заявил следующее официальным представителям правительства - Исикава Сёгэн Тадафуса и Мураками Дайгаку Ёсихиро: "Не пускать русских в залив Эдо. Если русские не согласны передать потерпевших кораблекрушение ни в каком другом месте, кроме Эдо, можно их не принимать. Если они непременно хотят установить торговлю, то направить их в Нагасаки, выдав разрешение на заход в порт".

Исикава и Мураками прибыли в Мацумаэ 2 марта 1793 г. и сразу же пригласили к себе русских.

Поездка в Мацумаэ

Когда Лаксману в Хакодате пришло приглашение из княжества Мацумаэ, он тут же отправился туда.

Из Хакодате в Мацумаэ направилась многочисленная процессия, похожая на паломничество свиты даймё, состоявшая из семисот с лишним носильщиков, ординарцев-конюхов и охранников. Большинство людей было мобилизовано из княжеств Намбу и Цугару. Лаксман так писал об этом в своем дневнике^*: "Напереди ехал мацумайский чиновник в белом платье, у коего лошадь вели двое под узду; также двое служителей шли по обе стороны, а позади двое с копьями; за сими же двое "если копейное знамя, а за оным восемь человек с копьями. Затем шли двенадцать человек с луками и колчанами и ехал мацумайский чиновник, за коим также несли два копья и луковое знамя, состоящее в долгом ратовье, позади коего также шли с луками восемь человек и ехал другой мацумайский чиновник, за коим также несли два копья и шли четверо из их надзирателей. Потом шли двое в ряд - один с копьем, другой с большим на долгом ратовье подсолнешником... в первом паланкине находился Кодаю, во втором же мацумайский чиновник; и за ними несены были копья, коим последовал господин Ловцов на верховой лошади, у коего также вели двое под узду. За этим следовали переводчик Туголуков, геодезист Трапезников, волентир Кох, два купца, препровождаемый японец Изокити и пять человек служителей охраны..."

^* (Здесь и далее текст приводится по дневнику Лаксмана. - Прим. перев.)

Местные власти в деревнях, расположенных по пути, в парадной одежде выходили встречать процессию, а жители деревень, сидя по обеим сторонам дороги, с удивлением и интересом рассматривали ее. На домах, в которые заходили на обед и ночлег, висели изображения герба княжества Мацумаэ. Здесь так же, как и в Хакодате, на дощечке на дверях было написано "Русский дом".

На четвертый день пути, 20 июня (по русскому календарю 16 июля), в три часа дня процессия вошла в город Мацумаэ и остановилась в доме Хакутё Ясабуро, предоставленном под жилье.

Встреча с представителем правительства бакуфу

На следующий день, 21 июня, Исикава и Мураками пригласили миссию Лаксмана в особняк господина Мацумаэ, где и состоялась первая встреча.

Как отмечал Лаксман в дневнике, от гостиницы примерно два километра шли обычной процессией. Пройдя через выстроившихся шеренгой 150 солдат, вооруженных фитильными ружьями и луками с колчанами, вошли в дом и уселись в большом зале. Здесь представитель бакуфу в знак благодарности за возвращение потерпевших кораблекрушение японцев пожаловал Лаксману 100 мешков риса и три японских меча. Вслед за этим он возвратил письмо, переданное княжеству Мацумаэ, и объяснил причину его возвращения; зачитав вслух следующий ответ и объяснение к нему, вручил его членам русской миссии:

"Одно письмо на русском языке, которое вы изволили направить, написано не нашими, никому здесь не ведомыми буквами. Другое написано знаками, напоминающими кана^*, но их написание настолько искажено, что многие слова трудно понять. Из опасения, что суть вашего послания может быть понята нами неправильно, мы затрудняемся дать на него ответ".

^* ( Кана (катакана) - японская слоговая азбука.- Прим. перев.)

Русским был вручен документ от июня пятого года периода Кансэй. (В нем излагались законы закрытого государства.)

В ответ на это Лаксман написал и передал расписку следующего содержания: "Японским императором предписанное, мне прочтенное и после истолкованное. По возвращении же в свое отечество для представления главному начальству вверенное узаконение принял. А. Л." После этого Лаксмана проводили в комнату для отдыха, где его угостили чаем.

Немного позже состоялась вторая встреча с японскими чиновниками. Обращаясь через переводчика, Лаксман сказал: "Ввиду российского императорского указа для установления дружественных отношений с Японией я привез послание в адрес японского правительства от имени генерал-губернатора Пиля. Я получил предписание о необходимости передачи послания главы государства и потерпевших кораблекрушение вашему начальнику Эдо". Представитель правительства бакуфу ответил так: "Заход русского судна в Эдо является весьма затруднительным. Однако поскольку нас специально направили для встречи с вами, то мы надлежащим образом обсудим этот вопрос". На этом они расстались.

Передача японской стороне Кодаю и Исокити

Первая японо-русская встреча окончилась безрезультатно. 24 июня состоялась вторая встреча, Лаксман вручил послание генерал-губернатора Пиля уполномоченному правительства бакуфу Исикава Сёгэн.

Однако Исикава, взглянув мельком на адресат, возвратил его. Причина в том, что не были указаны имя, должность и придворный ранг адресата и, кроме как в Нагасаки, такой документ не мог быть принят. Поэтому Лаксман приказал переводчику прочесть вслух это послание и довести до сведения японской стороны, что российское правительство желает завязать торговлю с Японией. После этого представитель правительства бакуфу выложил последний, давно подготовленный козырь - обещал вручить разрешение на заход судна в Нагасаки.

Лаксман не мог скрыть отчаяния. Между тем Исикава все же решил принять японцев, потерпевших кораблекрушение, и вечером того же дня Кодаю и Исокити были переданы японским чиновникам. Кодаю и Исокити со слезами на глазах прощались с русскими...

Лаксман отмечает в дневнике, что впоследствии об этих потерпевших кораблекрушение людях он никогда больше не слыхал и никогда их не видел.

27 июня состоялась последняя встреча, на которой Исикава заявил: "Из зачитанного вслух на предыдущей встрече государственного послания мы впервые узнали, что Россия желает установить с Японией дружественную торговлю. Однако в этом порту мы не можем вести такую торговлю. Если в последующем будет желание торговать, то нам бы хотелось, чтобы вы с этим документом приехали в Нагасаки". И Исикава вручил документ, разрешающий торговлю через Нагасаки.

Подарки Лаксмана

Лаксман понял, что японцы не желают торговать, но все еще пытался не отступать. Он сказал, что с ним приехали купцы и привезли с собой товары из многих районов России, и предложил начать здесь пробную торговлю.

Исикава отказал следующим образом: "Это невозможно. Если мы начнем здесь торговлю, то это поставит нашу жизнь под угрозу". Он также отказал в просьбе встретиться с главой княжества Мацумаэ. Лаксман передал для главы княжества Мацумаэ в знак благодарности за проявленную любезность два зеркала, изделия из стекла и термометр, а уполномоченным правительства бакуфу из Эдо вручил два больших зеркала, два пистолета, различного рода изделия из стекла и два термометра. Отдельно Лаксман от имени своего отца передал два письма, предназначенные "ученым Эдо", различного рода редкостные изделия, представляющие интерес для ученых-естествоиспытателей, и три термометра. Все это было принято.

Что касается писем "ученым Эдо" от отца Лаксмана, то они, вероятно, были вручены японским врачам Кацурагава Хосю и Накагава Дзюнъан^*. Их имена были известны в России.

^* (Кацурагава Хосю, Накагава Дзюнъан - японские ученые-голландоведы - представители самурайской интеллигенции, изучавшие западные науки по голландским книгам. Голландоведы критиковали отставание Японии от западных стран и требовали отмены политики изоляции от внешнего мира, выступали за европеизацию науки. - Прим. ред.)

После этого Лаксман решил возвращаться на родину. Правительство бакуфу направило на судно в подарок 61 мешок ячменя, 27 мешков пшеницы, 3 мешка гречихи, шесть бочек с соленой олениной, а также табак, японскую рисовую бумагу, изделия из керамики.

Возвращение русской миссии на родину

30 июня миссия Лаксмана отбыла из Мацумаэ в Хакодате. Здесь судно "Екатерина" готовилось к отплытию. 13 июля (по старому календарю), а по журналу Лаксмана 11 августа судно покинуло порт.

В сентябре Лаксман прибыл в Охоток и направил отчет иркутскому генерал-губернатору о результатах экспедиции. Позже вместе с отцом он направился в Петербург.

Российское правительство положительно оценило результаты этой миссии. Поручику Лансману присвоили чин капитан-лейтенанта, члены экипажа "Екатерины" получили награды. Профессор Кирилл Лаксман, отправлявший миссию, был награжден орденом св. Владимира четвертой степени. Подаренные японцами три меча были преподнесены императрице Екатерине II. С разрешения императрицы Лаксман поместил изображение японского меча, в правой части своего фамильного герба.

Собранные во время пребывания на Хоккайдо образцы рыболовных снастей, морских водорослей, растений, минералов Лаксман вручил отцу, а тот впоследствии подарил 206 образцов из них Петербургскому университету.

Российское правительство не воспользовалось лицензией на торговлю в Нагасаки и не предприняло повторной попытки прибыть в Японию из-за нестабильной обстановки в Европе, вызванной происшедшей во Франции революцией. Кирилл Лаксман упорно призывал отправить в Японию новую миссию. В конце (Концов его предложение было принято, и он получил распоряжение направиться в Японию. Однако, после того как подготовка к экспедиции была почти закончена, в пути на сибирском тракте Кирилл Лаксман заболел и умер (1796 г.). После смерти императрицы экспедиция в Японию была отложена примерно на восемь лет.

Допрос Кодаю и Исокити

Итак, Кодаю и Исокити, переданные чиновникам правительства бакуфу и привезенные в Эдо в августе 1793 г., были подвергнуты подробнейшему допросу. 18 сентября Кодаю и Исокити предстали перед одиннадцатым сёгуном - Иэнари в "Павильоне любования фонтанами" на территории Эдоского замка. Им было предложено рассказать о своих скитаниях и о положении в России.

Слева и справа от сёгуна стояли видные должностные лица правительства бакуфу начиная с Мацудайра Саданобу. Все присутствовавшие принимали участие в допросе. Впереди на скамье сидели два потерпевших кораблекрушение японца.

Сорокатрехлетний Кодаю в европейского покроя костюме персикового цвета с красными пуговицами, обутый в черные сапоги, со сверкающей золотой медалью на груди, полученной от императрицы Екатерины II, держал в правой руке трость, а в левой - черную шляпу. Двадцатидевятилетний Исокити был одет в камзол синего сукна и в бархатные брюки. На нем была серебряная медаль, полученная от императрицы. Оба, стоя рядом, почтительно поклонились, по манере садиться па стул они совершенно не были похожи на японцев, а скорее напоминали красноволосых. Вскоре им учинили допрос. Поскольку допрашивающие чиновники ничего не знали о России, то они задавали простейшие вопросы: короткие ли дни зимой, видели ли они памятник Петру и пушки. На вопрос одного из чиновников о том, знают ли в России о Японии, Кодаю ответил: "Да, хорошо знают. Я видел книги, подробно освещающие жизнь в Японии, и географические карты; знают имена ученых господина Кацурагава Хосю и господина Накагава Дзюнъан. О них даже написано в книгах". Все присутствовавшие одновременно обратили внимание на Кацурагава Хосю, который сидел впереди Кодаю. Хосю покраснел от удовольствия. После допроса в тот же день Кодаю и Исокити были отпущены домой. В дальнейшем Кацурагава Хосю по указанию сёгуна, собрав воедино рассказы Кодаю, выпустил книгу "Записки о приключениях в России потерпевших кораблекрушение Дайкокуя Кодаю и др.".

Жизнь на обеспечении государства

Правительство бакуфу беспокоилось, что сведения о передовом цивилизованном иностранном государстве, ставшие известными от Кодаю, своими глазами видевшим Россию, дойдут до широких кругов японской общественности. Эти опасения объяснялись все еще продолжающейся политикой изоляции государства.

Отвечая на вопрос Мацудайра Саданобу о причинах возвращения на родину, Кодаю сослался на желание увидеть "старую мать и братьев" и сказал, что "хотя он и рисковал жизнью, но постоянно стремился возвратиться на родину". Правительство бакуфу поверило ему и в июне 1794 г. издало приказ выдавать ежемесячно на содержание Кодаю три, а Исокити два рё^*. Их отправили на Постоянное поселение на плантацию Лечебных трав (в настоящее время - место вблизи южной части храма Ясукуни), приказав ничего не рассказывать об иностранном государстве.

^* (Рё - старинные японские золотые и серебряные монеты. - Прим. перев.)

Вскоре после женитьбы у Кодаю родился сын. Впоследствии он стал выдающимся ученым, известным под именем Дайкоку Байин.

В действительности приказ правительства бакуфу о молчании соблюдался Кодаю и Исокити не очень строго. Иногда и Кодаю, и Исокити приглашали в различные дома, и там они, по-видимому, делились своими воспоминаниями. Так, например, их рассказы о России слышал поэт Исса и записал их под названием "Дневник о путешествии". Затем он познакомил со своими записями ученых Кацурагава Хосю и Оцуки Гэнтаку, которые использовали рассказы Кодаю и Исокити о России в работах, посвященных проблемам севера Японии.

В 1804 г. Россия вновь отправила в Японию потерпевших кораблекрушение, и, когда Оцуки Гэнтаку^* писал об этом, он обращался к различным рассказам Кодаю и Исокити как к справочному материалу. Кроме того, Кодаю оказал большую помощь правительству бакуфу в переводе на японский язык карты России. Таками Идзумииси, Баба Садзюро, Адати Санаи, Ватанабэ Такаяма^** обучались русскому языку у Кодаю.

^* (Оцуки Гэнтаку (1757-1827) - известный голландовед, главный врач княжества Сэндай. - Прим. перев.)

^** (Переводчики русского языка. - Прим. перев.)

Смерть Кодаю

Кодаю после возвращения в Японию спокойно жил под домашним арестом. Умер он 15 апреля 1828 г. в возрасте семидесяти восьми лет. Похоронили его на кладбище храма Коандзи (район Хонго, Мотомати). Спустя шесть лет, в 1834 г., семидесяти лет умер Исокити. Кроме упоминавшейся книги Кацурагава Хосю, была издана книга "Удивительные рассказы о северных широтах", в которой описано путешествие Кодаю. Помимо этого есть сочинения неизвестных авторов "Хроника о потерпевших крушение на судне "Синсё-мару"", "Рассказы Кодаю", "Записки Исокити" - всего не перечесть.

Что стало с жившими в Иркутске Синдзо и Сёдзо? Сёдзо, по всей видимости, вскоре умер. Синдзо стал преподавателем в школе японского языка и опубликовал сочинение под названием "О Японии и японской торговле", обучал японскому языку известного ученого Генриха Клапрота, помогая ему переводить сочинение Хаяси Сихэй "Обзор трех государств". Синдзо женился на русской и имел троих детей. В 1810 г. он скончался в Иркутске. То, что Кодаю и его спутники потерпели кораблекрушение, было случайностью. Однако благодаря этому Япония и Россия узнали друг о друге. Попытки русской стороны установить отношения с Японией потерпели неудачу. Однако это стало началом расшатывания политики изоляции государства, проводимой правительством бакуфу. Если исходить из этого, то следует сказать, что кораблекрушение Кодаю и его спутников было чрезвычайно важным событием в истории Японии, хотя сам Кодаю и не подозревал, какую он сыграл важную роль.