29.09.2013

Самурай дядя Саша. В калмыцкой глубинке живет японский камикадзе

Еситеру Накагава — человек с удивительной судьбой. Солдат японской императорской армии времен Второй мировой войны. Он чудом остался жив после совершенного харакири, после чего судьба связвла его жизнь с Россией. Тут у него родились дети, тут он остался доживать свои дни, забыв японский язык и отказавшись от возвращения на историческую родину.

Еситеру Накагава родился в 1921 году на японском острове Хоккайдо. В годы Второй мировой войны стал летчиком-истребителем, старшим лейтенантом Квантунской армии — самой крупной группировки сухопутных войск Императорских вооруженных сил Японии, служба в которой считалась гарантией успешной офицерской карьеры. В феврале 1945 года был сбит над территорией СССР, сделал себе харакири, но его спас военный хирург. Даже спустя почти 70 лет Еситеру Накагава, житель калмыцкого поселка Южный, что в Ики-Бурульском районе, помнит имя того врача, Олега Павловича Терентьева. Благодарен ему, но до сих пор укоряет: «Зря вернул с того света, ведь для настоящего самурая жизнь после харакири — это позор!»

Слово «харакири» дословно переводится как «резать живот». Харакири — это ритуальное самоубийство, совершить которое мог только настоящий самурай, испытывающий презрение к смерти и защищающий свою честь и достоинство. Во времена Второй мировой войны в Японии были целые отряды пилотов-смертников, которых называли «камикадзе» (в переводе — «божественный ветер»), самоуничтожавшихся во имя Родины. В Стране восходящего солнца это до сих пор считается проявлением доблести.

После были военные лагеря и лесоповалы Сибири. В 1953 году Еситеру Накагаве разрешили вернуться на родину, но он отказался.

Вскоре бывший самурай, став гражданином СССР, стал колесить по стране и подряжаться на сезонные работы. Весть о внезапной кончине Татьяны Яковлевны застала его в Дагестане. Он вернулся домой, отдал сына Лёню и дочь Галю для пригляда родным жены и снова поехал на заработки. А в конце 1960-х, когда связь с детьми прервалась, переехал в Калмыкию и поселился в маленьком селе Южном, где сошелся с местной вдовой Любовью Завгородней и стал растить ее младшую дочку Оксану.

До начала 2000-х Накагава звался Садао, а потом, когда о нем написала газета «Асахи», решил вернуть себе настоящее имя Еситеру. Японские журналисты, приехавшие к нему на встречу, беседовали с бывшим летчиком-смертником, и он говорил по-русски, потому что родной язык уже забыл.

С тех пор, с активной подачи руководителя Общества калмыцко-японской дружбы Светланы Гиляндиковой, в калмыцкую глубинку зачастили газетные и телевизионные репортеры. О ее жителе стали писать практически все японские СМИ. И — о чудо! — нашлись близкие родственники: восемь родных братьев-сестер, попросивших посольство Японии в России провести ДНК-экспертизу. А когда подтвердилось, что он и есть японский офицер Еситиро Накагава, якобы погибший в 1945 году, в Калмыкию приехала его младшая сестра Тоёку и забрала брата на родину.

Погостив на родине, дядя Саша засобирался домой. Родные долго уговаривали его остаться. Правительство даже пообещало военную пенсию и комфортабельное жилье в Саппоро. Но Накагава твердо решил возвратиться домой.

Осенью 2007 года японец дядя Саша стал героем телевизионной передачи «Жди меня». В студии он встретился с разыскавшим его сыном Лёней и внучкой Эсен, которые живут в Башкирии. Леониду уже 60, всю жизнь он проработал сварщиком, по выслуге лет давно вышел на пенсию, вырастил двух дочерей.

Сейчас старый Еситеру практически не встает с постели. Сильно болят ноги, беспокоят прочие недуги. Получает 10 тыс. рублей пенсии, большая часть которой уходит на лекарства. Но лежать и ждать смерти не собирается. Ему еще надо найти дочку Галину. Значит, снова придется беречь силы, искать и не сдаваться. Ему, японскому самураю, это уже не впервой.

Источники:

1. smartnews.ru