У картин Тэссая

Необыкновенно живописна природа Японии в апрельские дни, когда на островах ее щедро цветет дикорастущая вишня - сакура. Нет прекраснее весеннего зрелища, чем панорама в пору цветения сакуры. На голых ветвях коренастых деревьев словно снежинки повисли невесомые сережки цветов, простых и махровых, розовых, белых, кремовых. Поразительная контрастность, созданная живой природой: уродливо изогнутая ветка и светящиеся эфиром лепестки вишневых цветков, незримо излучающих жизнь.

В эти дни под кронами вишни толпы зачарованных людей любуются часами сакурой, будто окутанной прозрачным розоватым дымом.

Этот народный обычай любоваться цветущей вишней воспет в многочисленных творениях японской поэзии, отображен в произведениях живописи и каллиграфии.

И вот мы в уединенном японском храме, как бы укрывшемся в расщелине гор, возвышающихся в стороне от древней столицы Киото. А вокруг - многоярусные черно-зеленые квадраты рисовых парцелл, которые, будто плотно соединенные звенья цепи, подобны поясообразному кольцу на фантастически изрезанных склонах горы. И мы, точно продолжая любование цветением сакуры, надолго задерживаемся, но уже не у вишни в саду, а перед развернутым свитком с изображением тушью огромного ствола сакуры с ветками цветущих лепестков. И в нижнем левом углу читаем имя художника - Тэссай - два иероглифических знака, написанных своеобразным, будто прерывистым и заостренным почерком.

Томиока Тэссай (1836-1924), по всеобщему признанию искусствоведов, наиболее яркий художник Японии последнего столетия, художник глубоко самобытного дарования и необычайного творческого пути. Несмотря на его поразительную талантливость, обозначившуюся уже с самых ранних лет, Тэссай не пользовался официальным признанием. В творчестве Тэссая, связанного с лучшими национальными традициями искусства, слишком многое казалось столь необычным и сокрушающим каноны академизма, что аристократия в течение десятилетия игнорировала художника. И только в 1917 году, когда ему был 81 год и когда слава о нем повсюду гремела, он был причислен к сонму придворных художников и лишь на 83-м году своей жизни удостоился звания члена Академии художеств.

Вся долголетняя жизнь Тэссая была посвящена вдохновенному творческому труду, созданию произведений живописи. Пафос его творческого гения не знал границ. Одержимый рисованием, Тэссай не прекращал писать все новые картины и каллиграфические свитки до самого последнего дня. Сохранившиеся иероглифические надписи на свитках свидетельствуют о том, что до самого смертного часа он не выпускал из руки своей кисти, обнаруживая огромную силу экспрессии, художественную выразительность. Тэссаем создано несколько тысяч произведений, многие из которых приобрели значение национальных сокровищ Японии. Творчество Тэссая - в русле глубинных течений японской живописи.

Литературные источники говорят нам о том, что Тэссай, создавая художественные и каллиграфические свитки, был движим внутренней эстетической потребностью и надеялся, что творчество его станет достоянием народа, будет им понято, принесет людям художественную радость.

Заветная воля живописца не встречала, однако, ни малейшего сочувствия у правящих сфер, хранивших безразличие к наследию Тэссая и верноподданнически оберегавших традиции застывшего академизма. Нельзя не усматривать в подобном отношении к Тэссаю и то, что, как отмечается в японской энциклопедии, во время политического антиправительственного мятежа в 1858 году в Киото многие друзья художника подверглись аресту и смертной казни, а сам Тэссай избежал той же участи лишь благодаря тяжелой болезни.

Но Тэссай никогда не был одинок. Его творения бережно собирались друзьями. Благодаря их усилиям картины оказались сохранены и в годы войны и постоянно экспонируются в Японии и за ее пределами. Значительная часть свитков Тэссая была коллекционирована близким другом художника Сакамбто Кодзё, первосвященником буддийской секты "Сингон" и настоятелем древнего храма неподалеку от Киото.

Приняв на себя духовный долг, Сакамото Кодзё, которому в 1961 году, когда писались эти строки, было 86 лет, решил во что бы то ни стало устроить еще при своей жизни выставку картин Тэссая в Советском Союзе, так как народы именно СССР являются, как он считал, истинными ценителями подлинного искусства, где бы оно ни рождалось^*.

^* (Эта выставка состоялась в Москве и Ленинграде в мае-июле 1961 года.)

И вот перед нами предстало свыше ста произведений Тэссая, специально отобранных для выставки его творчества в Москве. Здесь и огромные панно, и монохромные свитки, и цветные акварели, каллиграфические надписи и знаменитые рисунки для вееров. И во всем - малом и большом - обнаруживается неповторимая авторская самобытность, яркая индивидуальность японского живописца, обладающего поразительной остротой зрения, оригинальной тонкостью линий и почерка.

Творчество Тэссая характеризуется прежде всего необыкновенно широким диапазоном и крайне редким для японских традиционных живописцев многообразием изображаемого материала. Тэссай не ограничивал себя в выборе темы и предмета изображения. Он щедро и свободно черпал сюжеты из окружающих его природы и жизни с их нескончаемым разнообразием и богатством. И хотя Тэссай часто вовсе не стремится к всеобъемлющему изображению наблюдаемых явлений, но во всем, что становится предметом пристального внимания художника, нельзя не видеть показа глубоко правдивого, живого содержания, выражения самой жизни.

Картины Тэссая - это прежде всего гимн живой природе, непрестанно возникающим явлениям окружающего мира, живым картинам рек и гор, бесконечному миру растений и цветов. Художник вдохновляется идеей прекрасного в существовании людей на земле, в жизни человека в окружении природы.

Тема природы, тема родной земли, родных островов проходит через все творчество Тэссая. Она рельефно выражена в таких картинах, как "Гора Фудзи", являющаяся для японцев высшим олицетворением совершенства и благородной простоты; "Горная тишина", где панорамно освещенные округлые горы символизируют величественное спокойствие и неподдельную чистоту; "Храм в горах", "Пейзаж", который интерпретирован автором как "яркие горы и чарующие воды"; "Горные гнезда". В этих работах Тэссай выступает как блестящий мастер пейзажной лирики, вдохновенный певец родной земли, ее самобытных гор и рек.

В творчестве Тэссая особенно привлекает нас сила поэтического выражения человеческой души, способность создания эмоционально насыщенной атмосферы. И в этом смысле картина "Жилище поэта среди цветущих слив", означающих в японской символике торжество животворных сил и мужество, а также свитки "Сосна и хризантема", "Бамбуковый павильон", "Снежный пейзаж далекой горы" - яркое свидетельство многосложности искусства, неиссякаемости художественных богатств, черпаемых творческим гением человека из ключевого источника живой природы.

Рассматривая свитки Тэссая, вдумываясь в эстетические идеи живописца, нельзя не видеть, что подлинное искусство для него - это взгляд художника на мир вещей, его видение жизни. У разных художников оно обладает своими чертами: большей или меньшей суровостью, критичностью либо спокойствием, романтичностью, лиризмом. В творческой манере Тэссая преобладают мягкие тона, задумчивость, раздумья. Гуманистический, согретый внутренней теплотой подход к окружающей жизни - одно из главных своеобразий художественного творчества Тэссая. Идеи насилия, угнетения людей, физическое и духовное их закрепощение решительно чужды убеждениям художника, как чужда сама мысль о кровопролитии и войне. Свои идеалы Тэссай связывает с естественным проявлением чэловеческих стремлений и славит дух созидания, чувства человеческой дружбы, мирные чаяния людей.

Эти чувства художника нашли, например, поэтическое выражение в свитке "Сосна и хризантема", сюжет которого навеян поэмой гениального китайского художника слова Тао Цяня (365-427). Изображенный сильными мазками ствол вековой сосны, символизирующей долголетие и неизменную верность благодаря вечнозеленому убранству, и расположенная у корня сосны хризантема - как олицетворение благородной красоты - представляют собой выражение идеалов живописца. Так рамки образа раздвигаются, возникают новые грани, раскрываются его эстетические богатства. Казалось, совсем простой и отнюдь не великий факт живой природы при внимании к нему рассказывает нам о необыкновенно проницательном наблюдении художника, о незримых гранях, которые часто остаются вне поля зрения людей.

Характерны для настроений Тэссая и такие картины, как "Ловля рыбы уединившимися в горной речке", где на фоне круглых гор стремительно мчатся потоки реки, омывающие мокрые прибрежные камни. "Подлинная любовь к горному обитанию", где люди находят для себя, быть может, не только и не столько приют на лоне живописной природы, но, главное, обретают достойную человека свободу, жизнь, полную естественной простоты, возвышенных чувств, творческого вдохновения.

Примечательно, что поэтическая окрашенность произведений Тэссая является в значительной степени плодом внутреннего осмысления природы, результатом эстетического восприятия окружающего мира, а не просто производной зоркости живописца, проникновенной его наблюдательности. С этим органически переплетаются и раздумья художника о жизни людей, мире их идей, судьбе поколений - поистине общечеловеческие переживания и чувства. Именно живая природа с ее поэтическими красками, непостижимыми превращениями и естественной красотой на протяжении веков оказывала глубокое моральное и эстетическое воздействие на человека и общество, на формирование чувства родины, высокого гражданского долга и мужества.

Во всем этом с несомненностью обнаруживается влияние на творчество Тэссая искусства мастеров древнего Китая, изучением которых японский живописец не прекращал заниматься всю свою жизнь. Как это ни парадоксально, но сам Тэссай считал себя больше ученым-китаеведом, чем художником. Хорошо известно, что он был одним из наиболее эрудированных синологов своего времени. Особенно обширны были его познания в области культуры и искусства Танского и Сунского периодов (VII-XII века), когда Китай переживал эпоху наивысшего развития феодального общества. Именно в эту эпоху наука и искусство Японии испытывали на себе могучее воздействие китайской культуры.

С особым интересом Тэссай изучал искусство живописи южнокитайской школы, основоположником которой считается прославленный поэт и живописец Ван Вэй (699-759), впервые создавший произведения монохромной живописи тушью. Преобладающие мотивы в творчестве Ван Вэя - отображение могущества природы, ее спокойное величие, чарующее обаяние. Отношение Ван Вэя к отображению природы отчетливо формулируется в трактате о живописи "Тайное откровение науки живописца", основополагающие принципы эстетических взглядов которого в большой мере восприняты Тэссаем. Восприятие это, однако, не буквальное и не формально-механическое. В живописи Тэссая они получили характерное лишь для его индивидуального почерка воплощение, окрашенное японским национальным своеобразием.

Едва ли не самым излюбленным сюжетом в творчестве Тэссая была тема о выдающемся китайском поэте и художнике Су Ши, или Су Дун-по (1036-1101), получившем широкую известность как наиболее яркий представитель "живописи ученых". Су Дун-по проявил себя блестящим виртуозом живописи тушью и талантливейшим каллиграфом. Именно в этой области поразительного мастерства достиг и Тэссай, монохромные работы которого отличаются непревзойденным совершенством, тонким эстетическим вкусом.

В своем творчестве Тэссай неоднократно обращается к теме о Су Дун-по, не скрывая, в частности, своего удовольствия по поводу того, что он родился в тот же день, что и Су Дун-по. Прекрасен, например, свиток Тэссая "Су Дун-по среди друзей", в основе которого лежит эпизод из жизни Су Дун-по. Тематические картины Тэссая, в том числе "Су Дун-по среди друзей", неизменно представляют собой поэтическое воплощение взаимоотношений людей, их настроений и дум, взаимосвязи человека и окружающего мира, как это, собственно, характерно для крупнейших художников Китая.

Крупными и сочными мазками кисти на свитке "Су Дун-по среди друзей" с удивительной силой экспрессии запечатлен патетический момент, когда известный каллиграф Ми Юань-чжан за трапезой произносит: "Я в молодости учился под началом Бай У-чжана, а народ прозвал меня безумцем". И, отвечая на вопрос Ми Юань-чжана, каково об этом мнение друзей, Су Дун-по заметил, что он с народом согласен, чем вызвал у всех громкий смех.

Весьма примечательно, что, воплотив свой замысел средствами живописи, Тэссай сопроводил этот уникальный свиток каллиграфической надписью с сюжетом изображаемого эпизода. Такова давняя традиция. Редко какой свиток китайской монохромной живописи или цветной акварели не сопровожден философским изречением, поэтическими строками, фразой, намеком. Они обычно составляют неотъемлемую часть картины, всей композиции, дополняя или углубляя зрительное восприятие образов и характеров. Нередко эти строки служат надписями, поясняющими или акцентирующими определенные идеи, настроения, эмоциональность художника. Заметим попутно, что эта взаимосвязь живописи, каллиграфии и поэзии представляет собой одну из наиболее самобытных черт художественного творчества Китая и Японии. В литературных источниках известно крылатое выражение Су Дун-по о художественном мастерстве Ван Вэя, что его "поэзия полна картинности, а картины полны поэзии".

Примечательно, что сам Тэссай подчеркивал: "Я хочу, чтобы народ читал и понимал иероглифические надписи на моих картинах", имеющие целью привлечь внимание и вызвать углубленный интерес к изображаемому сюжету. В надписях художника находят свое непосредственное выражение его характер, убеждения, видение жизни.

Именно из этого слагаются открывающиеся перед нами свитки Тэссая, в которых всегда заключено опоэтизированное восприятие правды, эстетического наблюдения жизни. Огромная внутренняя сила заключена в глубоко поэтическом, философском восприятии жизни, в ее многосложных проявлениях, в таких великолепных свитках, как "Су Дун-по и Фо-инь", "Су Дун-по в уединении" и "Поэма Чипи", созданных Тэссаем в период его наибольшей творческой зрелости, на 87-м году жизни.

Тэссаю по душе проникнутые поэтической атмосферой образы, цельные характеры, исторические сюжеты. Для них он находит свойственные лишь ему выразительные средства, оригинальные краски, тончайшие тона, которые проистекают из настроения художника и в наибольшей степени соответствуют внутреннему содержанию создаваемых образов.

Пятиярусная пагода. Ямагути

Пятиярусная пагода храма Хорюдзи. 552-645 гг. Префектура Нара

Замок Химэдзи. 1573-1615 гг. Префектура Хёго

Серебрянный павильон. 1489 г. Префектура Киото

Вход в домашний садик. Префектура Киото

Павильон Секинтэй. Императорская вилла в Кацура (близ Киото) XVII в.

Садик при входе в чайный домик

Традиционный сад. Гифу

Императорская вилла в Кацура (близ Киото). Начало XVII в.

Главный зал храма Хорюдзи (552-645). Префектура Нара

Храм Феникса. 744-1183 гг. Префектура Киото

Каменная дорожка в саду. Префектура Киото

Синтоистский храм в Исэ

Чайная пиала. Грубая керамика. 'Аогаки'

Чайная чаша. Черная керамика. 'Ситири'

Корин. Рисунок на шкатулке. Лак

Цветочная ваза с иероглифическим знаком 'Долголетие'

Керамические изделия. Доисторический период

Картины "Су Дун-по в уединении", "Возвращение Су Дун-по в академию" и "Поэма Чили" (два свитка) отличаются большой смелостью композиционного построения и сложностью приемов изображения. Своеобразная вертикальная перспектива, оригинальность светотени, необыкновенная сила кисти, ее яркая экспрессия создают глубоко впечатляющий образ эмоционального взлета художника.

Своими картинами о Су Дун-по живописец как бы говорит нам: такова в его сознании природа, таков мир во всем многообразии и богатстве, исполненный величия и красоты, покоя и ощущения поэзии. Это - место жизни и вдохновения человека. Здесь он находится в непосредственном взаимодействии с природой. И человек и природа образуют гармоническое единство, и движут ими одинаково близкие для них, первородные законы мира.

В свитках и панно Тэссая мы также видим, какое огромное значение придает он подтексту - одной из характерных особенностей традиционной живописи китайских и японских мастеров живописи.

В Китае и Японии религии породили нескончаемое множество преданий и легенд с богатой символикой и мифами. Характерно, однако, что в картинах Тэссая обнаруживаются одновременно сюжеты различных школ - конфуцианства, даосизма и буддизма. Этот своеобразный синкретизм наиболее рельефно отображен в картине "Святые в ковчеге", где изображены Будда, Авалокитешвара, Конфуций, Лао-цзы и Бодидхарма, плывущие в одной лодке. Примечательно, что на картине сделана надпись: "Нарисовано старцем Тэссаем девяноста лет", хотя известно, что он не дожил до этого возраста.

Художника Тэссая, как видно, привлекает многообразие и богатство буддийских и даоских легенд, представляющих собой источник фантазии и раздумий живописца. Сюжеты этих легенд, как известно, всегда пользовались широкой популярностью в Китае и Японии. В свое время они оказали заметное влияние на художественное творчество, на развитие литературы и искусства. Именно колоритные персонажи и образы, созданные в старинных даоских преданиях и буддийских легендах, яркие краски фантастики, загадочность и волшебность послужили Тэссаю благотворной почвой в создании таких его картин, как "Земля бессмертных в Инчжоу", "Пэнлай, обетованный край даосов", "Чжун Ли-цюань и Лю Янь", "Спор святых", "Каннон на горе Потала" и др.

Значительный интерес Тэссая к мифологической тематике обнаруживается и в других его работах. И мы видим, что китайская мифология, подобно тому как это было у древних греков, являлась могучим толчком развитию литературного и художественного творчества не только в Китае, но и в Японии, Корее и других странах. Она была не только арсеналом искусства, но и его благодатной почвой.

Оригинальностью трактовки, яркостью образов и выразительных средств отличаются свитки: "Сиванму", где дана интересная, авторская интерпретация одной из сказочных героинь - мифической феи далеких стран - Западной царицы в Персиковом саду с плодами бессмертия; "Чан Э на луне" с изображением богини луны Чан Э - жены легендарного стрелка Хоу И, который, уничтожив девять солнц на небе, прекратил бедствие на земле; "Синий дракон, парящий в облаках", в котором живописцем обнаружена необыкновенная сила экспрессии и фантазии (примечательно, что самому Тэссаю за его недюжинный талант было дано прозвище "дракона среди людей").

Знакомство с творчеством Тэссая открывает перед нами большой и глубоко самобытный мир идей и раздумий выдающегося японского гуманиста, яркого и талантливого живописца, с необыкновенной проникновенностью отобразившего свое видение живой природы и человеческой жизни.

Искусство Тэссая - художественное достояние не только японского народа. Его картины и каллиграфические свитки давно уже перешагнули рубежи Японии. Оно показывает и другим народам большой и самобытный мир талантливого живописца Тэссая.