Первые сообщения о революции в России поступили в Японию через зарубежные телеграфные агентства, а также от собственных корреспондентов. В течение нескольких дней, пока буржуазная печать Японии не сориентировалась, не разобралась в классовом характере происходящих в России событий, центральные полосы японских газет были заполнены сравнительно объективной информацией о социалистической революции. Так, в токийской прессе появилось сообщение о штурме Зимнего дворца восставшими матросами и рабочими, о поддержке большевиков воинскими частями Петроградского гарнизона, о руководящей роли в восстании В. И. Ленина. Газета "Дзидзи Симпо" даже поместила фотографию В. И. Ленина. Особенно горячий отклик у трудовой Японии вызвало изложение Декретов о мире и земле. Но уже через несколько дней правящие круги, столкнувшись с огромным интересом японской общественности к молодому пролетарскому государству, с горячими симпатиями к нему японских трудящихся, начали разнузданную кампанию злобных измышлений и клеветы, сфабрикованных для дискредитации социалистической революции и ее завоеваний. Но правда об Октябре доходила до Японии через все преграды, через препоны и рогатки цензуры. "Вести из России, - писал японский журналист Огура, - Япония впитывала так же жадно, как высохшая почва пустыни впитывает воду" (Цит. по: Октябрь и Япония. М., 1968. С. 7.). Один из основателей Компартии Катаяма Сэн, находясь в Америке, нелегально переправлял в Японию материалы об Октябрьской революции. С началом (в январе 1918 г.) японской интервенции на советском Дальнем Востоке распространению правдивой информации о пролетарском государстве стали содействовать солдаты японской оккупационной армии, возвращавшиеся домой. Обращения большевиков к солдатам оккупационной армии, раскрывавшие правду о характере Советской власти, об истинных целях высадки японских войск на Дальнем Востоке, знакомство с жизнью и героической борьбой русского народа способствовали тому, что многие их этих солдат впоследствии пришли в революционное движение.