Политический кризис системы сёгуната Токугава

Острое недовольство различных социальных слоев и классов режимом сёгуната выражалось в крестьянских восстаниях, городских "рисовых бунтах", в участии в вооруженных выступлениях представителей торговой и зарождавшейся промышленной буржуазии и даже представителей правящего самурайского сословия. Это была та социальная сила, которая постоянно расшатывала режим сёгуната и привела в начале XIX в. к глубокому политическому кризису.

Одним из крупных антиправительственных выступлений было восстание Осио Хэйхатиро (1794-1837) в Осака в 1837 г. Осио принадлежал к самурайскому сословию и занимал должность начальника городской стражи. Начавшимся в округе голодом воспользовались торговцы рисом, взвинтившие цены. Осио обратился к чиновникам сёгуната с требованием наказать торговцев-богачей, развязавших спекуляцию. Получив отказ, Осио распродал свое имущество, в том числе фамильную библиотеку с редкими, ценными рукописями и книгами, и, купив рис на вырученные деньги, раздал его городскому населению.

Осио и его сторонники разослали воззвание к народу и прокламации в 33 административных пункта осакской и соседних провинций - Сэцу, Кавати, Харима, Идзуми.

17 февраля 1837 г. триста вооруженных повстанцев открыли склады богачей и начали раздавать рис. В городе захватывали и жгли богатые кварталы, дома ростовщиков, оптовиков-рисо-торговцев, в том числе были сожжены дома и склады двух влиятельных фирм, уже в то время объединявших торговую и промышленную деятельность - Мицуи и Коноикэ. В восстании, преждевременно раскрытом и подавленном, не успели принять участие крестьянские отряды, шедшие на помощь в Осака из окрестных провинций.

Восстание Осио вызвало широкую ответную волну в самых различных районах страны. Одним из подобных движений было выступление против торгово-ростовщической буржуазии восьмисот горожан и крестьян в районе Касивадзаки под руководством Икута, называвшего себя учеником Осио.

Руководители восстания в Осака не представили, да и не могли иметь реальной программы социального переустройства. Тем не менее при всей противоречивости призывов (Осио заявлял, что не выдвигает политических задач, но в то же время критиковал феодальный режим, призывал свергнуть сёгуна и восстановить власть императора) восстание стало важнейшим этапом в истории развития сопротивления угнетенных масс Японии. Важным было также то, что в выступлении объединились представители разных социальных слоев - городские низы поддержало крестьянство, у руководства восстанием стояли самураи. Все это свидетельствовало также о серьезных изменениях в общей политической обстановке страны.

Нарастание крестьянских и городских бунтов по всей Центральной Японии после восстания 1837 г., подрыв экономики и политической стабильности могут объяснить новую попытку сёгуната укрепить феодальные порядки. После серии реформ периодов Кёхо (1716-1735) и Кансэй (1787-1793) эти мероприятия бакуфу известны как реформы годов Тэмпо (1830-1843). Осуществлял введение реформ дом Мидзуно, после отставки Мацудайра Саданобу фактически руководивший политикой сёгуната в течение 30 лет. В 1834 г. энергичный представитель этого дома Мидзуно Тадакуни занял пост члена Совета старейшин (родзю), а после смерти сёгуна Иэнари в 1841 г. получил почти неограниченные полномочия правителя при новом сёгуне Иэёси (1838-1853).

Реформы Мидзуно Тадакуни в значительной их части явились повторной попыткой осуществить мероприятия Мацудайра Саданобу по укреплению экономического положения самурайства и поднятию его престижа как признания прежнего особого положения воинского сословия. Реформы запрещали роскошь, богатое украшение домов, торжественные праздничные шествия, курение табака и многое другое как разрушающее нравы и "скромный" образ жизни.

Но наибольший эффект должно было дать серьезное ограничение деятельности торгово-ростовщического капитала - указ о роспуске в декабре 1841 г. монопольных гильдий кабунакама. Однако за длительное время существования эти организации приобрели такую экономическую мощь и влияние, что сёгунат оказался не в состоянии добиться реформами каких-либо результатов. Указ о роспуске кабунакама, означающий свободу торговли, не только не привел к снижению вздутых монополиями цен, но вызвал совершенно неуправляемое состояние рынка. Указы о запрещении торговых корпораций и оптовой торговли, а также попытка ликвидировать проценты на долги самурайства у торговцев рисом вызвали такой взрыв недовольства со стороны торговцев и ростовщиков и саботаж реформ, что Мидзуно Тадакуни в сентябре 1842 г. был вынужден уйти в отставку, а ликвидация кабунакама была официально отменена в 1851 г. Крах третьей попытки реформ, имевших целью укрепить феодальный строй, свидетельствовал о дальнейшем ослаблении позиций класса феодалов и неуклонном росте активности буржуазных слоев, добившихся уничтожения феодальных ограничений и получивших таким образом перспективы более быстрого, чем ранее, развития.

Немаловажное значение в деятельности оппозиционных сёгунату сил имело "идеологическое" обоснование их выступления. Оно заключалось в попытках доказать юридическую несостоятельность, "незаконность" правления сёгуна, узурпировавшего власть у "законного" правителя - императора. Еще в середине XVII в. образованные самураи из числа тодзама-даймё, политически и экономически притесняемых деятельностью дома Токугава, объединились с целью доказать "историческими" аргументами неправомерность существования сёгунского режима. В 1660 г. один из образованнейших представителей феодального дома Мито - Мицукуни, создавший "историческую школу Мито", вместе со своими учениками и коллегами завершил составление "Дайнихонси" - огромного собрания древних мифов, легендарных и полулегендарных сведений, исторических хроник. Публикация разнообразных древних историко-литературных памятников должна была "документально" подтвердить древность и непрерывность в веках существования императорской династии, подлинность ее прав на управление страной и, таким образом, обнажить и подчеркнуть узурпаторскую роль сёгуната.

Вторым направлением, характерным для публикации и пространных комментариев, было выделение и подчеркивание ценности всего сугубо национального в противовес иноземному, и прежде всего китайской школе, в политике, общественной жизни и культуре.

Это было также прямым выпадом против сёгуната, официальной идеологией и этической практикой которого было чжусианское конфуцианство.

Идеи школы Мито продолжала так называемая национальная школа кокугаку. Наиболее значительными ее представителями были Камо Мабути (1697-1769), Мотоори Норинага (1730- 1801), Хирата Ацутанэ (1776-1843).

Публикациями древних документов, исследованиями и комментариями к "Кодзики", "Манъёсю", "Нихонсёки", "Гэндзи- моноготари", к обрядовым песням кагура и молитвам норито, которые имели противокитайскую направленность, ученые этой школы стремились показать значительность и весомость национального наследия, глубину японской классической культуры. Об огромном объеме работы, проделанной кокугакуся (учеными национальной школы), свидетельствуют труды только одного Мотоори Норинага - он оставил 263 тома завершенных работ, а также огромное количество эссе, дневников и разных записей.

Историческая концепция кокугаку исходила из "подлинности" мифологической эры как начала японской истории, а также "божественного" сотворения Японских островов и особого "божественного" происхождения японского императора и всей японской нации. Наиболее ясно эта идея была развита в работах Хирата Ацутанэ - "Наша земля - родина богов, и все мы произошли от них". "Уникальность" власти японского императора одновременно является поводом для кокугакуся продемонстрировать специфику и неповторимость "японского пути". В Китае "обыкновенный человек случайно становится царем, и царь вдруг превращается в обычного человека...". В Японии, "пока существует земля и небо, пока светит луна и солнце, на протяжении бесчисленного количества тысяч поколений, он вечен, державный правитель". Признание истинности "японского пути" в противовес китайскому, законности и почитания императора "сонно" в противовес узурпаторской позиции сёгуна стало главной линией дворянско-буржуазной идеологии в первой половине XIX в., подготовившей политическую борьбу накануне событий 1867-1868 гг.

В атмосферу социального кризиса дополнительный "горючий" материал внесла усилившаяся борьба в феодальном лагере. Могущественные князья-тодзама объединились против дома Токугава. Их княжества на юго-западе страны (Сацума, Тёсю, Тоса, Хидзэн), значительно удаленные от Эдо, обладали экономической и военной самостоятельностью. Знаменем антитокугавской коалиции стал император и его окружение. Выдвинув задачу восстановления "законной" императорской власти, князья-тодзама выступали, таким образом, против "узурпатора" - сёгуна. Однако антисёгунская направленность коалиции складывалась постепенно.

Отход значительной части феодалов от поддержки токугав- ского режима определялся также неудачами во внутренней политике сёгуната, опиравшейся на систему регламентаций, и фактическим крушением политики изоляции. "Закрытие" страны консервировало наиболее застойные формы феодальных отношений и привело к отставанию Японии от европейских стран, но не могло прекратить развитие производительных сил, товарно-денежных отношений, хотя в известной мере и затормозило этот процесс. В условиях внутреннего кризиса всей феодальной системы токугавского сёгуната участились попытки визитов европейских и американских военных кораблей к японским берегам. В 1825 г. бакуфу еще продолжало рассылать старые предписания обстреливать иностранные суда в случае их приближения к японским берегам, но уже в 1842 г. был издан указ с требованием снабжать прибывающие в японские порты иностранные суда водой и продовольствием и лишь потом требовать их ухода.