Странные камни

На пути из Саппоро в город Отару Харуо Ойи остановил машину у сопки Микасаяма и, обернувшись ко мне, произнес:

— Там каменные круги. Хотите посмотреть?

Мы поднялись на сопку. Здесь на теплом, освещенном осенним солнцем склоне среди деревьев всюду торчали из земли крупные камни. Внимательно приглядевшись, можно было заметить, что они уложены в определенном порядке, в определенной довольно сложной системе. Все это должно было иметь какой-то глубокий смысл. Отчетливо прослеживался один каменный круг, за ним другой, затем еще один, причем очень большой. Его диаметр с севера на юг равен 30 метрам и с запада на восток — 24 метрам. В этом круге по периметру через равные промежутки возвышались небольшие курганчики, тоже выложенные камнем. Какую же тайну скрывают эти тщательно уложенные камни? Ведь, чтобы поднять их на сопку, потребовался немалый труд.

На память приходят грандиозные гробницы кочевников бронзового века Центральной Азии с их каменными курганами и оградами. Может быть, эти круги, как и каменные оградки витязей азиатских степей, имели магическое значение и, опоясывая могильные курганы, охраняли покой умерших? Или же им придавалось то же значение, что и священным каменным кучам Кореи, связанным с культом покровителей, «хозяев» явлений природы и животных?

Вспомнились и так называемые мегалиты Европы и Юго-Восточной Азии. Эти поистине грандиозные сооружения из огромных каменных плит или глыб до сих пор остаются загадкой. Никто не может объяснить, какой смысл вкладывали в эти сооружения их создатели.

Пока остаются непонятными «каменные круги», «каменные кучи» Японии. И хотя они не столь грандиозны, как мегалиты, и камни здесь значительно меньших размеров, все же возникает много вопросов при их интерпретации.

Обычно каменные ограды и кольца связываются с погребениями. В большинстве случаев на континенте так и бывает: поблизости всегда располагаются погребальные курганы. Однако это совсем не характерно для Японии.

На сегодняшний день на севере Японских островов известно более 60 памятников с каменными кругами. Они обнаружены на Хоккайдо и в северной части Хонсю, в основном на территории префектур Аомори, Акита, Тохоку, Нагано. Выглядят они по-разному. Различно, по-видимому и их смысловое значение. В префектуре Акита, например, есть каменный круг, названный Нонакадо. Он расположен на 170-метровой речной террасе и представляет собой довольно сложное сооружение. Это большая овальная площадка 41,3 X 38,5 метра, огражденная округлой выкладкой из камней. Внутри большого круга выложен второй каменный круг. В северо-западной части первого круга стоит каменный столб, вокруг которого радиально расположены продолговатые крупные камни, а все построение тоже заключено в кольцо из камней.

Рис. 24. Каменные круги Нонакадо. а — кольцо и столбы из камня; б — «солнечные часы».

Сооружение это напоминает знаменитый английский Стонхендж, вызвавший в свое время много шума и споров. Японские археологи называют каменные концентрические кольца и столбы Нонакадо «солнечными часами». Они отмечают, что в ориентации фигур этого сооружения, возможно, отражены особенности движения солнца. Но так ли это, остается пока загадкой. Хотя и не исключено, что сооружение Нонакадо было святилищем солнечного культа.

В Тохоку и в Тюбу тоже обнаружены «каменные кольца», которые состоят из серий расположенных по кругу «каменных куч» и столбов. Под отдельными кладками были овальные ямы, глубиной до метра. Однако это не погребения. Известный японский археолог Тосио Оба предполагает, что это древние святилища культа почитания камней.

Известно, что древнейшие формы японской религии связаны с шаманством. Многие шаманские элементы, в частности культ сил природы, вошли в официальную религию японцев синтоизм. Мир древнего японца был населен множеством божеств — «ками». Они могли быть добрыми и злыми. Существовали «ками» гор, камней, рек, деревьев и т. д. От них зависело благополучие японцев. Отсюда дожившие до наших дней различные общеяпонские святыни. Например, «священные горы» и наиболее почитаемая из них знаменитая Фудзияма. Даже сегодня, перед тем как совершить восхождение на Фудзи, в некоторых крестьянских семьях постятся.

Всему миру известен японский «сад камней», явно имеющий древний религиозный субстрат. А в отдельных местах на островах можно встретить кольцеобразные бамбуковые изгороди — знак того, что здесь обитает «ками». Я видел такие изгороди на мысе Тясикотсу около Уторо. Они огораживали небольшой родник, и там «обитали ками воды». Думается, все сохранившиеся до наших дней «священные горы», «священные камни», «священные пихты» отражают древние традиции восприятия окружающего мира. Корни их восходят к эпохе неолита, к тем «каменным кругам» и «каменным кучам», которые находят археологи.

Иной характер, чем сооружения из камня Нонакадо, Тохоку и Тюбу, имеют «каменные круги», открытые на Хоккайдо. На этом северном острове Японского архипелага они известны в нескольких местах. Их можно увидеть около города Отару (Микасаяма), у города Титосэ (Касиваги), на полуострове Сирэтоко (Сюэн), в Отоэ, Готэнъяме, Камуикотаие и Осёро. Относятся они к периоду позднего дзёмона. Некоторые из них мне довелось видеть, с материалами раскопок других познакомиться в музеях Саппоро.

Большой резонанс среди японской общественности вызвали раскопки «каменных кругов» Сюэн. Этот уникальный памятник находится на высокой террасе в окрестностях небольшого поселка Сюэн в юго-западном углу охотского побережья полуострова Сирэтоко. Первые известия о необычной находке поступили от крестьян, обрабатывавших на террасе Курисава свои огороды. Приехавший в Сюэн археолог Коно Хиромити, осмотрев кольцевую земляную насыпь, обратил внимание на небольшой каменный круг внутри нее. Первым предположением Коио Хиромити было то, что открыты еще одни «странные камни». Однако «странные камни» Сюэна оказались с сюрпризом. Под ними находились погребения. Естественно, после такого открытия развернулись интенсивные раскопки.

Результаты не заставили себя ждать. В нескольких метрах к западу от первого земляного круга археологи нашли второй диаметром 32 метра, а внутри него — 20 «каменных колец». В плане такие «кольца» имели круглую, овальную или прямоугольную форму. Размеры их варьировали от 2,5 до 7 метров в диаметре. Внутри каждого такого «кольца» или оградки возвышался небольшой курган, выложенный камнями. Под курганами находились разной величины (от 83X60 см до 3,3 X 1,3 м) могильные ямы овальной или круглой формы, глубиной 1,5—2 метра. При раскопках выяснилось, что в маленьких ямах хоронили одного человека, а в больших — трех и более. Несмотря на то, что большинство скелетов сохранилось плохо, все же удалось установить способ захоронения. В основном покойников хоронили в скорченном положении, головой на запад. Дно могильных ям густо засыпалось охрой, считавшейся у многих народов краской мертвых.

При разборке погребений археологам тоже сопутствовала удача: было собрано множество глиняных сосудов типа курисава и глиняных «колокольчиков», шлифованных каменных топоров и тесел, каменных кнопчатых ножей и наконечников стрел, разнообразных бус из зеленой и коричневой яшмы, змеевика, стеатита, подвесок из зубов акулы, орнаментированная глиняная пластина, а также три каменных дубинки — сэкибо. Кроме того, на одном из скелетов сохранились остатки обгоревшей ткани. По мнению Коно Хиромити, она была похожа на айнскую «ацуси» — ткань, сделанную из волокон коры пальмы.

Таким образом, раскопки со всей очевидностью показали, что земляные кольцевые насыпи и каменные круги Сюэпа — могильник. Позже могильник такого же типа с каменными кругами обнаружили в Готэнъяме. Он оказался еще крупнее и богаче по инвентарю. В течение десяти лет археологи на холме Готэнъяма раскопали около 100 погребений, которые находились под курганами, выложенными камнями и опоясанными каменными оградами-кольцами. Обряд погребений и инвентарь оказались здесь такими же, как и в Сюэне.

Уникальные по количеству скелетов и богатству вещественного материала находки в Сюэне и Готэнъяме были сенсационными для японской археологии. Глазам исследователей открылись настоящие неолитические некрополи — новый, ранее неизвестный тип археологических памятников, новый тип погребений.

Обычно японские археологи находили грунтовые погребения без каких-либо насыпей и других отличительных знаков на поверхности. Именно такие захоронения характерны для раннего и среднего периодов дзёмона. Погребальные обряды Сюэна и Готэнъяма значительно отличались от таких известных «классических» могил. Они знаменовали собой какой-то кардинальный поворот в самом развитии культуры дзёмон. Примечательно, что эволюция от обычных групповых погребений к крупным могильникам завершалась именно на Хоккайдо — острове, наиболее близко расположенном к Евразиатскому материку.

Уже первое знакомство с некрополями Сюэна и Готэнъяма рождало ассоциации с курганными могильниками степных пространств Азии эпохи неолита, бронзового и раннего железного веков. Особенно близкими кольцевым оградам и каменным курганам Хоккайдо казались сибирские памятники афанасьевского и андроновского времен, хронологически предшествующие или синхронные позднему дзёмону Японии.

Поэтому естественно было предположить, что появление курганных могильников на Хоккайдо вызвано приходом новых племен со своими обычаями и верованиями. Конечно, здесь мог иметь место и медленный процесс постепенной инфильтрации пришлого населения. В истории подобные случаи известны и теоретически могли быть и на Хоккайдо. Предположение это было заманчивым и увлекательным, поскольку обещало интересную и яркую историческую картину.

Именно так на первых этапах исследований и истолковывались находки в Сюэне и Готэнъяме. В японской археологической литературе появилось немало сложных миграционных построений о пришельцах из азиатских степей.

Однако, чтобы уверенно обосновать такую гипотезу и доказать, что источник изменений в образе жизни населения Хоккайдо лежал не внутри, а вне Японских островов, необходимо наличие определенных изменений физического облика аборигенного населения, перемену в его антропологическом типе по сравнению с населением более раннего времени. Таких доказательств в распоряжении японских археологов нет. Они пока не могут уверенно объяснить причины внезапного появления в позднем дзёмоне Северной Японии каменных кругов и курганов. Памятники такого рода по-прежнему остаются во многом непонятными и странными.

Немало и других загадок таят погребения позднего дзёмона острова Хоккайдо. В похоронной обрядности I неолитического населения ярко выражены определенные идеи, тесно связанные с понятиями и мировоззрением людей каменного века. В основе ее лежит прежде всего идея о том, что жизнь и смерть неотделимы друг от друга, что земля живых и таинственный мир мертвых тесно связаны между собой, ибо смерть человека означает его рождение в ином мире, откуда неизбежен возврат на землю. Символом такого вечного круговорота, перевоплощения душ умерших сородичей в живых членов рода было Солнце. Люди каменного века наблюдали, как оно ежедневно «умирает» на западе, а затем снова появляется на востоке. По аналогии с конкретным образом Солнца мыслилась и судьба человека. Возможно, исходя именно из такого понятия строились кольцевые каменные ограды и круги, символизирующие тот же солнечный диск.

О сородичах, уходящих в «мир мертвых», древние люди проявляли трогательную заботу. Их снабжали одеждой, пищей, оружием и другой необходимой утварью. Ведь, родившись для новой жизни в «утреннем мире», души умерших во всем этом будут испытывать нужду. Такие представления в развитом каменном веке бытовали почти у всех племен земного шара. Не являлись исключением в этом отношении и племена Хоккайдо. Они тоже заботливо снаряжали своих сородичей «на тот свет», поэтому в могилах так много самых различных вещей. Естественно, что критерий ценностей у неолитических племен был иным, чем у нас. Дороже золота и серебра они ценили изделия из камня, особенно из нефрита, яшмы. Бусы и подвески из этих камней археологи часто находят в погребениях.

Рис. 25. Каменные палки «сэкибо». 1 — из Сюэна; 2 — из могильника Касиваги; 3 — резные головки каменных палок.

Любопытная деталь: в Сюэне рядом с такими украшениями лежали тщательно отполированные странные длинные (до 70 см) и тонкие (диаметр около 4 см) каменные палки или дубинки. Один конец у них искусно оформлен в виде головки фаллоса. Японские археологи называют такие каменные палки «сэкибо». Сэкибо в погребениях культуры дзёмон на Хоккайдо находят довольно часто. В Сюэне было найдено три таких изделия, еще два целых и несколько фрагментов обнаружено в Готэнъяме.

Незадолго до моего приезда три прекрасных сэтшбо японские археологи обнаружили при раскопках курганного могильника Касиваги, расположенного в 30 километрах к югу от Саппоро.

Рис. 26. План курганного могильника Касиваги на острове Хоккайдо. а — схема расположения находок керамики (1—12); б — типы глиняных сосудов, найденных в погребениях.

Сэкибо, относящиеся к позднему дзёмону, как правило, имеют длину 50—90 сантиметров, а в памятниках среднего дзёмона встречаются и более крупные образцы — до 2 и даже 2,5 метра. Эти диковинные каменные изделия привлекают внимание не только своей формой, но и совершенной отделкой.

Назначение сэкибо объясняли по-разному. Одни исследователи видели в этих фаллических изображениях лишь предметы эротических культов, другие связывали их с культом плодородия, с идеей взаимодействия плодородия земли и человека. Чтобы понять, каким целям служили сэкибо, необходимо обратиться к этнографическим материалам.

Этнографами собраны обширные данные о фаллическом культе, широко распространенном в прошлом у земледельческих племен периода расцвета первобытного строя. В основе этого культа лежал один из главных принципов магии: «подобное вызывает подобное». Люди наивно полагали, что реальное или символическое бракосочетание стимулирует воспроизводство растений, и старались таким образом обеспечить успех своей хозяйственной деятельности. У племен Новой Гвинеи, например, существовал обычай, посвященный началу полевых работ. Согласно его ритуалу, перед началом сева муж с женой сочетались на поле. После этого муж фаллообразной палкой-копалкой делал ямки для посадки растений.

Подобные обычаи были распространены и у других племен Юго-Восточной Азии. Нередко эти индивидуальные обряды объединялись в массовые церемонии, в которых участвовала вся община. Причем обряд начинала пожилая пара, а за ней следовали и остальные члены общины.

Этнограф Ж. Кондоминас описал обряд мнонгаров Вьетнама, связанный с возделыванием рисовых полей. При этом обряде посадки риса воспроизводились как акт оплодотворения земли с помощью деревянного шеста-фаллоса (См.: Кондоминас Ж. Лес священного камня. М., 1968.).

Развитые аграрные культы с совершением половых актов в поле отмечались исследователями у народов Ближнего Востока и Кавказа, Средней Азии и Индостана, Африки и Мезоамерики. Пережитки их нашли отражение и в мифологии Древней Греции. Суть всех этих культов одинакова — магическими действиями влиять на производящие силы природы.

Внимательное изучение аграрных церемоний вместе с тем показывает, что корни фаллических обрядов уходят в глубь веков к охотничье-промысловым культам.

В связи с этим небезынтересно вспомнить весенние празднества у индейцев — охотников на бизонов Северной Америки. Во время этих празднеств-игрищ мужчины, переодетые бизонами, использовали искусственные фаллосы для имитации магического оплодотворения самок бизонов. По их представлениям, эти действия способствовали размножению животных.

Такое же значение, должно быть, имели и каменные песты фаллического типа с медвежьими головами, обнаруженные на неолитических поселениях Прибайкалья. Они символизировали активное мужское начало, активное как в охотничьем промысле, так и в воспроизводстве человеческого рода.

Может, и сэкибо Японских островов играли такую же роль?

Есть, однако, и еще одно любопытное объяснение назначения подобных изделий При внимательном осмотре сэкибо можно заметить, что они не однотипны. У каждого головка украшена оригинальным неповторяющимся резным узором. Создается впечатление, что древний мастер как бы специально подчеркивал своеобразие узора и индивидуальные черты сэкибо.

Невольно на память приходят фелае — «любовные трости» микронезийских племен островов Трук. Резчики по дереву тоже изготовляли их с большим мастерством и тщательно отделывали. По внешнему виду полуметровое фелаи напоминало копье с утолщенным и несколько приостренным верхним концом. Эта утолщенная верхняя часть украшалась знаменитым микронезийским орнаментом. Причем в каждом случае создавался совершенно оригинальный рисунок, по которому, как по визитной карточке, узнавался владелец. Фелаи служили своеобразными инструментами объяснения в любви. В традиционной на островах Трук «любовной игре» инициатива принадлежала мужчинам, они вооружались фелаи. Начиналась игра с прогулки по деревне, во время которой обладатели фелаи демонстрировали свое желание найти избранницу: играли фелаи, размахивали тростью и пр. Но вот избранница найдена, и обладатель фелаи показывает девушке орнамент своей «любовной трости». Независимо от того, нравится ли девушке жених или нет, она внимательно рассматривает рисунок — ведь это знаки владельца фелаи. Добившись благосклонности, счастливчик ждет ночи. Ночью с фелаи в руках он пробирается к хижине избранницы и просовывает сквозь стену, сделанную из пальмовых листьев, свою «любовную трость». Если рисунок на трости тот же, какой девушка видела днем, и ее владелец нравится, она тоже с помощью трости дает ответ. Если фелаи втягивается в хижину, это означает: «Входи и люби меня». Трость может быть втянута лишь наполовину и приподнята, что значит: «Я согласна, но не сейчас. Подожди». Но если в хижину «стучится» не тот мужчина, которого девушка ждет, она выталкивает фелаи наружу, тем самым выражая отказ: «Уходи. Я не приму тебя».

Известный чешский этнограф и путешественник Милослав Стингл, описавший этот интересный обычай, отмечает, что фелаи использовались не только на островах Трук, но и на других архипелагах Микронезии (См.: Стингл М. По незнакомой Микронезии. М., 1978, с. 132—138.).

В наши дни такого обычая уже не существует, хотя «любовные трости» все еще продолжают изготовляться, но теперь только как сувениры островов Трук.

Конечно, заманчиво связать сэкибо Японии с фелаи - атрибутом романтических любовных игр Микронезии. Только было ли это так на самом деле, трудно сказать.

Как бы там ни было, но в приведенных примерах достаточно определенно проявляется основная сущность фаллического культа: почитание сил природы и мужского производящего начала. Символами его были и каменные палки — сэкибо. Их находки свидетельствуют о распространении такого культа в неолитическое время на Японских островах.

«Священными камнями» японцы считали и скалы, украшенные рисунками. Однако долгое время на острове Хоккайдо не могли обнаружить наскальных изображений. Появилась даже теория о двух изобразительных системах в неолите, характерных для различных регионов земного шара. Согласно этой теории, представления о мироустройстве у одних племен реализовались в системе наскальных рисунков, у других — в орнаменте глиняных сосудов. К регионам, где в изобразительном творчестве доминировали петроглифы, относились Скандинавия с Карелией, Урал, Сибирь, пустыни Африканского континента. Регионы Малой Азии, Крита, Триполья, Средней Азии, Китая, Японии и Америки, прославившиеся яркой и выразительной керамикой, включались в орнаментальную систему.

Открытия богатой наскальной живописи сначала в Америке и Средней Азии, затем в Китае и, наконец, в самой Японии внесли существенные поправки в эту теорию.

На Хоккайдо петроглифы были открыты случайно, во время раскопок в 1950 году пещерной стоянки Фугоппэ. Мощность культурных отложений в самой пещере и на площадке у ее входа достигала 7 метров. Археологи нашли в этой толще много глиняных сосудов и орудий из камня и кости. Вещи из нижних горизонтов относились к финальному дзёмону, а из верхнего — к культуре сатсумон. Молодой тогда археолог Натори Такэмицу, руководивший раскопками, мог быть доволен работой. Полевой сезон заканчивался, и археологи приступили к упаковке снаряжения. За день до отъезда Натори Такэмацу еще раз спустился в пещеру, где его коллеги зачищали культурный слой — делали «заготовку» для раскопа будущего сезона. Включился в работу и Натори Такэмицу. И вдруг на уступе у западной стенки пещеры ему почудилось как будто какое-то изображение. О рисунках он и не подумал. Вероятно, естественные рытвинки на камне, следы выветривания и действия воды. Продолжая расчищать кусок екали дальше, он, однако, вскоре увидел второе, а затем и третье изображение... Теперь сомнений не оставалось — перед ним были настоящие петроглифы — рисунки человечков, выбитые на скале.

Раскопки в пещере Фугоппэ продолжались с удвоенной энергией и в последующие годы. В результате тщательнейшего обследования удалось обнаружить здесь около двухсот наскальных изображений.

Думаю, что каждому хотелось бы посмотреть такую богатую древнюю художественную галерею. И я был очень рад, когда мне представилась такая возможность.

Пещера Фугоппэ располагается в отдельно стоящей невысокой скале. Вход в нее сейчас сделан в виде легкого ажурного павильона, который архитектурно очень удачно вписывается в очертания скалы, а сама пещера превращена в своеобразный музей.

Рисунки начинают встречаться уже у входа и тянутся в глубь пещеры. Немного воображения — и стены пещеры как бы оживают, рождая образы давно минувшей жизни...

В одном месте на зеленовато-охристом фоне скалы видна группа человечков, изображенных в рост и как бы в ритме танца. У них большие круглые головы, руки раскинуты в стороны, динамично переданы ноги.

Рис. 27. Пляшущие человечки (пещера Фугоппэ).

Еще интереснее группа антропоморфных фигур с выступающими из-за плеч руками-крыльями. По бокам «крыльев» видно нечто подобное бахроме-перьям. Перед нами какие-то полулюди-полуптицы, изображенные как будто в какой-то неистовой ритуальной пляске. Впечатление это еще больше усиливается при свете фонаря, когда по стенам пещеры начинают «бегать» тени, а сами фигуры колеблются в отсветах огня.

Рис. 28. Антропоморфные фигурки (пещера Фугоппэ).

Поблизости от этой группы изображена лодка в виде дугообразной линии, от которой отходят вверх короткие вертикальные линии — «люди». Есть здесь и фигуры зооморфных существ.

Рис. 29. «Ладья мертвых» (пещера Фугоппэ).

Рисунки высечены на камне в лаконичной манере, но, несмотря на свою простоту, поражают своеобразной экспрессией, динамикой.

По стилю исполнения они ближе всего к наскальным рисункам таежных и стенных районов Северной Азии. Схожи и некоторые сюжеты. Прежде всего это относится к антропоморфным фигурам и рисункам полулюдей-полуптиц. Похожие образы известны по сюжетам писаниц Забайкалья, Монголии, где они изображают колдунов, шаманов и связаны с магическими культами.

Другой сюжет, широко представленный в наскальном искусстве Фугоппэ,— лодки, имеет аналогии не только среди петроглифов Нижнего Амура и Прибайкалья, но и Индонезии, Вьетнама. Особый интерес представляет сходство лодок Фугоппэ с наскальными изображениями лодок на стенах пещеры-поселения каменного века Ниа на острове Саравак (Индонезия). Правда, лодки Ниа в отличие от хоккайдских не выбиты, а нарисованы красной краской, в деталях же их изображения очень похожи. Лодки пещеры Ниа на острове Саравак интерпретируются исследователями как «ладьи мертвых», в которых души умерших переправляются в загробный мир.

Такие представления подтверждаются наблюдениями этнографов. Советский ученый Ю. В. Маретин отмечал, что у батаков рода Каро на острове Суматра после кремации останки умершего складывались в миниатюрную лодочку, которая пускалась вниз по течению реки Лаубианг, к Маллаккскому проливу, по направлению к древней прародине. При этом число деревянных фигурок в лодочке соответствовало количеству умерших в роду за истекший год (См.: Народы Юго-Восточной Азии. М., 1965, с. 523.).

Крупнейший специалист в области первобытного искусства А. П. Окладников тоже не исключает связи изображений лодок на петроглифах Сакачи-Аляна, Шереметьева, Кии и Калиновки (Нижний Амур) с культом мертвых. По его мнению, на Амуре существовала благоприятная почва для таких представлений, обусловленная экономикой и образом жизни рыболовов каменного века (Окладников А. П. Петроглифы Нижнего Амура. Л., 1971, с. 122—123.).

Возможно, что и выбитые на скалах изображения лодок в пещере Фугоппэ тоже отражают представления об отплытии душ умерших в страну предков. Можно думать поэтому, что на острове Хоккайдо в конце I тысячелетия до нашей эры — начале I тысячелетия нашей эры встретились два различных культурно-исторических мира — мир южных морей Юго-Восточной Азии и мир лесов и степей Северной Азии.

Сейчас на Хоккайдо известны и другие места, где были открыты петроглифы. В пещере Тэмия, расположенной недалеко от Фугоппэ, обнаружены очень схематичные антропоморфные изображения, которые японскими археологами относятся к финальной стадии культуры дзёмон. Концом раннего или началом среднего дзёмона датируются зооморфные рисунки, выбитые на стенках пещеры Оомагари.

Итак, перед нами совершенно новый, малоизвестный и пока слабо изученный очаг древнего пещерного искусства. За образами наскальных изображений скрывается сложный и таинственный мир идей и понятий древних обитателей Хоккайдо. Они ждут своих исследователей. Такие исследования, несомненно, послужат большим вкладом в изучение первобытного творчества этой части островной Азии.