Вступительная статья

Япония и ее народ вызывают растущий интерес в нашей стране. Советские люди закономерно хотят больше знать об истории, экономике, культуре Японии - одной из ведущих стран капиталистического мира, играющей все более заметную роль в мировой политике. К тому же Япония - наш сосед на Дальнем Востоке, и отношения между двумя странами не раз сплетались в довольно сложные узоры. В истории остались и русско-японская война, и японская интервенция на советском Дальнем Востоке в 1918-1922 гг., и попытки японских милитаристов прощупать прочность границ СССР и его союзников у озера Хасан и на Халхин-Голе.

В наши дни от отношений между Советским Союзом и Японией в немалой степени зависит обстановка на Дальнем Востоке, в Азии и в бассейне Тихого океана. Чтобы правильно оценить перспективы развития этих отношений, нужно знать не только их нынешнее состояние, но и прошлое - как недавнее, так и далекое, становление и формирование связей между двумя странами.

Прошлому русско-японских отношений, их первым страницам и посвящена книга Синтаро Накамура^*.

^* (К теме взаимоотношений России и Японии уже давно обратилась наша литература - как научная, так и художественная. Если даже ограничиться тематикой, положенной в основу книги С. Накамура, можно напомнить, что еще в прошлом веке И. А. Гончаров подробно описал свои впечатления о Японии и японцах в известных очерках "Фрегат "Паллада"". В наши дни о контактах русских с японцами в XIX в. подробно рассказывается в художественной трилогии Н. П. Задорнова - романах "Цунами", "Симода", "Хэда".

Истории отношений нашей страны с Японией на ранних этапах посвящена книга Э. Я. Файнберг "Русско-японские отношения в 1697-1875 гг.", вышедшая в 1960 г. Об истории освоения русскими дальневосточных земель рассказывается в изданной в 1982 г. книге А. И. Алексеева "Освоение русскими людьми Дальнего Востока и Русской Америки до конца XIX века". История русско-японских отношений стала темой целого ряда статей, опубликованных за последние годы в журнале "Проблемы Дальнего Востока".)

Эта книга написана не специалистом-историком и не претендует на то, чтобы считаться научным исследованием. Она явилась результатом большого интереса автора к данной теме, изучения посвященных ей многочисленных работ - как японских, так и русских и советских.

Автор не ставил своей целью всесторонне изложить историю взаимоотношений двух государств - Японии и России в XVII-XIX вв., он сосредоточивает внимание прежде всего на людях, оставивших определенный след в этой истории, бывших участниками многих важных ее событий.

Следует отметить, что не все исторические факты и события, описываемые в книге С. Накамура, изложены с необходимой достоверностью. Возможно, в этом сказалось недостаточное знакомство автора с некоторыми важными историческими документами. Не всегда авторская трактовка событий может считаться правильной, а сам выбор тех или иных событий и фактов обоснованным и оправданным. Однако совершенно несомненно, что автор сумел весьма живо и образно описать историю контактов русских и японцев на протяжении более двух столетий.

Показ истории русско-японских связей через контакты между людьми приводит к тому, что эта история предстает иначе, нежели она изображается в работах многих современных японских авторов. В течение многих десятилетий в Японии усиленно распространяется версия об "угрозе с Севера", вначале о "русской", а затем о "советской угрозе". Необходимостью "отражения угрозы" правящие круги Японии пытались оправдывать милитаризацию страны - будь то в начале нынешнего века, в 30-х гг., или в наши дни - многочисленные агрессивные акты, предпринимавшиеся японской военщиной против нашей страны.

В своей книге С. Накамура кратко упоминает о том, как создавалась версия об "угрозе с Севера". Он пишет, что еще примерно в 1796 г., т. е. задолго до того, как весь остров Хоккайдо стал территорией Японии, там была выпущена книга "Рассказы об опасности с Севера" (с. 121).

В собственном же повествовании С. Накамура развитие "контактов между русскими и японцами изображено как проявление стремления России иметь дружественные отношения с Японией. Автор пишет, Что еще при продвижении русских в Сибирь ими был проявлен огромный интерес к освоению новых государственных земель и изучению жизни неизвестных народностей, что этой так называемой колонизации не было присуще предпринимательство в духе американского Запада. Цитируя английского ученого Б. Пирса, С. Накамура отмечает, что освоение русскими новых земель в Сибири - это история беспрерывного заселения, инициатором которого был в основном народ, а не правительство, поскольку многие русские люди, скрываясь от преследований, заселяли новые районы в надежде на лучшую жизнь (с. 29).

Освоение русскими дальневосточных окраин своего государства диктовалось экономическими интересами страны, однако не в последнюю очередь оно было вызвано и научным интересом. Снабжение этих окраин из центральных районов России было крайне неудобным из-за неразвитости средств сообщения. Торговля с Китаем и Японией была значительно более простым и выгодным путем, что и побуждало русских к завязыванию торговых отношений с этими странами.

К тому же в XVIII в. заметно усилился интерес к изучению Сибири, причем не только в России, но и в других государствах. Большую роль в расширении русских исследований в восточной части Сибири сыграл Петр I. Именно по его приказу были проведены подробные обследования Курильских островов. Как пишет С. Накамура, ""практические торговые интересы" и чисто научный интерес побудили Петра Великого и российское правительство приступить к научному изучению азиатской территории России" (с. 42).

Насколько известно, первые контакты русских с японцами были установлены в результате кораблекрушений утлых японских морских судов у берегов Камчатки, Курильских и Алеутских островов. Русские оказывали японским морякам, потерпевшим кораблекрушение, помощь, снабжали их продуктами, одеждой и другими необходимыми для жизни вещами. Один из таких моряков, по имени Дэмбэй, был доставлен в Москву и в 1702 г. был принят Петром I, другой, Дайкокуя Кодаю, в 1791 г. получил аудиенцию у Екатерины II. Японцев принимали также императрица Анна Иоанновна и Александр I.

Столь повышенное внимание к простым японцам объяснялось большим интересом к Японии, который был характерен для России XVII в. Этот интерес был доброжелательным, поскольку в Японии видели не противника, не объект для завоеваний, а партнера для торговли и культурного обмена.

Можно полагать, что первые сведения о Японии проникли в Россию где-то в середине XVII в. Во всяком случае, в "Космографии 1670 г." приводятся данные, хотя и не всегда точные, о географическом положении Японии, ее климате и других природных условиях, растительном и животном мире, природных ресурсах, о нравах и обычаях японцев, их религии и занятиях. Упоминания о Японии имеются в письмах и других документах Петра I, от (которого и исходил приказ "о проведыванье Японского государства и о учинении с ним торгов".

По указанию Петра I в 1705 г. при Петербургской мореходной математической школе была основана первая в России школа японского языка. Уже в 30-х гг. XVIII в. в России появились первый словарь и учебники японского языка. Знание японского языка было остро необходимо для установления и расширения контактов с Японией. С. Накамура приводит свидетельство Кодаю о том, что во время приема его Екатериной II она показывала карту Японии и японские книги, в том числе художественные произведения. По возвращении на родину Кодаю доложил, что в России хорошо знают о Японии, что известны и имена японских ученых (с. 96, 117).

Широко известно, что Россия не прибегала к военному нажиму, чтобы добиться установления торговых, а позже и дипломатических отношений с Японией. Многочисленные факты свидетельствуют, что направлявшимся в Японию русским давались указания о необходимости дружественного отношения к японцам. Еще в 1712 г. Сибирский приказ, поручая якутскому воеводе собрать сведения о Японии, подчеркивал необходимость узнать, "какими путями в сию землю проезд, могут ли жители оной иметь дружбу и торговлю с русскими".

Снаряжая в середине 30-х гг. экспедицию М. Шпанберга, которой было поручено разведать морской путь в Японию, русское правительство дало ему указания "проявлять дружелюбие", "во время пребывания в Японии быть внимательным, чтобы не наносить обид жителям", "если на Камчатке имеются японцы, потерпевшие кораблекрушение, проявлять к ним дружелюбие и возвратить в Японию" (с. 49). Русское правительство подтвердило свое стремление установить дружественные отношения с Японией при направлении экспедиции, возглавлявшейся А. Лаксманом (с. 105).

Откуда же в таком случае появилась версия об "угрозе с Севера"? Синтаро Накамура дает в своей книге частичный ответ на этот вопрос. Многие исследователи не сомневаются, пишет он, что голландцы начиная примерно с 1772 г. предостерегали об опасности продвижения России на юг (с. 59). Голландцы распространяли слухи о том, что русские якобы жестоко обращались с потерпевшими кораблекрушение японцами. Поэтому чиновники Мацумаэ и Эдо... не очень доверяли дружбе русских. Однако, контактируя с русскими, местные чиновники постепенно избавились от сомнений. С. Накамура приводит еще один конкретный пример на этот счет, отмечая, что Мотами Токунаи, один из японских исследователей Южно-Курильских островов, живя в Эдо, считал, что русские жестоки, но при непосредственном общении с ними обнаружил, что они люди добросердечные (с. 80).

Приведенные примеры наглядно показывают, что надуманная, несостоятельная концепция "угрозы с Севера" навеяна японцам из-за рубежа, что она появилась еще до того, как границы России и Японии пришли в непосредственное соприкосновение. Находившимся в то время в Японии голландцам, пользовавшимся своего рода монополией на торговлю со Страной восходящего солнца, несомненно, было выгодно запугивать японцев "угрозой с Севера", чтобы таким образом не допустить конкурентов в прибыльной торговле с Японией.

Все это не только история. Сейчас мы вновь являемся свидетелями того, как снова, на этот раз из-за океана, Японии подбрасывается обветшалый миф теперь о "советской угрозе". Другие времена, другой совсем мир, однако методы давления и запугивания во многом остаются неизменными.

"Импортное" происхождение концепции об "угрозе с Севера" не объясняет, однако, ее живучести. В самой Японии и во времена феодализма, и при абсолютистском императорском режиме, и в нынешних условиях были и есть влиятельные силы, заинтересованные в поддержании этого мифа для достижения собственных целей, не (Имевших и не имеющих ничего общего с интересами мира, с интересами самого японского народа. Именно эти силы служили и служат питательной средой японского милитаризма.

Для того периода русско-японских отношений, который рассматривается в книге С. Накамура, важнейшее значение имело территориальное размежевание, установление границы между двумя государствами. Эта проблема теснейшим образом связана с современностью: и сегодня некоторые круги в Японии, выдвигая несостоятельные территориальные притязания к Советскому Союзу, пытаются обосновать их русско-японскими договорами, заключенными в XIX в., вопреки историческим фактам утверждают, будто Курильские острова являются "исконно японской территорией".

Многие факты, приведенные в книге С. Накамура, показывают несостоятельность подобных утверждений, хотя автор не всегда последователен в изложении и особенно в оценке некоторых фактов. Например, на с. 41 он пишет об исследованиях Курильских островов русскими в 1711-1721 гг., а затем, на с. 55, заявляет, будто только благодаря экспедициям Шпанберга, т. е. в 1739 г., "России стало достоверно известно о существовании Курильских островов".

Автор широко использовал русскую и советскую научную литературу при написании своей книги, однако многие работы остались ему неизвестными. Кроме того, уже после выхода в свет книги С. Накамура в Советском Союзе были опубликованы новые данные, основанные на архивных материалах. Поэтому имеет смысл несколько подробнее остановиться на вопросе о русском приоретете в открытии, исследовании и освоении Курильских островов.

Русские впервые появились на Курильских островах в первой половине XVII в., что подтверждается и японской исторической литературой, в частности книгой японского автора XIX в. Тёкэн Мацунага "Сахалин и Камчатка". Сведения об этих островах стали наноситься на русские, а затем и на западноевропейские географические карты. На "Чертеже всей Сибири", сделанном в Тобольске в 1667 г., к югу от полуострова Камчатки указан "столп каменной" (имеется в виду остров Длаид). Это название фигурирует и на карте голландца Н. Витсона, изданной в 1687 г. На составленной в самом начале XVIII в. С. У. Ремезовым карте "камчадальских земель" имеется надпись: "Земля Курильская на озере и на островах".

В первой половине XVIII в. на Курильские острова с целью их исследования был направлен ряд русских экспедиций. В 1711 г. Д. Анциферов и И. Козыревский посетили острова Шумшу и Парамушир, составили чертеж исследованных островов и дали их описание. У местных жителей они выяснили, что Курильские острова не были заняты японцами. Таким образом, русские не только первыми открыли эти острова и нанесли их на карту, но и первыми фактически установили над ними права владения.

Данные этой экспедиции легли в основу карты, составленной С. У. Ремезовым в 1719 г. На этой карте изображена целая гряда Курильских островов, остров Матсмай (Хоккайдо) и большой (на юге не ограниченный) остров с надписью "остров Нифон".

В 1719 г. Петр I отправил на Курильские острова геодезистов И. Евреинова и Ф. Лужина. Они нанесли на карту Курильские острова и обследовали их "до шестнадцатого острова" (а не пять островов, как пишет С. Накамура на с. 41). Экспедиция И. Евреинова и Ф. Лужина подтвердила, что на Курильских островах живут туземцы, что никаких японцев на островах нет и что японцы лишь торгуют с жителями островов, как и камчадалы.

В 1738-1739 гг. экспедиция М. Шпанберга исследовала и нанесла на карту всю гряду Курильских островов, дав им русские наименования. На острове Шикотане были проведены геологические изыскания. Были подробно описаны южные острова, их природные ресурсы, растительность, животный мир. Сведения Шпанберга еще раз подтвердили, что Курильские острова, включая острова Малой Курильской гряды, не принадлежали Японии.

Корабли экспедиции Шпанберга побывали в самой Японии, как пишет С. Накамура, вплоть до ее центральных (Симода) районов (с. 54).

Важной формой отношений России с Курильскими островами вплоть до 1779 г. был сбор ясака (дани), отражавший признание их жителями подданства России. Ясак, собиравшийся вначале только на северных островах, стал затем собираться и на южной части гряды, в том числе на Итурупе, Кунашире, Шикотане. Однако эти отношения вовсе не ограничивались сбором ясака. Во второй половине XVIII в. русские селения имелись на островах Шумшу, Парамушир, Симушир, Уруп и Итуруп.

Об освоении русскими Курильских островов пишет и С. Накамура. Он упоминает об открытии в 1749 г. первой школы на острове Шумшу, где детей курильцев стали обучать русской грамоте, о начале разведения домашних животных и огородничества на Шумшу и Парамушире в 1755 г. (с. 61). К этому можно было бы добавить, что в 1778 г. на южных островах Курильской гряды также были посеяны (различные хлебные злаки с целью определения пригодности земли этих островов для хлебопашества. На острове Уруп рожь, пшеница и ячмень созрели и дали хороший урожай.

Пребывание в составе России принесло много пользы населению Курильских островов. От русских курильцы научились земледелию и скотоводству, применению сетей для лова рыбы. Население островов начало воспринимать русскую культуру. Подавляющее большинство курильцев говорило по-русски и носило русские имена и фамилии. Об этом упоминает и С. Накамура, говоря, что в 1786 г. на Итурупе, когда туда попали японцы, некоторые местные жители так свободно владели русским языком, что могли быть переводчиками (с. 76).

В 80-х гг. XVIII в. все население Курильских островов считалось уже православным. Отражение этого можно найти и в книге С. Накамура, где на с. 76, 77 говорится, что жители Итурупа в середине 80-х гг. XVIII в. исповедовали христианство.

Россия уведомила Японию, что считает Курильские острова, как и Сахалин, своей территорией. В 1805 г. Н. П. Резанов, глава русского посольства, отправленного в Японию для установления торговых отношений, заявил японцам, "что на север от Матсмая (Хоккайдо) все земли и воды принадлежат российскому императору и чтобы японцы не распространяли далее своих владений"^*.

^* (Цит. по: "Проблемы Дальнего Востока", 1981, № 3, с. 129.)

Как же в книге С. Накамура выглядит история открытия и освоения Курильских островов? Автор не описывает подробно все случаи появления японцев на архипелаге, но даже из отдельных замечаний можно сделать вывод, что японцы не были первопроходцами на Курилах. Так, С. Накамура считает, что продвижение японцев на Курильские острова было осуществлено значительно позже, чем русских, что местоположение самого южного острова Курильской гряды Кунашира было впервые определено в 1754 г. (с. 62). Он пишет, что на Итурупе русские появились раньше, чем японцы (с. 63).

Книга С. Накамура создает некоторое представление о том, как осуществлялась японская экспансия на Курильских островах. Он упоминает, что японский "исследовательский" отряд, высадившийся в 1798 г. на острове Итуруп, уничтожил русские кресты и другие знаки, обозначавшие принадлежность острова России, и поставил японские столбы. В 1801 г. подобная попытка была предпринята на Урупе, хотя в то время там имелись русские поселения (с. 122, 125).

Далее автор прямо пишет, что, хотя Итуруп принадлежал России, Япония оккупировала его, используя то обстоятельство, что Россия якобы проявляла пассивное отношение к освоению этого острова (с. 125). И поскольку на Урупе находились русские, то "пролив между двумя островами как бы становился естественной государственной границей между Японией и Россией" (там же).

Ничего "естественного" в формировании этой границы, конечно, не было. Япония силой отторгла Южно-Курильские острова от России.

Положение коренных жителей захваченных Японией островов было чрезвычайно тяжелым, они подвергались жестокой эксплуатации, поднимались на борьбу против угнетателей. С. Накамура упоминает о волнениях айнов на Кунашире и на северо-востоке Хоккайдо в конце 80-х гг. XVIII в. Посланные в эти районы чиновники с инспекцией рекомендовали правительству "пересмотреть законы об убийствах айнов... назначить в каждый район врачей, излечить сифилис, обучать японской грамоте, обучать земледелию, предоставлять рыболовные снасти..." (с. 123). Один лишь этот перечень показывает, сколь диаметрально противоположной была политика России и Японии в отношении коренных жителей Курильских островов.

Не удивительно, что такая политика Японии, по оценке тех же японских чиновников, вызывала "злобу у айнов", тогда как русские располагали к себе местных жителей (с. 123). Население Курильских островов видело в русских своих защитников перед японцами.

Начиная с первого посольства, возглавлявшегося Адамом Лаксманом (1792 г.), Россия неоднократно в течение десятилетий непосредственно предлагала Японии установить дружественные отношения, начать взаимовыгодную торговлю, однако эти предложения каждый раз наталкивались на холодный отказ правительства сёгуната, ссылавшегося на "закрытие страны". Лишь после насильственного "открытия" Японии американской эскадрой коммодора Перри и заключения Японией договора с США был подписан в 1855 г. и первый русско-японский договор - Симодский трактат.

Это было тяжелое для России время, шла Крымская война. Англия и Франция вели военные действия против России и на Дальнем Востоке. Вопреки международному праву английские и французские корабли совершали во время войны нападения на русские суда в территориальных водах нейтральной Японии. Англичане и французы использовали японские порты как базу для высадки десантов в Петропавловске и для бомбардировки этого города.

В этих условиях Россия стремилась обеспечить дружественные отношения с Японией, чтобы обезопасить свои границы на Дальнем Востоке. Статья 1 Симодского трактата провозглашала "постоянный мир и искреннюю дружбу между Россией и Японией".

Однако России пришлось поступиться южной частью Курильских островов, входившей в течение почти века в ее состав. Кроме того, Сахалин остался неразделенным между Россией и Японией.

Следующую уступку Японии царизм сделал через двадцать лет, подписав Петербургский трактат, по которому Япония отказывалась от своих претензий на Сахалин в обмен на передачу ей Курильских островов. Внимание царского правительства было приковано к событиям в Западной Европе и на Балканах. Назревала война с Турцией, которая вскоре и разразилась. Не будучи в состоянии обеспечить безопасность всех дальневосточных районов, царское правительство предпочло укрепить в первую очередь ближние рубежи (Сахалин), тем более что на этом острове были обнаружены остро необходимые для Дальнего Востока месторождения каменного угля. Однако в результате многие районы русского Дальнего Востока оказались фактически отрезанными от Тихого океана.

После перехода Курильских островов к Японии в 80-х гг. японские власти решили насильственно выселить из пограничных районов население, воспринявшее русскую культуру и враждебно относившееся к японцам, и переселили всех курильцев с северных островов на остров Шикотан, ранее необитаемый. Курильцев лишили огнестрельного оружия и запретили им выходить без разрешения на промысел в море. Населявшие южные острова Кунашир и Итуруп айны также были оторваны от привычных форм хозяйства. Их заставили работать на японских рыболовных предприятиях, на добыче водорослей и лесных заготовках. Все это приводило к вымиранию населения.

Несмотря на договоры, заключенные между Россией и Японией, "постоянного мира и искренней дружбы" между двумя странами так и не получилось. В 1904 г. Япония вероломно напала на Россию. В русско-японской войне царизм потерпел поражение. По Портсмутскому мирному договору Япония отторгла от России южную половину Сахалина. Япония присвоила себе плоды экономической и культурной деятельности многих поколений русских на Дальнем Востоке.

Навязав России несправедливый, грабительский Портсмутский договор, Япония тем самым перечеркнула предыдущие договоры, заключенные с Россией, и полностью утратила всякое право ссылаться на них. Совершенно несостоятельны поэтому попытки правящих кругов Японии использовать растоптанный японской военщиной Симодский трактат для оправдания своих территориальных притязаний к Советскому Союзу.

Напоминая о первых русско-японских договорах, в Японии в то же время предпочитают "забывать" о совершенной японским империализмом варварской агрессии против нашей страны - о японской интервенции на советском Дальнем Востоке в 1918-1922 гг. Японские интервенты заняли вначале Владивосток, а затем оккупировали Приморье и Приамурье, Забайкалье и Северный Сахалин (который оставался под японской оккупацией до 1925 г.). Япония сосредоточила на советском Дальнем Востоке 11 пехотных дивизий (из 21 имевшейся у нее в то время) численностью около 175 тыс. человек, а также крупные военные корабли и морскую пехоту.

Японская интервенция нанесла глубокие раны советскому народу и огромные разрушения Советской стране. По подсчетам специальной 'комиссии, ущерб от хозяйничанья японских интервентов на советском Дальнем Востоке составил колоссальную сумму в несколько десятков миллиардов рублей. Эта позорная акция сейчас фактически замалчивается в Японии, молодое поколение японцев, которое продолжают пугать "советской угрозой", почти ничего не знает о японской интервенции против Советской России. Упоминания о ней в японских учебниках сводятся к минимуму.

Совершив интервенцию в Советскую Россию, Япония окончательно лишила себя всяких моральных прав ссылаться "а договоры 1855 и 1873 гг., которые она сама же аннулировала.

Современное территориальное размежевание между СССР и Японией основывается на других, более поздних международных документах, непосредственно связанных с итогами второй мировой войны и поражением японского милитаризма. Это, во-первых, Ялтинское соглашение СССР, США и Великобритании 1945 г., предусматривавшее восстановление принадлежащих России прав, нарушенных вероломным нападением Японии в 1904 г., а также передачу Советскому Союзу Курильских островов. Это, во-вторых, Сан-Францисский мирный договор с Японией 1951 г., в котором четко и ясно записано, что Япония отказывается от всех прав, правооснований и претензий на Курильские острова и на ту часть острова Сахалин, суверенитет над которым Япония приобрела по Портсмутскому договору 1905 г.

Эти документы подтверждают, что в отношениях между СССР и Японией нет такой темы, как якобы нерешенный "территориальный вопрос".

Обо всем этом не говорится в книге Синтаро Накамура. Скоропостижная кончина автора в октябре 1977 г. оборвала работу над ней. Он успел дописать свою книгу лишь до событий русско-японской войны.

Можно не сомневаться в том, что, если бы С. Накамура смог завершить свою работу, он написал бы много интересных страниц о дальнейшем развитии контактов между народами Японии и России, а затем Советского Союза. Таких (контактов было действительно очень много, несмотря на порой весьма сложные отношения между двумя странами.

Эти контакты поистине многогранны. Здесь можно привести лишь несколько примеров.

Русская литература и музыка оказали огромное влияние не только на японскую культуру, но и на японский национальный характер. На произведениях Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, А. П. Чехова воспитывалось несколько поколений японской интеллигенции. Очень популярны в Японии книги А. М. Горького и М. А. Шолохова. Широкую известность в стране получила музыка П. И. Чайковского. Японцы любят произведения Д. Д. Шостаковича и С. С. Прокофьева.

Глубокие корни и давние традиции имеет солидарность рабочего класса двух стран. Еще в начале нынешнего века, во время русско-японской войны, символом этой солидарности стало знаменитое рукопожатие Г. В. Плеханова и Сэн Катаяма, выразивших таким образом общую антивоенную позицию пролетариата России и Японии. После победы Великой Октябрьской социалистической революции японский рабочий класс был в первых рядах движения солидарности с Советской Россией, против японской военной интервенции, за вывод экспедиционного корпуса из Сибири.

Стремление советского и японского народов лучше узнать и понять друг друга находит отражение в многогранной деятельности движения за дружбу между СССР и Японией. Действующее в Советском Союзе общество "СССР - Япония" превратилось в крупную массовую организацию, отделения которой имеются в ряде союзных республик, во многих городах Сибири и Дальнего Востока. Среди его коллективных членов - промышленные предприятия и исследовательские институты, творческие коллективы и морские суда.

Движение за дружбу с Советским Союзом испытывает в Японии немалые трудности в обстановке антисоветских кампаний, запугивания населения несуществующей "советской угрозой". Несмотря на это в стране имеется несколько организаций, выступающих за дружбу с СССР. Они проводят большую работу, знакомя японский народ с правдой о Советском Союзе, о его миролюбивой внешней политике. Общества и ассоциации дружбы прилагают большие усилия к углублению взаимопонимания между японским и советским народами, используя для этого самые разнообразные формы. Например, книга Синтаро Накамура "Японцы и русские" в течение трех лет печаталась с продолжением в газете общества "Япония - СССР".

Несмотря на многочисленные трудности и препятствия, авторитет японских организаций дружбы с Советским Союзом растет. Они хорошо известны и в Советском Союзе. Видные деятели этого движения С. Мацумаэ, М. Акаги, Я. Сибано награждены орденом Дружбы народов.

Олицетворениями роста и развития японского движения за дружбу с Советским Союзом стали дома японо-советской дружбы, построенные в ряде городов Японии, прежде всего на самом северном острове Хоккайдо, ближе всего расположенном к территории СССР. Эти дома построены по инициативе и силами самих японцев, они ведут разнообразную работу, способствуя углублению взаимопонимания между народами Японии и СССР.

Есть в Японии места, хранящие память о важных событиях в отношениях между странами. К ним относится, например, дом-музей Путятина в Хэда, экспонаты которого рассказывают о тесных контактах русских и японцев в середине XIX в. Посетители музея могут видеть многочисленные документы и материалы, рассказывающие о строительстве совместными усилиями русских и японцев шхуны "Хэда", о чем идет речь и в книге С. Накамура.

Эффективной формой межнационального общественного обмена стали связи между городами Советского Союза и Японии. Соглашения о породнении подписали Находка с Майдзуру, Отару и Цуруга, Хабаровск с Ниигата, Волгоград с Хиросимой, Одесса с Иокогамой, Братск с Нанао, Улан-Удэ с Румои, Киев с Киото, Рига с Кобэ, Ленинград с Осака, Железногорск с Саката и т. д.

Несмотря на отсутствие межправительственного соглашения о культурных связях, обмены в области культуры между СССР и Японией достигли больших масштабов. Японцы хорошо знают знаменитые сейчас во всем мире советские художественные коллективы, отдельных музыкантов и исполнителей, большинство из которых в разное время побывали в Японии. Традиционным стало проведение в Японии советских выставок. Ежегодно в Японии проводятся "дни советских республик", в которых принимают участие и известные национальные художественные коллективы.

С глубоким уважением и интересом к японскому искусству и культуре относятся и в СССР. Советские люди знают и ценят творчество выдающихся японских писателей Р. Акутагава, Я. Кавабата, К. Абэ и других, художников Хокусая и Утамаро, японский национальный театр "Кабуки", искусство аранжировки цветов "икэбана". Пожалуй, ни в одной другой стране мира не издается такого количества книг о Японии, ее народе, истории, экономике и культуре, как в Советском Союзе. Наглядным примером тому служит и выход на русском языке книги Синтаро Накамура "Японцы и русские".

Сотрудничество в области культуры и искусства постоянно растет, расширяются его рамки, более многообразными становятся его формы. Поставлены совместные советско-японские фильмы "Маленький беглец", "Москва - любовь моя", фильм выдающегося японского кинорежиссера А. Куросава "Дерсу Узала".

В Японии непрерывно растет количество людей, изучающих русский язык, а в СССР - японский. Крупнейшая японская радиотелекорпорация "Эн-эйч-кэй" регулярно передает по телевидению на всю страну уроки русского языка с участием советских дикторов. Ежегодно в Японии проводятся конкурсы русского языка, пользующиеся большой популярностью. Победители этих конкурсов получают право на бесплатную поездку в Советский Союз.

Важной сферой общения народов стал в настоящее время туризм. Туристский обмен между Советским Союзом и Японией непрерывно расширяется, позволяя представителям различных слоев населения непосредственно знакомиться с жизнью народа соседней страны. В последние годы популярной стала такая форма туризма, как направление из Японии в СССР "кораблей дружбы", "самолетов дружбы" и т. д.

Среди многообразных контактов представителей советского и японского народов особенно важное значение имеют те, которые направлены на укрепление сотрудничества в борьбе за мир, против угрозы ядерной войны, за обуздание гонки вооружений. Вопросы укрепления мира и безопасности в Азии и во всем мире обсуждаются на периодически проводимых совместных симпозиумах советских и японских ученых. Эти проблемы стали одной из важнейших тем конференций "круглого стола" представителей советской и японской общественности, которые проводятся с 1979 г. поочередно в Москве и Токио. Этим же вопросам была посвящена первая встреча журналистов СССР и Японии в ноябре 1982 г. К предотвращению ядерной (войны, к обузданию гонки вооружений призывали участники массовых профсоюзных женских, молодежных встреч представителей СССР и Японии.

Японские сторонники мира принимали участие в проводившемся в Советском Союзе "Марше мира - 82". Более 300 японцев совместно с многочисленными представителями советской общественности провели 15 августа 1982 г. на Пискаревоком кладбище в Ленинграде антивоенный митинг, решительно осудив вынашиваемые в Вашингтоне планы развязывания ядерной войны, призвав к борьбе против ядерной угрозы. В свою очередь советские представители участвуют в ежегодно проводимых в Японии международных конференциях за запрещение атомного и водородного оружия. В мае 1982 г. делегация КПСС приняла участие в организованной Социалистической партией Японии в Токио международной конференции против ядерного оружия, за разоружение и безъядерные зоны.

Сотрудничество советской и японской общественности в антивоенном движении вносит существенный вклад во всемирную борьбу против ядерной опасности, за разоружение. Вместе с тем оно обогащает контакты между народами двух стран, наполняет их новым содержанием.

Расширение и углубление дружественных контактов между народами СССР и Японии вызывает беспокойство тех сил в Японии и за ее пределами, которые хотели бы удержать Японию на определенной дистанции от Советского Союза, не допустить развития подлинно добрососедских, дружественных отношений между двумя странами. Эти силы последовали примеру Вашингтона, перешедшего на рубеже 70-80-х гг. от разрядки к конфронтации, к нагнетанию международной напряженности, и примкнули к "санкциям", объявленным американской администрацией в отношении Советского Союза. В одностороннем порядке с японской стороны были "заморожены" политические контакты, введены ограничения на торгово-экономические связи, были предприняты попытки сдержать развитие связей между СССР и Японией во многих других областях.

Однако попытка вновь "закрыть" Японию для Советского Союза не удалась. Продолжали развиваться контакты между двумя странами в различных областях, как показывают приведенные ранее примеры. Несмотря на ограничения, расширялась торговля, хотя под давлением Вашингтона были отменены некоторые крупные и важные сделки. Большую роль сыграла в этом последовательная, взвешенная линия Советского Союза, который не поддался соблазну ответить аналогичными ограничительными мерами.

Как в период разрядки, так и в период напряженности в международных отношениях политика СССР в отношении Японии оставалась последовательной и принципиальной. СССР неизменно стремится строить свои отношения с Японией на принципах добрососедства, взаимного доверия и взаимовыгодного сотрудничества. Эта линия утверждена решениями XXIV- XXVI съездов КПСС. Она отвечает интересам как советского, так и японского народов и вместе с тем - интересам мира на Дальнем Востоке, в Азии и во всем мире.

В соответствии с этой линией Советский Союз выступил в последние годы с целым рядом конкретных миролюбивых инициатив в отношении Японии. Эти инициативы были важными составными частями Программы мира, разработанной XXIV-XXVI съездами КПСС.

Среди этих инициатив, во-первых, предложение заключить договор о добрососедстве и сотрудничестве с Японией. Такое предложение сделано с учетом того обстоятельства, что японская сторона пока не готова подписать мирный договор на основе признания реально существующих фактов. Заключение договора о добрососедстве и сотрудничестве позволило бы закрепить те результаты, которые уже достигнуты в различных областях советско-японских отношений, и заложить прочную правовую базу для их развития в будущем.

Во-вторых, СССР предложил начать на двусторонней основе обсуждение с Японией вопроса о форме и содержании мер доверия в соответствии с идеей разработки и осуществления мер доверия в военной области на Дальнем Востоке, высказанной на XXVI съезде КПСС. В-третьих, СССР выразил готовность начать обмен мнениями с Японией относительно заключения соглашения о неприменении ядерного оружия в том случае, если Япония не будет владеть этим оружием, производить его или размещать на своей территории. Это предложение учитывает позицию Японии, в частности провозглашенные ею "три неядерные принципа", предусматривающие отказ от обладания ядерным оружием, его изготовления и ввоза на японскую территорию.

В-четвертых, СССР предложил заключить с Японией долгосрочное соглашение об экономическом сотрудничестве, чтобы поставить на еще более прочную, стабильную основу взаимовыгодные торгово-экономические связи между двумя странами.

Вместе с целым рядом других предложений эти инициативы образуют широкую конструктивную программу, осуществление которой существенным образом улучшило бы климат в советско-японских отношениях, создало бы благоприятные условия для их дальнейшего поступательного развития в различных областях, способствовало бы разрядке на Дальнем Востоке, укреплению мира но всем мире. Вместе с тем такое развитие советско-японских отношений открыло бы еще большие возможности для расширения дружественных контактов между советским и японским народами, для углубления их взаимопонимания. Установление прочных отношений добрососедства и взаимного доверия между Советским Союзом и Японией значительно укрепило бы традиции дружественных связей, о которых пишет в своей интересной книге Синтаро Накамура.

Ю. Кузнецов